Разбежались

Рабочий класс веками боролся за сокращение рабочей недели. Технологический прогресс и рост числа женщин, участвующих в экономике, стали основными факторами, ведущими к снижению средней трудовой недели и улучшению стандартов жизни. Развитые страны постепенно начинают смотреть на пятидневку как на пережиток прошлого. Снижение количества рабочих часов даст людям больше времени на заботу о здоровье, семью и хобби, а значит — сделает их счастливее, что в конечном счете положительно отразится и на их трудовой эффективности. Сторонники этой концепции уверенно набирают политический вес, но удастся ли им переломить тренд? Об этом — в материале «Ленты.ру».

Изменения мировых стандартов труда не происходят на пустом месте. Так, пятидневная рабочая неделя — результат промышленной революции XVIII–XIX веков, когда произошел переход от аграрной экономики к индустриальному производству. В аграрном обществе работали шесть дней в неделю, и поначалу индустриальный мир тоже придерживался устоявшейся шестидневной системы. Затем западное общество стало постепенно отходить от нее под давлением общественных протестов и научных исследований, подтвердивших, что десятичасовой рабочий день без перерыва на обед доводит людей до истощения, что плохо сказывается на результатах труда.

В СССР изменения произошли только после Октябрьской революции 1917 года. Совет народных комиссаров тогда установил восьмичасовой рабочий день, но шестидневной рабочая неделя оставалась на протяжении еще 49 лет.

Спустя полвека общественность вновь вернулась к вопросу снижения трудовой нагрузки. Британский экономист Джон Хикс как-то посетовал на то, что ему, возможно, никогда не удастся втолковать работодателям, что можно безболезненно сократить количество рабочих часов и при этом сохранить объем производства.

Но самые продвинутые это понимают. В их числе, например, мексиканский миллиардер Карлос Слим, сооснователь Google Ларри Пейдж и глава Virgin Group Ричард Брэнсон. Все они считают, что четырех-, а то и трехдневная рабочая неделя ведет к улучшению здоровья работника, росту продуктивности и удовлетворенности жизнью, пользе для экологии, созданию большего числа рабочих мест. Аналитики шведского фонда Gapminder даже обнаружили любопытную закономерность: чем в стране выше средний доход на человека, тем меньше этот человек работает. При этом эффективность в развитых странах практически не коррелирует с количеством потраченных на работу часов. Например, в Германии работают в среднем в полтора раза меньше, чем в Греции, однако производительность труда там на 70 процентов выше.

Более того, в странах с самым большим разрывом в доходах между богатыми и бедными еще и самая продолжительная рабочая неделя. Страны же с меньшим количеством обязательных рабочих часов неизменно находятся в топе рейтингов не только экономического, но и гендерного равенства. Ведь распространенной проблемой зачастую становится достижение более справедливого распределения домашней работы в семьях. Как правило, мужчина все свое время проводит на работе, а женщине при этом, чтобы успевать выполнять домашние обязанности, приходится выбирать более щадящий режим — например, работу на полставки. Короткая рабочая неделя решает эту проблему, обеспечивая и мужчину, и женщину достаточным запасом времени как для самореализации на работе, так и для других насущных дел.

По уровню гендерного и социального равенства в мире лидируют страны Северной Европы — Швеция, Норвегия, Дания. Скандинавские жители могут также похвалиться самым высоким уровнем счастья и удовлетворенности жизнью. Их секрет на самом деле очень прост и кроется в здоровом балансе работы и личной жизни. Например, в Дании продолжительность рабочей недели официально составляет 37 часов — одна из самых коротких в Европе. Но в действительности датчане работают еще меньше — в среднем всего 34 часа в неделю, добрая часть которых уходит на многочисленные перерывы и чайные посиделки. При этом ежегодный оплачиваемый отпуск составляет пять недель — то есть в среднем жители Дании работают по 18,5 дня в месяц. Зато работа им действительно в радость: по данным опроса Ольборгского университета, 70 процентов датчан предпочли бы иметь оплачиваемую работу, даже если бы не нуждались в деньгах.

Тренд приживается не только в Скандинавии — некоторые частные компании уже проверили пользу сокращенной рабочей недели на практике. Так, американская онлайн-школа технологий Treehouse взяла за основу четырехдневку с первого дня своего основания в 2010 году. Глава компании Райан Карсон считает, что заставлять людей работать по 40 часов в неделю негуманно, поэтому его сотрудники трудятся по 32 часа. Надо сказать, что идея трехдневных уикендов оказалась настолько привлекательна, что многие сотрудники Treehouse предпочли стартап работе в крупных технологических компаниях. «Нам очень легко набирать новых сотрудников и сохранять старых. При приеме на работу, если кто-то выбирает между нами, Google или Facebook, мы предъявляем ему козырной туз — работу четыре дня в неделю. Эту карту почти никто не может побить», — признается Карсон. По словам предпринимателя, всего за четыре года с момента запуска выручка компании выросла втрое — до 10 миллионов долларов.

Положительным в этом отношении опытом также может похвастаться американская компания Tower Paddle Boards, производящая доски для серфинга с веслом. Владелец Стефан Аарстол сократил не количество рабочих дней, а продолжительность рабочего дня — со стандартных восьми часов до пяти. Наряду с этим он поднял работникам зарплату, перечисляя им пять процентов от прибыли компании. Результаты эксперимента поразили Аарстола: его работники стали трудиться настолько эффективно, что компания, состоящая из десяти человек, попала в 2016 году в список наиболее быстро развивающихся американских бизнесов по версии журнала Inc., а ее выручка за год выросла с 7,2 до 9 миллионов долларов. «Мои сотрудники счастливее, продуктивнее и намного больше вкладывают в общее дело. Мы можем переманивать самых талантливых работников из других компаний даже на меньшую зарплату», — говорит глава Tower Paddle Boards.

Для того чтобы компания процветала, а работники светились от счастья и демонстрировали сверхпродуктивность, стоит подумать не только об адекватном количестве рабочих часов, но и об условиях, в которых сотрудникам приходится трудиться. Качество работы напрямую зависит от обстановки: температуры, чистоты воздуха, освещения и уровня шума. Большинство современных компаний функционируют в формате опенспейсов, главная проблема которых заключается в нескончаемом шуме и отсутствии какого бы то ни было личного пространства. Все это мешает человеку сосредоточиться, а значит — снижает продуктивность. Исследования показывают, что офисные сотрудники в среднем теряют 86 минут рабочего времени в день из-за неподходящей обстановки. Более того, воздействие офисного шума на организм в течение трех часов приводит к росту адреналина, а больничный работников опенспейсов в среднем на 62 процента длиннее, чем у тех, кто работает в собственном кабинете или офисе.

Кажется, что логичный выход из подобной ситуации — удаленная занятость. Например, профессор экономики Стэнфордского университета Николас Блум в ходе исследования работы китайской туристической компании Ctrip выяснил, что операторы, работавшие на дому, совершали в среднем на 13,5 процента больше звонков, нежели офисные работники. А согласно исследованию, проведенному компанией Staples Advantage в 2016 году, 41 проценту сотрудников «на удаленке» удалось улучшить баланс между работой и жизнью, 25 процентов опрошенных отметили снижение уровня стресса, а более 30 процентов респондентов стали счастливее. Анализ более чем 500 исследований удаленной работы на Global Workplace Analytics выявил, что 36 процентов сотрудников выбрали бы удаленную работу вместо повышения зарплаты или карьерного роста, а 37 процентов технических специалистов предпочли бы даже сокращение зарплаты на 10 процентов ради возможности работать из дома.

Правда, есть и неудачные примеры, когда сотрудники почувствовали вкус свободы и «отблагодарили» работодателя за возможность не просиживать штаны в офисе безответственным отношением к труду. Владелец пиар-компании в Нью-Йорке Ричард Лермер в качестве эксперимента разрешил своим сотрудникам работать из дома на постоянной основе. Лермер объяснил свое решение тем, что его компания нанимает взрослых и сознательных людей: «Я считаю, что вы можете делать свою работу откуда угодно, главное — делать ее». Оказалось, предприниматель ошибался. Сотрудники воспользовались бонусом своеобразно: один из них бывал недоступен в течение нескольких часов, другой не отвечал коллегам на протяжении всего дня. Последней каплей стало то, что одна из сотрудниц отказалась приходить на встречу, потому что у нее была запланирована поездка за город. Как итог — эту практику пришлось свернуть меньше чем через год.

Эксперименты по введению укороченной рабочей недели тоже имеют подводные камни. В ходе самого известного из них сотрудников городского центра ⁠для престарелых в шведском Гетеборге Svartedalens перевели на шестичасовой дневной график работы — в таком режиме они работали около двух лет. В результате выяснилось, что по сравнению с работниками «контрольного» дома престарелых, где график не менялся, медсестры в Svartedalens стали «на 20 процентов счастливее» и энергичнее, а в досуге их пожилых подопечных стало на 64 процента больше активностей.

Однако счастливая жизнь сотрудниц по итогу обошлась учреждению слишком дорого. Из-за уменьшения продолжительности рабочей смены дому престарелых пришлось нанять 17 новых медсестер, на которых пришлось тратить 1,3 миллиона долларов в год. Сокращение безработицы сэкономило правительству более полумиллиона долларов на социальных выплатах, но затраты все равно оказались выше.

Россияне в этом смысле стараются не отставать от общемировых трендов. Сокращение рабочей недели поддерживают 76 процентов граждан. По их словам, работая четыре дня в неделю, они справятся с тем же объемом работы, что и за пять. Такую инициативу поддерживает одиозный депутат Виталий Милонов, и даже глава Минтруда Максим Топилин допускает такую возможность, когда россиян окончательно поработит цифровая экономика. Но в целом власти признают, что Россия к таким экспериментам пока не готова. Вице-премьер Ольга Голодец в 2014 году назвала четырехдневную рабочую неделю «мечтой» — и с тех пор мало что изменилось.

Четырехдневная рабочая неделя в России может попросту не возыметь должного экономического эффекта. Одна из главных проблем в стране — очень низкая производительность труда. Сопоставив годовой ВВП с рабочим временем, исследователи пришли к выводу, что за человеко-час в России изготавливается продукции всего лишь на 6,02 доллара. Это меньше, чем, скажем, в Венгрии (7,9) или Польше (7,2). Но чтобы подтянуть производительность, недостаточно сократить количество часов на законодательном уровне. Для этого необходимо вкладываться в инновации, инфраструктуру, образование, управление и технологии.

Другая проблема — нехватка квалифицированных кадров, а в четырехдневке есть смысл только в случае избытка трудовых ресурсов. В итоге стоит признать, что Россия объективно недотягивает до уровня европейских экспериментов — так, в частности, было и с идеей введения безусловного базового дохода. Подобные практики стоит отложить по крайней мере до выполнения правительством майских указов президента Владимира Путина — в частности, до того времени, как Россия войдет в число пяти крупнейших экономик мира.

Екатерина Чепур