Отстрелялись

Торговая война, развязанная президентом США Дональдом Трампом, разоряет компании и целые города. Люди лишаются работы, инфраструктуры и товаров, зачастую необходимых для нормальной жизни. Экономика отдельных стран и всего мира замедляет рост. При этом участники баталий остаются при своих. Китай слишком долго готовился к мировому господству, чтобы отказаться от планов, а у США едва ли получится сократить торговый дефицит, мозолящий глаза президенту. О войне, которая не изменит ничего, — в материале «Ленты.ру».

Еще недавно Трамп объявлял об экономической победе над Поднебесной. «Когда я пришел, все шло к тому, что мы позволим Китаю быстро стать больше нас [по объему ВВП]. Теперь этого не случится», — говорил глава государства, добавляя, что очень хорошо относится к Пекину и вообще хотел бы с ним дружить, но пока не выходит. Его помощник Ларри Кудлоу и вовсе не оставлял противнику шансов: «Их экономика слаба, их валюта слаба, люди покидают страну». В самом Китае такие высказывания вызвали лишь недоумение.

Говорить о спаде китайской экономики действительно как минимум преждевременно. В июле экспорт местных товаров вырос на 12,2 процента (что примерно на 2 процента больше ожидаемого). Правда, увеличился и импорт — сразу на 27,3 процента, но этому есть очевидное объяснение. Как раз с июля Пекин сильно снизил пошлины на без малого 1,5 тысячи зарубежных товаров (за исключением американских, поставки которых регулируются отдельно). Особые преференции достались партнерам по Азиатско-Тихоокеанскому торговому соглашению: Южной Корее, Индии, Бангладеш, Лаосу и Шри-Ланке. Продукцию из этих стран теперь можно поставлять практически без ограничений, чем они не преминули воспользоваться. Но и Китай приобрел в их лице дополнительные рынки сбыта. К тому же волноваться за торговый баланс пока не приходится. Его профицит хоть и сократился, однако по-прежнему составляет внушительные 28 миллиардов долларов (за один только месяц).

Снижать пошлины пришлось, чтобы не оставить население совсем без иностранных товаров. Обходиться без них в условиях глобальной экономики не может даже страна, за долгие годы заработавшая репутацию мировой фабрики. Особое внимание уделяется медикаментам, ведь многие из них поставлялись как раз из Соединенных Штатов — в свое время американские фармацевты удачно воспользовались растущим уровнем жизни китайцев и их интересом к западной медицине.

Благодаря торговой войне китайский рынок становится все более открытым внешнему миру. Но этот процесс сложно назвать вынужденным — он был запущен еще несколько лет назад. Например, в прошлом году власти начали смягчать требования к иностранным инвесторам. Им разрешили владеть неограниченной долей в банках и управляющих компаниях, а барьеры в страховом секторе были сильно снижены. Параллельно Пекин создает зоны и порты свободной торговли, расширяет перечень отраслей, куда разрешен доступ иностранцам. И делается это не из-за нехватки денег — власти пытаются показать миру, что им можно доверять, в том числе и новейшие технологии, в присвоении которых Китай обвиняли многие местные филиалы западных компаний. Отдельно выстраиваются отношения с Европой. Германию, Италию и некоторые другие страны давно настораживала активность, с которой китайские бизнесмены скупали их старейшие и крупнейшие компании. Чтобы успокоить их, несколько лет назад были придуманы встречи в формате «16+1», где в роли «единицы» выступал как раз Китай.

США, напротив, всегда были закрытой территорией для китайского бизнеса. Даже в лучшие времена инвестиции ограничивались несколькими десятками миллиардов долларов, которые по большей части шли на инфраструктурные проекты в глубинке (для отдельных американских городов эти деньги были жизненно важными) или в недвижимость. В высокотехнологичный сектор китайцев пускали крайне неохотно, опасаясь кражи интеллектуальной собственности, — всего 16 сделок на 21 миллиард долларов с 2005 по 2016 год. Ввиду этого правительство КНР само ограничило зарубежные инвестиции своих граждан. Теперь под полным или частичным запретом все, что связано с развлечениями, спортом, вооружениями и азартными играми. Китайцы вынуждены распродавать свои активы по всему миру, в том числе и в Штатах, и торговая война лишь ускорила процесс. За первые пять месяцев из страны было выведено 7,8 миллиарда «китайских» долларов.

Но главное, Поднебесной удается сохранять свои основные государственные программы: «Один пояс, один путь» и «Сделано в Китае — 2025». Первая направлена на создание сухопутных и морских коридоров — транспортных, энергетических, торговых — между Азией и Европой. По утверждениям Пекина, ему уже удалось привлечь к сотрудничеству более 80 стран. Государственные инвестиции в них превысили 70 миллиардов долларов, частные — 500 миллиардов. И в ближайшие годы, по прогнозам аналитиков, они будут только расти.

За счет десятилетней программы «Сделано в Китае — 2025» власти рассчитывают модернизировать промышленность, особенно обрабатывающий сектор и IT, чтобы не только размещать у себя производство западных фирм, но и развивать собственные технологии. Цель Пекина — на равных соперничать с США. За три года удалось создать с нуля ракету-носитель «Чанчжэн-5», первый в мире легкий квантовый компьютер, самолет-амфибию AG-600, батискаф «Хайдоу» и гражданский лайнер C-919. Большая часть продукции пойдет (и уже идет) на экспорт, и Белому дому принципиально важно сорвать планы конкурента. Именно на товары из списка «Сделано в Китае — 2025» и направлена большая часть пошлин. Однако правительство не спешит отказываться от намерений и снижать финансирование. Его объем должен достигнуть 48 миллиардов долларов (3 миллиарда из бюджетов разного уровня, остальное — за счет льготных кредитов от Госбанка развития Китая).

«Китай видит в своей технологической и промышленной политике основу роста. Очень трудно представить, чтобы они отказались от этого и пошли на серьезные изменения», — говорит Тянчжи Хэ из Оксфордской школы экономики. «Влияние пошлин на китайскую экономику мало и легко сдерживается, по крайней мере, пока. В худшем случае ее рост замедлится на 0,2 процента в этом году и на 1,9 процента в 2019-м, но Пекин это не остановит», — соглашается с коллегой Винсент Чан из швейцарского инвестбанка Credit Suisse. Описанный им сценарий может сработать, только если Вашингтон введет анонсированные пошлины на товары общим объемом 200 миллиардов долларов. Пока же масштаб вчетверо меньше. Это может произойти уже в начале сентября.

С самого начала Трамп оправдывал торговую войну нечестной политикой, которую якобы проводит Си Цзиньпин. Президенту не нравился бесконечно растущий торговый дефицит, к январю достигший 350 миллиардов долларов. Из-за него Соединенным Штатам приходится все время наращивать госдолг, который глава государства обещал сократить еще во время предвыборной кампании. Расчет был прост: чем выше барьеры, тем меньше импорт, а потребность в товарах и услугах смогут удовлетворить и свои компании. Однако Трамп не учел несколько моментов.

Во-первых, за американскими пошлинами тут же последовали ответные китайские. Сейчас стороны обмениваются ударами и угрозами. А значит, экспорт тоже неизбежно несет потери. Яркий пример — фермеры из аграрных штатов, голосовавшие в свое время за Трампа, а сейчас лишившиеся заказов на соевые бобы. Во-вторых, многие американские товары — от гаджетов Apple до трансмиссионных систем American Axle&Manufacturing Holdings — производятся в Китае и при пересечении границы облагаются сборами наравне с исконно китайской продукцией. От этого страдают и компании, и потребители. В-третьих, у Пекина в запасе всегда есть оружие в виде юаня, который можно девальвировать и тем самым помочь своим экспортерам, повысив их конкурентоспособность на чужом рынке.

Но и это еще не все. Многие экономисты не устают повторять, что Трамп не понимает саму природу международной торговли. От дефицита, по их словам, невозможно избавиться за счет одного товара или партнера. «Торговый дефицит возникает не из-за того, что мы импортируем тот или иной товар. Торговый баланс определяется прежде всего отношением общих затрат жителей и компаний США на товары и услуги к их производству, — объясняет экономист Калифорнийского университета в Сан-Диего Джеймс Хэмилтон. — Если первое превышает второе, мы получаем импорт». На данный момент потребности американской экономики слишком велики и с каждым днем становятся все больше из-за снижения налогов и роста бюджетных расходов.

К тому же торговый дефицит вовсе не так страшен, как о нем принято думать, указывают экономисты. Примером может служить недавний опыт многих развитых стран, в том числе и самих США. В разгар мирового кризиса в 2009 году их дефицит резко сократился — с 709 до 384 миллиардов долларов. Но вызвано это было тем, что люди усиленно экономили, а компании отказывались от инвестиций. Потребность в лишнем импорте отпала, но вместе с этим наступил спад в производстве. Через несколько лет случилась уже обратная ситуация. В стране произошла «сланцевая революция», добыча нефти выросла, и к концу 2017-го Вашингтон смог отправлять на экспорт больше топлива, чем закупать. Однако на состоянии общего торгового баланса это никак не отразилось. Затраты растущей экономики увеличивались, и ввозить в страну пришлось уже другие товары.

Компенсировать торговый дефицит можно за счет госдолга. Казначейские облигации США считаются эталоном надежности, вкладываться в них готовы почти все. Если их покупают местные жители и компании, их потребление (а заодно и потребность в импорте) падает, если иностранцы — их деньги идут на закупку их же товаров. Такая схема долгие годы работала на рост американской экономики, но внезапно встала поперек горла Трампу.

Вместе с США и Китаем в торговой войне участвует Европа. Летом ЕС попал под раздачу от Трампа, принял ответные меры, после чего оказался меж двух огней. В сотрудничестве с Брюсселем заинтересованы и Вашингтон, и Пекин. Американский президент, как обычно, был непоследователен. Сначала называл Евросоюз «торговым врагом», потом призывал объединиться против Китая. Дружбу, но уже против Вашингтона Брюсселю предлагал и Си Цзиньпин. Европейским компаниям были обещаны особые привилегии. У руководства ЕС есть претензии к китайским властям, причем во многом они повторяют обвинения Белого дома. Но в нынешних условиях в Брюсселе решили дорожить потенциальным партнером.

Летом об открытии заводов в Китае объявили немецкие BMW и химический концерн BASF. В ответ на жалобу Airbus, который анонсировал аналогичные планы еще в прошлом году, но до сих пор не получил необходимые разрешения, Си Цзиньпин пообещал устранить все препятствия в кратчайшие сроки. Также китайский лидер заверил, что примет «грандиозные меры» для борьбы с воровством технологий и интеллектуальной собственности. «Когда Китай хочет быть по-настоящему открытым миру, он делает это. Он знает, как быть открытым», — сказал председатель Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер. «ЕС тоже открыт, хоть и не наивен», — добавил глава Евросовета Дональд Туск.

После нападок Трампа среди европейских чиновников популярно мнение, что именно китайско-европейские отношения должны стать «бастионом» для всей системы мировой торговли, которую стремится разрушить американский президент. Перед Брюсселем открываются новые возможности, при этом на отношениях с США тоже рано ставить крест. Еще в июле Трамп говорил, что в перспективе готов обсуждать отмену любых пошлин, кроме автомобильных (их повышение пока не затронуло). К тому же европейский рынок остается крайне важным для американских компаний. Многие из них пострадали от торговой войны и не хотят терять давние связи. Так, Harley-Davidson собирается перенести часть производственных мощностей из США, чтобы не перекладывать на европейских покупателей расходы на пошлины.

Самые свежие новости приходят с североамериканского фронта. 27 августа США и Мексика согласовали условия нового торгового договора, который призван заменить нелюбимое Трампом NAFTA (Североамериканское соглашение о свободной торговле). Еще во время предвыборной кампании будущий президент называл его (как и многие другие партнерства) большой несправедливостью по отношению к своей стране и отмечал, что будет рассматривать только варианты двустороннего сотрудничества, но никак не группового.

Новое соглашение не сильно отличается от старого. Главное изменение относится к автопрому. Степень локализации машин, производимых на территории двух стран (в основном в Мексике), не может быть меньше 75 процентов. Только при соблюдении этого условия они будут освобождаться от пошлин на границе. 75 процентов больше прежних 62,5, но меньше 85, на которых настаивал Трамп на переговорах. Правда, американский президент подготовил уловку. 25-процентные пошлины могут быть введены несмотря ни на что, если общий объем экспорта из Мексики в США превысит 2,4 миллиона автомобилей в год.

По данным Мексиканской автопромышленной ассоциации, в первом квартале 2018 года границу пересекли 600 тысяч новых машин. В годовом выражении выходят те самые 2,4 миллиона, то есть при сохранении нынешних темпов поставок тарифов удастся избежать. За последние годы заводы в Мексике построили многие мировые концерны. Это и американские Ford с General Motors, и японские Toyota с Honda, и даже итальянский Fiat. Теперь они смогут вздохнуть с облегчением — инвестиции не пропадут даром. То же самое касается и фермеров. Сельхозпродукция из Мексики будет поставляться в США без каких-либо ограничений.

Более того, к соглашению пригласили присоединиться Канаду, которая пока что страдает от американских пошлин: не только на автомобили, но еще и на сталь с алюминием. Если это произойдет, можно будет говорить о небольшой корректировке NAFTA, но никак не о революции, о которой говорил Трамп.

Торговая война ударила по бизнесу, причем на разных континентах. Кто-то вынужден искать новых партнеров, кто-то — переносить целые заводы. Страдают и потребители — из-за высоких пошлин они сильно переплачивают за товары и услуги. Но глобально восемь месяцев тарифных сражений не изменили ничего. Китай все так же нацелен на мировое экономическое господство и не собирается отказываться от масштабных государственных программ. Местный фондовый рынок хоть и упал, но не сильно — до уровня 2016 года, а экономика постепенно становится все более открытой внешнему миру. Европе удается сидеть на двух стульях, худо-бедно поддерживая отношения с обоими лагерями. Потери на американском рынке компенсируются за счет китайского. И даже Мексика недолго была врагом США, снова превратившись в их союзника.

США так и не удалось решить свои проблемы (хотя проблемами их, похоже, считает только Трамп). Торговый баланс по-прежнему в дефиците, и избавиться от него можно лишь ценой полной трансформации экономики. Возможно, понимая все это, в июле американский президент предложил пойти еще дальше и реформировать ВТО, серьезно ограничив господдержку китайских компаний. В этом случае перемен не избежать. Но и договариваться для этого придется всем миром. Пока же в это верится с трудом.

Алексей Афонский