«Порода вымирает, а коней сдают на колбасу»

В подмосковной деревне Третьяково Клинского района есть необычное место — конюшня-приют «Шанс на жизнь». Почти десять лет ее хозяйка, ветеринар Анастасия Елизарова, спасает лошадей, собранных по всей стране. Она выкупает животных из неблагоприятных условий, восстанавливает их и подыскивает им кураторов, которые в дальнейшем берут заботу о них на себя. «Лента.ру» поговорила с Настей о том, что такое конный приют, чем он полезен лошадям и зачем нужен людям.

— Это Груша, ей примерно 19 лет, она верховой породы. Посмотрите, какая красавица! — Настя гладит по шее высокую, статную кобылу. В ответ лошадь фыркает, тычется мягким носом Насте в плечо и легко прихватывает губами за куртку — такие вот лошадиные нежности.

— Прошлой зимой Груша чуть не умерла, — продолжает Настя. — Была маткой на одном из небольших конезаводов. Но при последних родах что-то пошло не так, и она не смогла самостоятельно разродиться. Нужен был ветврач, но хозяева завода решили сэкономить и выдернули жеребенка… трактором. Малыш погиб. А Грушу мы выкупили. Когда она приехала в приют, на нее было жутко смотреть. Органы, порванные при родах, срослись в спайки. Мочевой пузырь парализован. Мы с ветврачом лечили ее все лето: ставили катетер, выскабливали, убирали отмершие ткани… Груша оказалась «железобетонной леди», терпела все болезненные процедуры. Сейчас она почти здорова, и у нее есть хозяйка, которая очень ее любит.

Сообщества по спасению лошадей — популярная нынче тема. По данным 2015 года, в нашей стране насчитывалось 1 300 000 лошадей. Содержатся они на конезаводах, в конноспортивных клубах, охотхозяйствах, на частных фермах, в городском прокате и прочее. Когда лошадки становятся ненужными по старости, из-за травм или просто хозяева «наигрались», их отправляют на бойни, где откармливают и забивают на мясо и колбасу.

Однако не все люди согласны с таким отношением к животным. Еще в 2002 году в нашей стране появилось общество помощи лошадям — «Эквихелп». Тогда в республике Марий Эл обанкротилась фирма, занимавшаяся конным туризмом. Тридцать голов должны были пойти на мясо. Но волонтеры за неделю собрали 5 000 долларов и выкупили коней, раздав их затем в хорошие руки. Сейчас только в Московской области несколько приютов, где содержатся лошади: «Эллина», «Пирс», «Уникум», есть фермы в Челябинске, Тольятти, Краснодарском крае. Конюшня-приют «Шанс на жизнь», пожалуй, одна из самых больших.

— Мы не ставим целью спасти всех лошадей со всех боен, это невозможно. Но есть заслуженные животные, вот им мы и стараемся оказывать посильную помощь, — объясняет хозяйка «Шанса на жизнь». — Представьте, в конноспортивном комплексе есть лошадь. Спортсмен на ней тренируется, выступает, завоевывает призы. Лошадь — его друг. Победы, поражения — они все проходят вместе. А потом что-то случается. Лошадь стареет или получает травму. И что? Неужели эта лошадь не заслужила себе пенсии? — голос Насти срывается от возмущения, даже сейчас она не может говорить об этом спокойно. — Или на конезаводе живет жеребец-производитель. Чистокровный буденновец. И вдруг он ослеп на один глаз, наткнулся случайно на забор. Его отправляют на бойню. Зачем? Он что, не может больше крыть? У нас порода буденновцев вымирает, а мы их сдаем на колбасу!

Лошадьми Настя начала заниматься еще в школе. Рядом с дачей, на которой она проводила лето, жил дед-алкаш, который держал конюшню. Настя с подругами помогала ему ухаживать за лошадьми, и заодно выучилась ездить верхом. Когда ей исполнилось 14, она уговорила маму купить ей коня — красавца Бибигона буденновской породы.

Идея приюта для лошадей возникла случайно. В 2011 году Насте позвонила незнакомая женщина и попросила спасти лошадь. В Краснодаре разорился конный завод, всех здоровых коней разобрали, остался только старый больной Фотон — жеребец английской верховой породы.

— У него был осколочный перелом передней ноги, так что к нам он приехал лежачим, — вспоминает Настя. — Он был очень испуган, в деннике жался в углу. Но мы его восстановили и физически, и душевно. Со временем он стал ручным, и мы даже катали на нем детей.

Первые два года Настина конюшня размещалась на восьми сотках загородного участка и так и называлась «Приют на маминой даче». В 2013 году администрация Клинского района выделила Насте под ферму старый свинарник в деревне Третьяково, под Высоковском. Здание было 15 лет как заброшено — в конце 90-х тут прошла африканская чума свиней. Настя с мамой засучили рукава: провели дезинфекцию, залатали крышу, сложили из пеноблоков денники, поставили левады (загоны для выгула лошадей).

Первое, что слышишь, свернув с асфальтовой дороги в деревне Третьяково по указателю «Шанс на жизнь», — это лай собак. Затем в воздухе тянет конским навозом. А после за деревьями открывается ферма: два здания силикатного кирпича, вдоль них две длинные левады. На заднем дворе — валы сена, мешки опилок, дрова. Завидев людей, из открытой конюшни появляются лошади. Они тянутся мордами к гостям, дуют на них, выпрашивая сахар.

Чуть поодаль, в отдельном загоне, возвышается верблюдица Соня — последнее Настино приобретение. Она надменно улыбается гостям и слегка пританцовывает. Это значит: принесли банан? Может булку? Ах, не принесли?! Вы что, издеваетесь!? Тогда я в вас плюну!

Плюется Соня редко, но метко. И с лошадьми у нее пока сложные отношения. Те ее боятся и в свою компанию не принимают.

Табун лошадей в приюте насчитывает 53 головы. Из них 16 постойных коней, имеющих частных владельцев, и 36 инвалидов и пенсионеров. У каждой лошади своя судьба.

Вот, например, в леваде гуляет вороной тяжеловоз Черныш. Ему лет десять от роду. Три года назад подруга сообщила Насте, что под Калугой в лесу привязан конь. Ни лесники, ни жители соседних деревень не знают, чей он и откуда взялся. Когда Настя приехала, конь был истощен и простужен. Судя по его состоянию, он провел в лесу не меньше трех месяцев. Взяв его, Настя была готова к тому, что он всю оставшуюся жизнь будет страдать хоблом (хронической обструктивной болезнью легких). Но Черныша удалось вылечить, и сейчас он здоров. Сильный и добрый, он катает новичков и детей.

Рядом с Чернышом — Декабрь, мерин 10 лет, орловской рысистой породы. Прежний владелец купил его специально, чтобы выступать в конкуре, считалось, что конь будет брать планку в 120 сантиметров высотой. Однако Декабрь работать не хотел, вставал на дыбы, козлил, кусался. В ответ его били и наконец решили продать перекупщикам. Настя пожалела коня и забрала его в приют.

Оказалось, что у Декабря были воспалены мышцы спины — видимо, из-за плохо подобранных седел. Настя на полгода освободила его от всякой нагрузки, и вот результат: сейчас Декабрь послушно работает на плацу и в полях, правда, пока только с опытным всадником.

А одно из последних приобретений приюта — две кобылы, Рапира и Гондола. Прошлой зимой их списали с одного из конезаводов в Пензе на бойню вместе с целой партией донских и буденновских лошадей. Большинство лошадей из той партии быстро разобрали, а кобылы застряли: у Гондолы была врожденная торцовость копыта, а Рапира отличалась нестабильной психикой — лягалась исподтишка. Настя пожалела их и выкупила. Все лето она гоняла их на плацу, чтоб они похудели после откорма на убой, оповаживала, заезжала, делала ортопедическую ковку. Взамен ее ждала награда. Гондола оказалась беременной и 1 января в 10 утра принесла жеребенка — чистокровного буденновца.

— Вот так вышло, спасали две жизни, а спасли три! — говорит Настя, подкидывая сено маме и малышу.

— Мне давно хотелось кроме лошадей иметь в приюте какое-нибудь экзотическое животное, — говорит Настя, выходя на задний двор, туда, где в загоне стоит верблюдица Соня. — И вот прошлой осенью случай представился. Мы выкупили верблюда.

Соню Настя нашла в прокате под Балашихой. Верблюдица жила там в сарае. На улицу не выходила. Недоедала. Исхудавшие горбы свисали набок, как два пустых мешка. Когда Соню привезли в приют, ее испугались и лошади, и люди. Верблюдица была дикая, чуть что не по ней — злилась, топала ногами, плевалась. Могла и укусить. А челюсти у верблюдов мощные. В литературе описаны случаи, когда верблюды ударом челюстей проламывали людям головы.

Подход к Соне нашла 19-летняя Даша, волонтер, бывшая ученица Насти. Она заботилась о верблюдице, кормила ее булками и бананами, а сейчас начала заезжать. Заездка выглядит так. Даша отводит Соню в поле, к елкам, и пока верблюдица ест хвою, которую обожает, Даша забирается на нее и усаживается между горбами. Соня шарахается, бросает жевать и несется карьером домой. Но Даша держится крепко…

В некотором роде приют «Шанс на жизнь» похож на санаторий — каким он должен быть с точки зрения лошади. Кони содержатся табуном в открытой конюшне (ворота всегда открыты, и они могут входить и выходить из нее по собственному желанию). Гуляют весь световой день. Когда темнеет, сами идут спать, разбиваясь на группы по симпатиям. Вода и сено всегда в свободном доступе.

На конюшне есть свой ветврач Ольга Ярошенко, которая проводит все плановые прививки и может оказать любую ветеринарную помощь, исключая разве что полостные операции под общим наркозом. Есть и свой коваль-ортопед, который не боится браться за самые сложные ковки — именно он изготовил протез кобыле Люсе, которая практически отрезала себе ногу по путовому суставу, встав на дыбы и резко ударившись о забор из профлиста. Лошадь с такой травмой обычно сразу же усыпляют, но Люсе ногу прооперировали и коваль изготовил для нее сложную конструкцию из железных колец и ремней, которая фиксировала сустав в правильном положении. На этом протезе Люська несколько лет хромала по проходу между левадами и, завидев людей, занималась гоп-стопом: морковка есть? а если найду?

Но главное достоинство приюта — это около 100 гектаров полей, в которых табун пасется с апреля по ноябрь. В этих полях лошади носятся, щиплют траву, валяются, спят, дерутся, играют …

— Движение для лошади — это жизнь, — объясняет Настя. — Недаром считается, что у коня пять сердец. Одно в груди и четыре в ногах. Лошади, бегающие вволю, и живут дольше и чувствуют себя лучше своих запертых в денниках собратьев.

Именно так и случилось с жеребчиком Каратом голштинской породы из Смоленской области. Карат был здоровым молодым конем. Но однажды он захромал, а через пару месяцев и вовсе потерял координацию движений. Он шел, падал, вставал, снова шел, снова падал… Хозяева вызвали ветеринара, тот поставил диагноз синдром Воблера — неврологическое заболевание, связанное со сдавлением спинного мозга во время роста животного. Болеют им не только лошади, но и коровы и даже собаки. «Идет бычок, качается» — это оно самое и есть.

Хозяева Карата пожалели жеребенка и передали в общество помощи лошадям «Эквихелп», откуда он и попал к Насте.

— В приют его привезли лежачим, — рассказывает Настя. — Еле выгрузили из коневоза. Когда вели в денник, я держала его за морду, а муж Леша за задницу, лишь бы не упал. Оля стала им заниматься. Как только она его поставила на ноги, в прямом смысле, мы начали выпускать его в леваду, потом и в поле. Сначала весь кривенький был, а потом пошел на поправку. Бегал сам в полях, никуда не заваливался.

Карату выпал счастливый билет. Однажды в приют приехала богатая дама, увидела жеребчика и влюбилась. Взяла его жить к себе. Сейчас он стоит на комфортной конюшне, у него личный коневод, ветврач и целая программа лечения, включающая даже акватренажеры.

— Конечно, Карат никогда не будет верховым, — говорит Настя. — Но другом он будет хорошим.

Лечение лошадей — дело не только хлопотное, но и дорогое. Взять лошадь на бойне стоит от 20 тысяч до 70 тысяч рублей. Сделать рентген или УЗИ — 4,5 тысячи рублей за вызов, и 800 рублей за снимок или процедуру. Ортопедическая ковка — от 4 тысяч до 14 тысяч рублей. Наконец, лошадям надо есть. За тонну сена просят 6 тысяч рублей, а в год конь в среднем съедает 4-5 тонн.

Однако Настя говорит, что приют окупает себя. Пользуясь тем, что конюшня большая, Настя берет на постой здоровых лошадей — это приносит 7500 рублей в месяц с каждого коня. Также она дает уроки верховой езды (1000 рублей за часовое занятие) и устраивает конные прогулки. Кроме того, Настина мама завела на конюшне подсобное хозяйство: держит коров, кур и быков и продает молоко, яйца, говядину. А еще выручает конский навоз. За зиму у левад его собираются две огромные кучи. Настя его продает КамАЗами. Одна машина — 3 тысячи рублей. Обычно по весне удается продать машин десять.

Но главные помощники Насти — волонтеры, или как их зовут в приюте, кураторы. По выходным на конюшне в деревне Третьяково собирается дружная компания: Ира, Даша, Катя, Люда, Таня... Все это девушки, взявшие под опеку одну или несколько лошадей. Они платят за постой своих любимцев, покупают им корма и прикормы (витамины, жмыхи и прочее), оплачивают лекарства и ветеринарные процедуры. Взамен они могут заниматься с лошадью, как хотят: ездить верхом, работать на корде, угощать вкусняшками, тренироваться по методу natural horsemanship ...

— Подростком я занималась конным спортом, но получила травму, и из спорта мне пришлось уйти, — рассказывает свою историю волонтер Катя. — Чтобы я не скучала, мой молодой человек подарил мне коня. Конь прожил у меня много лет и пал от старости. После этого я не хотела заводить лошадей, но охотно помогала обществу «Эквихелп» подыскивать брошенным лошадям новых хозяев. И вот однажды я увидела Норбека-Буцефала. И сердце мое оттаяло.

Хрупкая Катя с безупречным маникюром, директор производства в крупной компании, и вороной кабардинец Норбек с белой звездой во лбу — они стали отличной парой. До того как попасть в приют, Норбек жил в охотохозяйстве в Калужской области. Как с ним там обращались — неизвестно, но людей он не любил: скидывал, выносил, как-то даже умышленно врезался с седоком в стену. Катя стала заниматься с ним с земли: гулять в поводу, играть в игры Пата Парелли. И дело пошло.

— Я живу в Москве, работаю с утра до ночи, но все равно приезжаю на конюшню каждые выходные, — рассказывает Катя. — С Норбеком я отдыхаю душой, даже если просто чищу его или убираю навоз.

Еще один волонтер, часто приезжающий в приют, — Людмила. В смешной шапочке, в ватных штанах, с кордой и шамборьером в руках, она занимается сразу с двумя конями.

— Я с детства люблю лошадей, пару раз даже ходила в конные походы на Алтай, но свою лошадь завести не решалась, — рассказывает Люда, программист из Зеленограда. — А потом услышала о приюте в деревне Третьяково. Мои родители живут по соседству, я часто их навещаю. И вот в прошлом году я зашла на конюшню и… осталась.

Примерно полгода Люда брала лошадей напрокат. А потом Настя предложила ей купить жеребенка. И Люда подумала: вот он, мой шанс! Так у нее появился Кай — буденновец, родившийся в приюте. А за ним и Марик — мерин девяти лет тракено-ганноверской породы.

— Марик умный конь, выезженный, — рассказывает Люда. — Когда-то у него была хозяйка, но потом его отдали в прокат и там что называется «закатали». Он стал хромать. Поэтому я занимаюсь с ним всего по полчаса. А Кая скоро буду заезжать. Ему уже два с половиной года. Пора…, — по улыбке Люды видно, что ей очень нравится быть коневладельцем.

— Мы скоро, наверное, переезжаем, — говорит Настя, расставляя вдоль левады тазики с кашей из запаренного овса, мюсли, яблок, морковки и витаминов — дополнительный ужин для ослабленных лошадей.

Оказывается, еще летом владельцы фермы передали поля другим арендаторам. И как-то раз в августе, в семь утра, в поля пришли трактора и стали вспахивать землю, невзирая на то, что там же пасся табун.

Однако Настя нашла выход. В пяти километрах от Третьяково, в деревне Горки, она обнаружила еще одну заброшенную ферму.

— Ферма в Горках даже лучше нынешней, — говорит Настя. — Она больше по площади, здание крепкое. И при ней много земли — поле за полем в сторону Твери.

Трудность одна. Владельцы фермы предложили Насте ее купить — за 3 миллиона рублей. Таких денег у приюта нет. Поэтому Настя пока берет ферму в аренду сроком на 5 лет. И ищет деньги на ремонт. До весны ей нужно собрать 1 300 000 рублей — ровно столько стоит подвести к зданию воду и электричество.

На ферму в Горках у Насти большие планы:
— На новом месте я смогу наконец-то устроить большую леваду с разными горками, канавками, перелесками, водоемами, чтобы лошади как можно больше двигались. Людям тоже будет чем заняться. В Горках есть река и лес, можно устраивать, например, конные походы с купанием и пикником. Или ходить в ночное.

А еще Настя собирается объездить верблюдицу Соню настолько, чтобы на ней можно было катать детей. Правда, Соня об этом пока даже не подозревает.

Алсу Гузаирова