Гудбай, Ленин

Деньги всегда были ахиллесовой пятой коммунистов, как бы сильно они ни старались откреститься от власти капитала. Грязная экономическая политика Германской Демократической Республики — тому пример. ГДР зарабатывала миллиарды, продавая на вражеский Запад все — от оружия до крови своих граждан. Государство, которое проповедовало мир и любовь, неоднократно поддерживало вооруженные конфликты и эксплуатировало собственных заключенных. И хотя двойная игра в итоге себя не оправдала, а Берлинская стена пала, опыт ГДР в очередной раз подтверждает безоговорочную власть денег над идеологией. Главные методы наживы немецких коммунистов — в совместном материале «Ленты.ру» и Okko.

В 1948 году на выборах в южноафриканский парламент победила Национальная партия, абсолютное большинство в которой составляли буры — белокожие граждане ЮАР. Правительство сразу начало принимать законы, ограничивающие права темнокожего населения. Им полагалось жить в определенных районах, ходить на пляжи и в парки для темнокожих, и даже в туалеты для темнокожих. Со временем политика расовой сегрегации начала вызывать протесты, причем не только у темнокожих — борцы против апартеида были и среди белого населения. Одним из таких борцов в то время был Ронни Касрилс, который впоследствии в годы президентства Нельсона Манделы занимал различные высокие государственные посты.

После расстрела мирной демонстрации протеста чернокожих в Шарпевилле в 1960 году Касрилс вступил в Африканский национальный конгресс (АНК) — старейшую политическую организацию африканского населения ЮАР. Он же стал одним из первых бойцов вооруженных формирований АНК «Умконто ве сизве» («Копье нации»). «У нас не было собственного оружия, все монополизировал режим белых. Темнокожие африканцы даже на пистолеты права не имели, — вспоминает Касрилс. — И тут нам помогли социалистические страны. Например, ГДР — они тренировали нас, снабжали необходимым оружием. Мы получали провиант, военную форму, автоматы Калашникова, легкое вооружение, гаубицы и гранатометы».

Для социалистических стран борьба против апартеида казалась важной миссией, однако в разгар холодной войны государства на юге Африки стали полем для игр крупных держав. ЦРУ и другие секретные службы тайно поддерживали сторонников существовавшего режима апартеида, в то время как СССР, ГДР и Куба снабжали другую сторону. Позже выяснилось, что социалистические страны и вовсе вели двойную игру. «В 80-е годы, когда санкции против Южной Африки становились все активнее и одновременно полным ходом шла милитаризация, начался поиск новых рынков, и страны восточного блока определенно проявляли большой интерес к правительству апартеида», — рассказывает Хении ван Вуурен, писатель, журналист и директор некоммерческой организации «Открытые секреты», которая занимается разоблачением экономических преступлений и нарушений прав человека.

Француз Джордж Старкман, который был посредником в оружейной сделке между ЮАР и Восточной Германией в 1986 году, утверждает, что немцы «не были идиотами». «Они точно знали, что я покупаю у них оружие, чтобы сражаться с коммунистами за границей», — рассказывает Старкман. По его словам, за эту сделку Восточный Берлин получил около семи миллионов марок. В частности, было установлено, что денежные переводы из южноафриканской столицы в западные оружейные фирмы или даже в ЦРУ выполнялись с тех же счетов, с которых шли и огромные суммы в коммунистические страны. «Они продали больше оружия людям, которые сражались с коммунистами, чем своим коммунистическим друзьям, которые никогда не платили», — убежден Старкман.

Когда ГДР оказалась на грани банкротства, властям республики приходилось изыскивать самые разные способы для спасения государства от финансового краха. Они не гнушались даже сотрудничеством с опаснейшим в то время террористом Абу Нидалем, который, как выяснилось позже, сколотил целое состояние на торговле оружием. Только во время первой войны в Персидском заливе, когда между собой воевали Иран и Ирак, Нидаль продавал оружие обеим сторонам и заработал на этом около двухсот миллионов долларов. Об этом ничего не было известно до тех пор, пока не открылись архивы секретных служб бывших социалистических стран. Так, выяснилось, что важнейшим торговым партнером Нидаля была ГДР. В обмен на покровительство Штази, восточногерманского министерства госбезопасности, Нидаль помогал Восточному Берлину осуществлять закупки западного оружия.

Одним из главных поставщиков оружия в ГДР была Швеция, чьи законы, как ни странно, запрещали экспортировать любые военные товары в страны за железным занавесом. В течение нескольких лет шведские журналисты Бу и Кристоф Андерсоны расследовали тайные операции, которые проводились совместно шведским концерном Bofors, производившим вооружение, и Штази. Результатом их работы стала книга «Файлы Bofors», в которой рассказывается, как шведское оружие несколько лет поступало в социалистическую Германию. Более того, это же оружие неоднократно использовалось подразделениями, охранявшими границу между Восточным и Западным блоками.

«Вроде как все было для внутреннего использования. ГДР не воевала ни с кем. Да, то и дело кого-то ставили к стенке, да, часто проводились учения, но мы же поставляли намного больше. Товары должны были идти на экспорт», — вспоминает один из бывших сотрудников Bofors Матс Натт-о-Даг. Раскопать, куда именно продавалась шведская взрывчатка, в частности, удалось Кристофу Андерсону. «У нас было подозрение, что товар идет в Иран, но ни одного тому доказательства не было. Когда документы из Восточной Германии оказались у нас на руках, мы смогли закрыть пробелы», — отмечает журналист. По его словам, речь идет о десятках тысяч тонн и о нескольких сотнях поездов — с таким количеством пороха ГДР могла снабдить обе враждующие стороны. И чем больше получали одни, тем больше хотели другие.

Так, со временем ГДР смогла удовлетворять потребности как Ирана, так и Ирака. Отсюда логично следует то, что Восточная Германия была заинтересована в том, чтобы эта война продолжалась как можно дольше. «Никто не должен был победить, — рассказывает Андерсон. — Так они могли больше экспортировать и больше зарабатывать. Много людей погибнут, но что поделать, если можно заработать». Официальная же позиция ГДР заключалась в призывах к миру, как к святыне, в то время как сделки с врагами держались в строжайшем секрете.

На деле страна, декларировавшая мир во всем мире, не только поддерживала одни из самых кровопролитных войн, но и буквально наживалась на крови своих собственных граждан. В 80-е годы прошлого века появилась проблема ВИЧ, и тесты, с помощью которых тогда распознавали вирус, были не так надежны, как сегодня. Это создавало прямое препятствие для донорства крови, поэтому западные страны придумали решение проблемы. «Было указание получать плазму из стран с очень низким уровнем ВИЧ, и ГДР была такой страной, потому что люди там не могли выезжать за пределы страны, и опасность заразиться там была в разы ниже, чем в Европе или США», — вспоминает швейцарец Маркус Гнедингер, бывший торговец кровью.

При этом сами граждане ГДР и представить не могли, что их кровь идет на экспорт, как и любой другой товар. Пожертвование крови декларировалось властями как исключительно гуманистическое стремление и оказание помощи другим людям. По словам Гнедингера, в месяц в Швейцарию из ГДР перевозилось около четырех тысяч литров плазмы. Чтобы собрать хотя бы тысячу литров, понадобится по крайней мере 40 тысяч доноров. Так социалистическая кровь в огромных количествах утекала на вражеский Запад, в том числе и США, в то время как в некоторых регионах самой ГДР нередко случался дефицит плазмы.

Когда доброй воли граждан оказывалось недостаточно, власти Восточной Германии прибегали к насилию в отношении собственных заключенных. Историк Тобиас Вуншик, исследуя архивы Штази, обнаружил свидетельства того, что многих узников заставляли жертвовать кровь против их воли. Получение донорской крови проходило в тюрьмах, которые находились в общине Грефентона (сейчас федеральная земля Тюрингия) и городке Вальдхайм (сейчас федеральная земля Саксония). Власти страны отправляли полученную кровь баварскому отделению Красного Креста с помощью швейцарского посредника.

ГДР была заинтересована не только в крови заключенных, но и в их труде. Бывшие узники женской тюрьмы Хоэнек рассказывают, что она была похожа на трудовой лагерь: все, кто здесь был, должны были работать, а тех, кто отказывался это делать, помещали в темный карцер. По словам бывшей политзаключенной Габриэль Штетце, это была настоящая организованная эксплуатация. «Я шила чулки для фирмы Esda. Да, для настоящего народного предприятия в ГДР работали здесь. Моя дневная норма была — 550 пар чулок. И самое странное, что в ГДР не было столько чулок, сколько мы здесь производили», — вспоминает она.

«У нас было ощущение, что специально создавалось больше заключенных, так как ко времени дефицита валюты в ГДР появилось еще больше заключенных. Как это решалось — мы не знаем, мы только знаем, что иногда возбуждались делопроизводства, уголовные дела, чтобы кого-нибудь посадить за решетку», — рассказывает следователь Фолькер Нойманн. Так, бывшую узницу тюрьмы Хоэнек Инге Науман посадили за то, что она пыталась получить разрешение на выезд из страны. В тюрьме она шила колготки, и, по словам Инге, рабочая норма там превышала норму выработки на свободе в 3-4 раза. Согласно отчетности, в 1989 году в Хоэнек было произведено белья на сумму 118 миллионов марок, чулок и колготок — на сумму более миллиарда марок.

Инге рассказывает, что когда ей с семьей все-таки разрешили уехать из страны, она однажды пошла за покупками в супермаркет Aldi в Баварии и увидела там колготки, сделанные в тюрьме Хоэнек. «Я узнала качество и была шокирована. Они стоили каких-то 68 пфеннигов, а мы должны были работать до потери пульса», — поражалась она. В книге «Тюремные товары для классового врага» Вуншика говорится, что принудительный труд узников Восточной Германии использовала не только западногерманская торговая сеть Aldi, но и многие другие западные бизнес-гиганты. Например, шведский мебельный концерн IKEA, автоконцерн Volkswagen, предприятия посылочной торговли Quelle и Otto.

В какой-то момент заключенные стали самостоятельным товаром. Так, власти ГДР отпускали на Запад за приличный выкуп своих диссидентов из тюрем. Всего таким способом было заработано за все годы примерно пять миллиардов марок — за освобождение 34 тысяч политических заключенных. Руководил всем внешнеторговым бизнесом Штази человек по имени Александр Шальк-Голодковский. Возглавляемое им тайное внешнеторговое объединение, о котором никто из посторонних не знал до самого конца существования ГДР, появилось в 1966 году. Оно называлось Kommerzielle Koordinierung, то есть «Коммерческая координация», — чекисты сокращенно называли его KoKo.

В целях получения иностранной валюты именно Шальк-Голодковский принимал на мусорные полигоны ГДР западногерманские отходы, торговал оружием и кровью, заставлял Запад выкупать политических заключенных. Однако этого оказалось недостаточно, и KoKo начала зарабатывать с помощью нелегальной торговли антиквариатом и предметами искусства. Была создана особая группа Штази, известная как «Арт-детектив», которая прочесывала в поисках культурных ценностей всю страну. «ГДР, вероятно, была бы полностью распродана, если бы не развалилась раньше», — констатирует арт-дилер Вернер Дралле.

Чем быстрее сокращался поток экспортных товаров, тем чаще власти ГДР обращали внимание на частных коллекционеров, весь культурный ландшафт страны был под присмотром Штази. Схема работы была проста: к коллекционерам рано утром стучались в дверь люди из министерства государственной безопасности, с ними же экспортер из «Коммерческой координации». Они входили и говорили: «Домашний обыск за налоговые правонарушения». После этого забирали коллекцию, а через две недели потерпевший получал налоговое извещение на сумму, равную стоимости коллекции. В итоге государство присваивало коллекции якобы за долги их прежних собственников.

Чем тяжелее становилось финансовое положение ГДР, тем важнее и могущественнее становилась «Коммерческая координация», и тем больше вопросов вызывала ее деятельность. Немецкие газеты называли Шальк-Голодковского крупнейшим аферистом XX века. В ходе политических волнений, охвативших ГДР в 1989 году, на основании газетных публикаций о внешнеторговых махинациях он был исключен из партии. На следующий же день он в панике бежал в Западный Берлин, опасаясь физической расправы на родине. Его дважды арестовывали и держали в знаменитой берлинской тюрьме Моабит, но вскоре выпускали. В конце концов дела замяли, и хранитель многих колючих тайн уединился на своей вилле на берегу баварского озера Тегернзее.

Кажется, власти ФРГ просто побоялись обрушить на свою голову вал скандальных разоблачений, ведь именно с ними Шальк-Голодковский и вел дела в первую очередь. В газетах тогда писали, что если Шальк заговорит, то западногерманское правительство уйдет в отставку. Несмотря на то что Западный и Восточный Берлин разделяла крепкая стена и полярные идеологии, их объединяло желание иметь больше денег. В погоне за ними они использовали одни и те же грязные методы, а люди, трудившиеся на благо социализма, оказались жестоко обмануты.

Екатерина Чепур