Доктор хаос

Почти месяц сотрудники рижской службы скорой помощи выезжают на вызовы, прикрепив на одежду черную ленту. Таким образом латвийские медики пытаются привлечь внимание к своему бедственному положению. За скромную зарплату им приходится работать за себя и за своих коллег, которые перебрались в страны Западной Европы в поисках лучшей жизни. Но заменить всех, кто уехал, невозможно — в стране просто нет такого количества специалистов и взять их неоткуда. Из-за этого в ряде регионов сложилась катастрофическая ситуация. Пациенты месяцами ждут приема, и дожидаются, к сожалению, не все. О том, почему латышей оставили без медицинской помощи, в материале «Ленты.ру».

«Закон запрещает нам бастовать, поэтому траурные ленты — это одна из немногих альтернатив, способ хоть как-то привлечь внимание», — говорит председатель профсоюза работников Службы неотложной медицинской помощи (СНМП) Рижского региона Геннадий Русанов. Сотрудники неотложки фотографируются с траурными лентами и публикуют фото в соцсетях с хештегом #krizeNMPD (#кризисСНМП). Организаторы обещают, что акция продлится до тех пор, пока зарплаты медикам не повысят на 20 процентов.

Кризис в рижской неотложке возник из-за массового увольнения сотрудников. Теперь медики жалуются, что за небольшую зарплату им постоянно приходится работать сверхурочно, поскольку с каждым днем сотрудников становится все меньше и меньше.

По словам самих врачей, из-за такого напряженного графика они сильно устают, отчего страдает качество их работы. Попытка хоть как-то решить эту проблему только усугубила ее — на днях Конституционный суд принял решение ограничить нормы сверхурочной работы для медиков до 13 часов в неделю. То есть сотрудников на смене будет меньше, а значит, скорая теперь может вовсе не приехать на вызов, если нет явной угрозы жизни человека.

Впрочем, глава латвийского Минздрава Анда Чакша считает проблему надуманной. Она напомнила, что зарплаты медиков повышаются — пусть и не так быстро, как хотелось бы, — и будут расти и впредь. Но медики беспокоятся, что этого не произойдет из-за политического кризиса. Выборы в парламент прошли еще 6 октября, но победившие партии погрязли в склоках и до сих пор не смогли договориться о составе правительства. И если Кабмин не успеют сформировать до нового года, что вполне вероятно, то решение о повышении зарплат принимать будет некому.

Сейчас, по данным Чакши, фельдшер на скорой получает 1000 евро до вычета налогов. Но сами медики заявляют, что таких зарплат никогда и не видели. На недавней встрече с министром врач Арье Фербер пожаловался, что низкие зарплаты роняют престиж профессии, и молодежь не идет в медицину. Те же, кто еще работают, если не ищут, куда бы уйти, то считают дни до пенсии. По словам директора СНМП Лиене Ципуле, многие сотрудники «скорой» говорят, что готовы уйти работать хоть на бензоколонки, хоть в супермаркеты, так как даже эта работа будет более прибыльной и спокойной.

Чтобы хоть как-то решить кадровые проблемы, глава Минздрава предложила законодательно расширить круг лиц, имеющих право работать в неотложке, — ослабить требования к кандидатам. Это вызвало предсказуемое возмущение общественности. «Вместо того, чтобы платить достойную зарплату опытным специалистам, они собираются нанимать за гроши молодых стажеров, — говорит профессор Латвийского университета, медицинский юрист Солвита Олсена. — Править закон, чтобы очевидно ухудшить качество медицинской помощи, — безответственно и противоправно».

Проблемы «скорой» характерны для всей латвийской медицины. Из-за нехватки специалистов пациентам приходится стоять в очереди на прием по несколько месяцев. Например, в одном их крупнейших медицинских учреждений страны — Северо-Курземской больнице (в городе Вентспилс) в ноябре очередь на магнитно-резонансную томографию (МРТ — одно из самых востребованных диагностических исследований) составляла примерно шесть месяцев. А консультацию офтальмолога пациентам приходится ждать, в среднем, по четыре месяца.

Похожая картина наблюдается и в других медучреждениях. Член правления муниципального ООО «Резекненская больница» Марита Гейде жаловалась прессе, что МРТ пациенты ждут, в среднем, пять месяцев, а исследования кровеносной системы — полгода. Даугавпилсской региональной больнице пришлось и вовсе прекратить прием пациентов с заболеваниями уха, горла, носа из-за отсутствия отоларингологов. Даже жителям таких крупных, по латвийским меркам, городов, как Даугавпилс, Екабпилс и Резекне, все чаще приходится отправляться в столицу ради несложных операций. Но в этом случае медицинские услуги становятся платными.

Впрочем, и рижские клиники теряют персонал. Причем уезжают лучшие специалисты, с самым большим опытом. Президент латвийского Общества врачей Петерис Апинис отмечает, что не только врачи, но и медсестры постоянно испытывают искушение уехать из Латвии. «Ежедневно к ним на почту приходят письма с предложениями выучить за полгода иностранный язык — например, норвежский — и уехать работать в другую страну, — говорит Апинис. — Богатые страны неохотно вкладывают деньги в обучение молодых специалистов. Они просто покупают готовых. Но здесь все не так, как в футболе, когда мы можем натренировать молодого нападающего и продать его Англии за миллион. Здесь наоборот: мы готовим специалистов и отдаем их бесплатно».

Стремление устроиться на работу за границей вполне понятно. Например, в Германии или во Франции медсестра в государственной клинике получает в месяц порядка 3000-5000 евро (в Латвии — 460-750 евро), а врач — 7000-10000 евро (в Латвии — 1100-1700 евро). Неудивительно, что пациенты латвийских больниц сравнивают их с госпиталями военного времени, когда сестричек на всех не хватало и ходячие ухаживали за лежачими. Сегодня в Латвии одна сестра нередко обслуживает по шестьдесят пациентов вместо положенных восьми.

Семейный врач Андрис Бауманис говорит, что дальше будет только хуже. «Уже сейчас пятая часть семейных врачей заявляет, что они не будут работать в этом бардаке. Они просто уйдут на пенсию, потому что каждый пятый врач у нас пенсионного возраста. Еще какая-то часть уедет за границу, — предупреждает Бауманис. — А оставшимся придется распределять между собой освободившихся пациентов».

Ко всему прочему латвийские медицинские вузы выпускают мало врачей, при этом половина из них покидает страну в течение шести месяцев после получения диплома. Особенно остро ощущается нехватка лоров, хирургов, урологов, гинекологов, травматологов, ортодонтов, педиатров, акушеров, неврологов.

В 2016 году правоохранительные органы Латвии завели уголовное дело в отношении мужчины, угрожавшего открыть стрельбу по чиновникам Минздрава. Его дочь, нуждавшуюся в помощи, последовательно «отфутболили» сначала в Елгавской больнице, а затем и в рижской клинике «Гайльэзерс». Сотрудники последней незадолго до инцидента «отличились» тем, что отказали в госпитализации пациенту-сердечнику с воспалением легких и высокой температурой. Представитель уголовной полиции позже рассказал, что у девочки было направление от семейного врача именно в «Гайльэзерс». Там несколько часов ею никто не занимался, затем обругали и отправляли обратно в Елгавy.

После этого в бюро тогдашнего главы Минздрава Гунтиса Белевича раздался звонок — звонивший сообщил, что у него есть снайперское оружие и он собирается использовать его против чиновников министерства. Два часа спустя звонившего задержали в городке Вангажи. Никакого оружия у него не нашли, и выяснили, что до того момента мужчина был совершенно законопослушным. Полицейским он рассказал, что позвонил в министерство от отчаяния.

В 2017-м в стране уже прошла полугодовая забастовка семейных врачей, требовавших увеличения госфинансирования своей работы. Один из забастовщиков, Ансис Дзалбс, рассказывал тогда, что он работает на селе и за визит к пациенту старше восьмидесяти лет, которых у него много, государство платит 2,85 евро. За день таких визитов много не сделаешь, учитывая расстояния. К тому же эта сумма не предполагает ни оплату автотранспорта, ни других компенсаций. Он добавил, что из одиннадцати человек, некогда вместе с ним учившихся в медицинском вузе, в Латвии остались лишь двое, включая самого Дзалбса.

Проблему могло бы решить привлечение медработников из-за границы, но против этого возражают сами же латвийские врачи. Например, глава профсоюза работников медицины и социальной опеки Валдис Керис заявил, что приглашать врачей-гастарбайтеров «неэтично и по отношению к странам, в которых они живут, и по отношению к нашим местным специалистам». Впрочем, преград на пути иностранных специалистов хватает и без этого. Прежде чем начать работать в Латвии, согласно закону, медик обязан выучить на самом высоком уровне латышский язык, сдать экзамен и получить соответствующее удостоверение. Если бы не это ограничение, Латвию в поисках трудоустройства давно «штурмовали» бы врачи и медсестры из Украины и Белоруссии.

А пока латвийская медицина пытается решить свои проблемы, пациенты умирают без квалифицированной помощи. Больше всего от сердечно-сосудистых заболеваний — 328 человек на каждые 100 000 населения. Государство много вкладывает в так называемые инвазивные процедуры, но слишком мало — в лечение заболеваний на первичной стадии. Решающее значение тут имеет профилактика, ранняя диагностика и своевременная помощь. Но о какой ранней диагностике может идти речь, если очереди на прием приходится ждать по полгода.

Неудивительно, что по данным Eurostat, Латвия занимает третье место в ЕС по количеству смертей от проблем, связанных с сердцем и нарушением мозгового кровообращения (57 процентов), выше нее по этим показателям только Болгария (66 процентов) и Румыния (59 процентов). И судя по тому, что латвийская медицина все глубже погружается в кризис, ждать исправления этой статистики в ближайшее время не приходится.

Владимир Веретенников