Первобытная жестокость

Коренные племена Папуа — Новой Гвинеи столетиями жили, торговали и воевали друг с другом, подчиняясь древним обычаям. Когда у них возникали конфликты, они решали их, взяв в руки луки и копья. Так было до прихода колонизаторов и продолжалось после их ухода и обретения независимости. Но в последние годы в труднодоступных горных районах страны появилось огнестрельное оружие, и традиции предков уступили место невиданной волне насилия. Племена истребляют друг друга, не щадя женщин и детей, стирая с лица земли целые деревни. Как папуасы страдают от нагрянувшей цивилизации и кто в этом виноват — разбиралась «Лента.ру».

На горы, покрытые джунглями, опускается туман. Среди зелени с высоты видны несколько десятков хижин — это деревня под названием Рагу. «Они пришли ночью, как воры, и напали на нас», — рассказывает усатый пожилой папуас по имени Наки Вала. «Они пришли в полночь. Поэтому им удалось так много людей убить и ранить — в том числе моего сына», — говорит он, показывая на хмурого подростка в грязной одежде. «Мой сын чуть не сгорел в ту ночь. Когда подожгли дом, он спрятался под матрасом и одеялом, но они тоже загорелись. Он спасся только с божьей помощью». Мальчик снимает кофту — вся его спина обезображена ожогами.

Жители Папуа — Новой Гвинеи весь двадцатый век решали конфликты так, как это делали их предки. Мужчины конфликтующих племен вооружались луками, копьями, топориками и встречались в назначенном месте. Стороны некоторое время осыпали друг друга оскорблениями, после чего начиналось сражение. Часто причиной вражды был довольно мелкий спор, поэтому после смерти одного из воинов битва могла закончиться. Иногда хватало и нескольких ранений — эти шрамы папуасы с гордостью носили всю оставшуюся жизнь.

Папуасы продолжали жить по племенным законам и после объявления независимости Папуа — Новой Гвинеи в 1975 году. Традиции предков позволяли решать вопросы привычным способом и замещали собой государственные институты. Однако отсутствие этих институтов (на большей территории страны) — вышло боком, когда выросшему в два раза населению перестало хватать ресурсов, а в труднодоступных сельских районах появилось огнестрельное оружие.

Красный Крест начал бить тревогу уже в начале нулевых: оружие в руках деревенских жителей круто изменило привычное течение жизни. В начале 90-х в местные больницы не поступало буквально ни одного человека с огнестрельными ранениями — уже через 10 лет они составляли примерно треть от всех обращений.

В те времена, когда борьба между племенами велась традиционными способами, одно племя могло возместить другому единичные жертвы простой материальной компенсацией — скотиной или другими полезными ресурсами. Теперь, когда в руках папуасов оказалось стрелковое оружие, чуть ли не каждая стычка заканчивается человеческими жертвами. И за кровь племена неизменно платят друг другу все большей кровью.

Старшие члены племен, ностальгирующие по ушедшим традициям, объясняют западным репортерам и исследователям: оружие оказалось в руках у молодежи, которой плевать на устои и слова старейшин. Молодые папуасы не считаются с древними обычаями, не способны учесть поражающую мощь автоматических винтовок — и отсутствие ценностей приводит их к небывалой жестокости. Воины прямо нарушают все установки своих предков, вмешивая в конфликт не только бойцов других племен, но и их детей как потенциальных будущих врагов, женщин, стариков и больных членов общины.

Соревнуясь в военной мощи, племена неизменно поднимают ставки и все чаще рушат деревни подчистую: вооруженные отряды нападают неожиданно, убивая всех, кто не успел убежать, насилуя женщин и девочек, сжигая дома и посевы, уводя или отстреливая домашний скот. Все, кто как-то связан с противоборствующим племенем, теперь считаются врагами — не щадят ни священников любой конфессии, ни медицинских работников.

Отдельной новой социальной группой стали наемники — бывшие военные, полицейские или просто ветераны клановых конфликтов. Они получают за свои услуги деньги, скот или женщин и действуют организованно и беспощадно. Для них любой конфликт — всего лишь работа, и свою жестокость им не нужно оправдывать интересами племени. Убить такого противника — удача для любого воина, ведь именно у наемников можно найти лучшее оружие.

Несмотря на то что в джунглях Папуа — Новой Гвинеи водится достаточно животных, пригодных в пищу, ни один из папуасов, опрошенных в 2004 году швейцарскими антропологами, не назвал охоту среди первых трех целей для приобретения огнестрельного оружия. Буквально каждый участник опроса заявил, что оружие нужно ему для того, чтобы пригрозить другому человеку, ранить или убить его.

На душу населения в горных районах страны приходится в 30-50 раз меньше единиц огнестрела, чем в соседних Австралии и Новой Зеландии. Но вероятность того, что купленное здесь оружие будет использовано для убийства, в несколько раз выше, чем в странах с высочайшим уровнем вооруженного насилия, таких как Эквадор, Ямайка, Колумбия или ЮАР.

Среди населения здесь популярны самодельные ружья и дробовики, поэтому Красный Крест и другие международные организации стараются использовать не металлические, а пластиковые трубы при строительстве своих объектов. В борьбе за жизнь местные жители применяют всю свою изобретательность — за 2018 год полиция конфисковала десятки пистолетов и револьверов, под рукоятки которых были приспособлены строительные степлеры.

Но кустарное оружие неточно, ненадежно и угрожает не только жертве, но и злоумышленнику — поэтому главную опасность представляет вовсе не оно. Основной ущерб — как в войне племен, так и в обычном криминале — наносят люди, чье снаряжение было сделано на заводах крупных оружейных компаний.

В руках бойцов встречаются американские винтовки М16 и их полицейская полуавтоматическая версия AR-15, российские АК и их близнецы из других стран, британская SLR. Популярны многозарядные дробовики Mossberg, Winchester и Remington. Папуасы используют друг против друга ручные гранаты, гранатометы и даже минометы, а когда нужно впечатлить очередью трассирующих патронов жителей целой долины, прибегают к дорогим и сложным в использовании крупнокалиберным пулеметам. Традиционное холодное оружие заменили прочные и эффективные в использовании мачете, а мобильные телефоны и рации помогают бойцам координировать действия.

До конца не ясно, откуда все это богатство появилось на черном рынке страны. Местные жители считают, что оружие попадает в горные районы с острова Бугенвиль, где до 1998 года шла гражданская война, или закупается через границу с Индонезией — деньги на него племена якобы получают, выращивая марихуану. Выяснить, откуда у папуасов деньги на огневую мощь, вряд ли возможно — а вот по поводу того, откуда она берется, есть вполне достоверные соображения.

Неудобная и нечасто затрагиваемая политиками правда состоит в том, что автоматы в руках населения — в основном бывшее табельное оружие местных силовиков. Уровень коррупции в армии и полиции страны приводит к феноменальной статистике. Исследователи подсчитали, что из 7664 винтовок M16 и SLR, доставленных в Папуа — Новую Гвинею с 1971 по 2004 год, только 2013 единиц оставались в наличии на складах. Три четверти автоматов, некогда купленных властями для сохранения закона и порядка, сейчас, скорее всего, находятся в руках у людей, слабо представляющих себе, зачем вообще нужна государственная власть.

Жители деревни Пиликамби собрались на «Хаус Край» — церемонию массового оплакивания. Пришло все племя — больше тысячи человек кричат, плачут и танцуют под дождем вокруг гроба, где лежит тело 16-летнего Криса Соломона. Его изрубили мачете неподалеку от школы, и теперь его сородичи требуют разыскать виновников, ушедших в джунгли. Убийцы из другого племени — и на лицах местных вместе со скорбью можно увидеть гнев и готовность к кровавой мести. Мужчины демонстративно пришли на церемонию с топорами в руках. В поиске справедливости они вряд ли станут полагаться на полицейских.

Между собой папуасы общаются, используя ток-писин, — упрощенную версию английского, разбавленную немецкой, португальской и немного местной лексикой. Официальными языками в стране также являются английский и местный язык жестов, но всего в Папуа — Новой Гвинее насчитывается более 820 наречий — это примерно 10 процентов всех языков в мире. У большинства из них не больше тысячи носителей. Ученые считают, что такое разнообразие сохранилось благодаря расположению деревень — жители долин, разделенных горами, могли прожить всю жизнь ни разу не пообщавшись с соседями.

Язык неизменно тянет за собой идентичность. Большинство исследователей сходится во мнении, что среди папуасов, особенно в деревнях, отсутствует даже минимальное ощущение общности со страной, государством и его институтами — даже спустя четыре десятилетия независимости говорить о национальном самосознании здесь не приходится. Вместо него, как и встарь, лояльность племени и клану.

Слово «уанток» (wantok) на ток-писин обозначает не только человека, говорящего с тобой на одном языке, но и целый принцип клановой взаимопомощи. «Своим» тут оказывают все возможные преференции, к «чужим» относятся враждебно — и такая ценностная система сохраняется на всех уровнях общества, включая политику и бизнес. Как результат — первые места в мировых коррупционных рейтингах и бессилие государства в достижении своих базовых задач. Таких, как, к примеру, сохранность табельного оружия.

Власти не просто бессильны что-либо сделать — они сами действуют схожими способами. Убеждение политических оппонентов и электората в своей правоте с помощью оружия в Папуа — Новой Гвинее — скорее норма, чем отклонение. Ограниченный круг лиц получает за счет политической борьбы доступ к продаже полезных ископаемых, пока кризис огнестрела приводит к тому, что население лишается медицинской помощи и образования.

«Это учреждение обслуживало местность, где проживает от восьми до девяти тысяч человек», — говорит Альве Йала, советник по здравоохранению района Имбонгу. Вместе с оператором он заходит в небольшое здание, показывая, что изнутри оно полностью разгромлено. «Здесь работали хирурги и терапевты, отсюда выезжали бригады скорой помощи. С недавнего времени тут все закрыто». Одно из враждебных племен решило, что медиков, помогающих местным, тоже стоит причислить к своим врагам. Бойцы целенаправленно ворвались в больницу, уничтожили оборудование и лекарства. Врачам пришлось бежать из региона.

То же происходит со школами — и из страха за свою жизнь дети месяцами пропускают занятия. В отчаянии из-за разрушения инфраструктуры и постоянной опасности семьи с детьми перебираются в город — но из-за отсутствия дорог им для этого приходится проходить пешком огромные расстояния.

Точное число погибших и пострадавших в клановых войнах установить невозможно: чтобы зарегистрировать чью-то смерть, требуются не только деньги, которых у населения критически не хватает, но и понимание того, зачем это вообще нужно, — а доверие к государственным институтам у папуасов находится примерно на том же уровне, что экономическое развитие.

Международный Красный Крест активно работает с населением: специально нанятые актеры в подобии церемониальных костюмов выступают в деревнях, простой постановкой имитируя то, как разрастается гонка вооружений и кровавый конфликт между племенами. После этого специалисты вступают с папуасами в обсуждение того, как можно было бы сделать ситуацию лучше для всех. За неимением другой опоры они пытаются вернуть людей к ценностям их предков, указать на нарушение древних правил межклановой войны. «Если они поймут и станут уважать хотя бы эти правила, станет меньше изнасилованных женщин, убитых детей и инвалидов, разрушенных больниц и сожженных домов», — считает Кахабер Хасайя, глава Красного Креста в городе Маунт-Хаген.

После того как в конце 2018 года на вспышки насилия в горных долинах обратили внимание крупнейшие западные СМИ, местные власти зашевелились. Газета One PNG в декабре сообщила, что в провинции Энга главе полиции удалось решить давний конфликт между племенами: он приехал в деревню и уговорил противоборствующие стороны сдать оружие для его уничтожения. Но репортаж сопровождается фотографией, где видно: среди отданных стволов почти все — самодельные, не представляющие большой опасности. Автоматических винтовок в деревне якобы не нашлось. Конфликт наверняка уляжется, но ненадолго — такое «разоружение» в этих местах происходит не впервые и раз за разом кончается возвращением к кровавой распре.

Учитывая общий уровень политической и общественной культуры, Папуа — Новой Гвинее вряд ли помогут новые законы, регулирующие оборот оружия. Проблема лежит значительно глубже, и всепроникающая коррупция — лишь следствие того, что плоды цивилизации пришли на остров раньше, чем ее основы.

Степан Костецкий