Полетали и хватит

Прошло больше месяца с тех пор, как бывший вице-премьер правительства России Дмитрий Рогозин занял должность генерального директора «Роскосмоса». За это время чиновник успел сделать ряд заявлений и кадровых назначений, которые недвусмысленно очерчивают будущее, готовящееся для российской космической отрасли. «Лента.ру» рассказывает о новых планах госкорпорации.

«Когда появится администрация российского сегмента МКС, тогда будет проще определять приоритетность научных экспериментов, но в целом мы откажемся от всех экспериментов, которые разрабатывались по десять лет и давно уже потеряли всякую актуальность. Основные эксперименты будут связаны с автономностью работы российского сегмента МКС, с его большей независимостью от подпитки с Земли», — заявил Рогозин, добавив, что в случае успеха эксперимента «это будет залогом того, что МКС действительно выступит в качестве неотъемлемой ступеньки для перехода к операциям в дальнем космосе».

Поскольку в заявлении нового главы госкорпорации не было конкретики, российские эксперты в области космической политики интерпретировали сказанное по-разному. Иван Моисеев полагает, что слова Рогозина следует понимать как «просто линию на экономию», а вслед за сокращением российского экипажа МКС (с трех до двух) может последовать сокращение запусков грузовиков «Прогресс». Павел Лузин предположил, что, «говоря об автономности работы российского сегмента МКС», Рогозин имел в виду обеспечение независимости российского сегмента станции от американского, которое будет «как есть» — то есть без запуска дополнительных модулей.

Фактически заявление Рогозина напоминает очередную неудачную попытку оправдаться за стремительно теряемую российскую пилотируемую космонавтику, а разговоры об отсутствии у России денег на МКС после того, как НАСА прекратило покупать у «Роскосмоса» места на «Союзах», по всей видимости, начинают переходить в практическую плоскость. Связано это с тем, что США уже в конце 2018-го — начале 2019-го проведут первые запуски собственных пилотируемых кораблей SpaceX Crew Dragon и Boeing Starliner. Даже если сроки запусков Crew Dragon и Starliner и сдвинутся, то незначительно, всего на несколько месяцев. Корабли практически готовы, а переносы запусков связаны с высокими требованиями НАСА, согласно которым Crew Dragon и Starliner должны быть в три раза безопаснее Space Shuttle.

С 2011 года, после закрытия программы Space Shuttle, людей на МКС доставляли исключительно «Союзы». В период с 2011-го по 2018-й стоимость кресла для астронавтов на российских кораблях выросла с 22 до 81 миллиона долларов. В условиях отсутствия американского финансирования «Роскосмос» должен полагаться исключительно на бюджетное финансирование пилотируемой космонавтики, которого надолго не хватит, искать новых партнеров либо объяснять россиянам, почему полеты роботов и «светлое будущее завтра» якобы важнее российских космонавтов на орбите сегодня.

В текущей ситуации госкорпорация лихорадочно ищет тех, кто стал бы вместо американцев покупать места на «Союзах». Желающие есть, но их немного. В июне 2018-го между «Роскосмосом» и Космическим центром Мохаммеда бин Рашида подписано предварительное соглашение о подготовке астронавта ОАЭ и его дублера для полета на МКС в апреле 2019-го. Абу-Даби планирует к концу 2018-го сформировать отряд из четырех основных и двух запасных астронавтов, подготовкой которых займутся россияне. Вслед за ОАЭ место на «Союзе» планирует купить гражданин Бахрейна. Соответствующие переговоры проведены еще в марте 2018-го. Не исключено, что полет пройдет в рамках космического туризма.

Отправка в космос арабских астронавтов отлично вписывается в ситуацию с «Наукой», которой в «Роскосмосе» нет в прямом и переносном смыслах. Еще в 2016-м в госкорпорации предупредили о сокращении числа космонавтов на МКС с трех до двух, пока не будет запущен многофункциональный лабораторный модуль «Наука». По этой причине с весны 2017-го третьим на «Союзах» вместо космонавта летает 70-килограммовый грузовой контейнер.

В перспективе после прекращения работы МКС блок должен стать основой российской национальной орбитальной станции. В реальности пуск «Науки», строящейся с 1995-го, откладывается с 2007-го. Причина очевидна — ни один чиновник от космической отрасли не хочет брать на себя ответственность за лабораторный модуль, безопасность которого для использования в составе МКС вызывает слишком много вопросов.

Оказание транспортных услуг арабским партнерам и «эксперименты по автономности МКС» позволят «Роскосмосу» оттянуть время. Уже сейчас риторика Рогозина в отношении США кардинально поменялась, а чиновники «Роскосмоса» и НАСА общаются друг с другом подчеркнуто любезно. В настоящее время это выгодно обеим сторонам, однако уже через год перевес будет на американской стороне.

По словам нового руководителя пресс-службы «Роскосмоса» Владимира Устименко, касательно «Науки» в настоящее время ведутся регламентные работы, решение о завершении которых должен принять Совет главных конструкторов, возглавляемый генеральным конструктором по пилотируемым комплексам госкорпорации Евгением Микриным. «Планируется, что это произойдет в ноябре этого года, если в ходе работы не будет выявлено новых замечаний», — сказал Устименко. Стоит отметить, что в случае возникновения неисправностей с уже запущенной «Наукой» виноватыми окажутся именно те, кто подписал решение о ее готовности к старту.

Большие сомнения вызывают перспективы российских космических ракет и кораблей. Рогозин, поддерживая сворачивание производства тяжелых носителей «Протон-М» на московской площадке «Центра Хруничева» и окончательную локализацию сборки носителей семейства «Ангара» на «Полете» (омском филиале «Центра Хруничева»), анонсировал планы по серийному выпуску не только легкой и тяжелой версий «Ангары», но и средней. Еще раньше глава госкорпорации заявил, что пилотируемый полет космонавтов к Луне до создания нового космического аппарата возможен на модернизированной версии корабля «Союз», а исполнительный директор по пилотируемым космическим программам «Роскосмоса» Сергей Крикалев сказал, что разрабатываемая пилотируемая версия «Федерации» будет запускаться «либо на ракете "Ангара", либо на элементах сверхтяжелой ракеты».

Реализация подобных решений (если до этого вообще дойдет) не только потребует многомиллиардных бюджетных вливаний, но и отбросит российскую космическую отрасль на несколько лет назад. «Ангара-А3», которая, в отличие от «Ангары-1.2» и «Ангары-А5», ни разу не запускалась, будет напрямую конкурировать не только с «Союзом-5», но и с действующими носителями среднего класса «Союз», а экономия бюджетных средств была одним из мотивов отказа от запуска «Федерации» на «Ангаре-А5» в пользу «Союза-5». Для справки: в настоящее время стоимость пуска «Ангары-А5» оценивается в 100 миллионов долларов, тогда как старт «Союза-5» — всего лишь в 30 миллионов.

Не удивляет и то, что Крикалев называет практически спроектированный «Союз-5», который должен был стать основой мощнейшего российского носителя, «элементами сверхтяжелой ракеты». Тогда же, на конференции «Роскосмоса», Рогозин анонсировал планы по пересмотру проекта «Союз-5». «Мы сейчас смотрим иные технические решения. Двигатели на новом топливе, например, на метане», — заявил Рогозин. По его словам, в госкорпорации «должны создать ракету-носитель иного качества, простую, как автомат Калашникова».

Современная Россия не имеет ракетного двигателя, который бы в качестве компонента топлива использовал водород или метан. Создание таких силовых агрегатов требует больших денежных вливаний, времени и высококвалифицированных инженерных кадров. Понятно, что заявление Рогозина и тон, в котором Крикалев говорит о «Союзе-5», не оставляют этой ракете никакого будущего.

В связи с этим еще более невнятны перспективы космодрома «Морской старт», принадлежащего российской компании «С7 космические транспортные системы». Первое время с плавучей площадки должны запускаться российско-украинские носители «Зенит-3SL», после чего планировался переход на специальную версию российских «Союз-5». Однако Рогозин заявил, что новая версия «Союз-5» не будет подходить к проекту «Морской старт». Все выглядит так, что «Роскосмос» после продажи «Морского старта» предпочел игнорировать интересы его покупателей. Это более чем наглядно характеризует возможности развития частной космонавтики в стране и роль в этом госкорпорации.

Говоря о переносе производства с московской площадки «Центра Хруничева» в Омск и прекращении выпуска тяжелых ракет «Протон» в пользу «Ангары», Рогозин высказал еще одну любопытную мысль. «Исходя из этих моментов будут приняты решения по концентрации конструкторского и инженерного персонала для организации производства. Кстати, мы планируем создать для КБ "Салют" достойные условия труда и начали проработку идеи строительства в Москве инженерного центра "Роскосмоса"», — сказал чиновник.

Фактически это означает, что завтрашним выпускникам школ «из регионов» не имеет смысла поступать в местные вузы аэрокосмического профиля, а нужно сразу уезжать в столицу. На местах приоритеты уже давно обозначены: в 2017-м прекращено проектирование «Гагарин-центра», в значительной степени использующего базу Самарского университета имени Сергея Королева (бывшего Самарского аэрокосмического университета), а аэрокосмический факультет Омского государственного технического университета еще в 2008-м преобразован в факультет транспорта, нефти и газа.

Если до сих пор на отдельных предприятиях «Роскосмоса», в соответствии с советской традицией, существовали хоть как-то работающие собственные конструкторские бюро и даже уникальные и самостоятельные научные школы, то скоро необходимость в них отпадет.

Ситуация выглядит таким образом, что в Москве будет организован некий единый конструкторский центр, который должен будет претворять в жизнь идеи команды Рогозина, а предприятия с дешевой рабочей силой «из регионов» будут призваны воплощать их в металл. Удивляться такой централизации не стоит: в планы «Роскосмоса» входит получение полного контроля над ведущими российскими космическими предприятиями. В такой ситуации перспективы трех ведущих российских космических предприятий — РКК «Энергия», РКЦ «Прогресс» и «Центр Хруничева» — сильно отличаются.

Наибольшие денежные вливания, если исходить из решений, анонсированных Рогозиным и его командой, получит самое убыточное предприятие «Роскосмоса» — «Центр Хруничева», отвечающий за производство ракет «Ангара». В настоящее время долговая нагрузка предприятия оценивается в 100 миллиардов рублей. Сумма, сравнимая с годовым бюджетом госкорпорации, продолжает расти, а вливания в «Центр Хруничева» негативно сказываются на небольшом числе прибыльных предприятий «Роскосмоса». Фактически нынешнее руководство «Роскосмоса» получило полный контроль над «Центром Хруничева». Немного иначе складывается ситуация с РКЦ «Прогресс» и РКК «Энергия».

РКЦ «Прогресс» потерял руководителя еще в феврале 2018-го. Причиной этого стало заведенное в Самаре уголовное дело, связанное с нарушениями при заключении контрактов и формально не имеющее отношения к инициативам «Роскосмоса». Рогозин, возглавив госкорпорацию, руководителем самарского «Прогресса» назначил директора программы «Союз в ГКЦ» Дмитрия Баранова. Новый глава предприятия, как и его предшественник Александр Кирилин, закончили Самарский университет, вся их трудовая деятельность была неразрывно связана с «Прогрессом».

Решение Рогозина назначить главой «Прогресса» не московского чиновника, а местного инженера достаточно легко объяснить значением самарского предприятия для Минобороны России и, как следствие, ограниченным влиянием руководства «Роскосмоса» на самарское предприятие. Уже на следующий день, когда Рогозин объявил о назначении Баранова на новую должность, министр обороны РФ Сергей Шойгу на селекторном совещании заявил, что «Прогресс» в интересах военных собирает четыре спутника, и обсудил контроль за тем, как предприятие выполняет взятые на себя обязательства.

Стоит отметить, что РКЦ «Прогресс», выпускающий легкие и средние ракеты «Союз», считается единственным российским космическим предприятием, которое не затронули реформы отрасли последних лет. «Мы не трогали тогда тот куст, который связан с пилотируемой космонавтикой, это периметр кооперации самарского центра», — говорил еще в мае 2016-го вице-премьер Дмитрий Рогозин, комментируя перенос первого пуска с «Восточного», случившийся по вине научно-производственного объединения «Автоматика». Тогда и до февраля 2018-го «Прогресс» возглавлял Кирилин. «Здесь крайне важно не махать дубиной и не убирать тех людей, пусть даже возрастных, которые являются носителями определенной школы», — считает Рогозин. До этого у «Энергии», «Российских космических систем» и «Центра Хруничева», по инициативе коллегии ранее возглавляемой им Военно-промышленной комиссии, уже было обновлено руководство.

Рогозин всячески дистанцируется от РКЦ «Прогресс», на который имеет ограниченное влияние, однако самарскому предприятию новые инициативы руководства госкорпорации все равно ничего хорошего не обещают. Именно «Прогресс» должен был производить «Союз-5». Фактическая заморозка проекта лишает самарское предприятие всяческих инноваций. Очевидное предпочтение, которое «Роскосмос» отдает находящемуся в катастрофическом положении «Центру Хруничева», можно объяснить несколькими причинами, среди которых технологическое развитие отрасли — явно не главная.

В 2012 году высказывались планы по вхождению «Центра Хруничева» и «Прогресса» в «Российскую ракетно-космическую корпорацию». Тогда же самарское предприятие обеспокоилось возможностью поглощения московским конкурентом. В 2013-м Кирилин заявил, что объединение если и состоится, то не в форме слияния. К чему бы привело такое объединение ракетостроительных предприятий вчера, наглядно видно на примере «Центра Хруничева» сегодня.

Отдельное внимание стоит обратить на команду, которая под руководством Рогозина приступила к управлению «Роскосмосом». Особо здесь выделяется фигура Николая Севастьянова, который занял должность исполняющего обязанности первого заместителя генерального директора госкорпорации. Севастьянов, будучи в 2005-2007 годах президентом РКК «Энергия», не нашел общего языка с советом директоров корпорации и Федеральным космическим агентством. Формальная причина разногласий заключалась в различном видении будущего российской космической отрасли: Севастьянов поддерживал проект нового многоразового пилотируемого космического корабля «Клипер», тогда как акционеры и агентство выступали за дальнейшую модернизацию «Союза». Тогда же Севастьянов успел пообещать россиянам пилотируемый полет к Луне (к 2010-му) и кое-что еще.

«Постоянную станцию на Луне мы планируем создать уже к 2015 году, а с 2020 года может начаться промышленная добыча на спутнике Земли редкого изотопа — гелия-3», — заявлял Севастьянов.

Тогда чиновник — с одной стороны, а федеральное ведомство и акционеры «Энергии» — с другой выдвинули друг другу ряд взаимных обвинений. Первый утверждал, что агентство не желает вкладываться в развитие российской космонавтики. Вторые считали проекты Севастьянова слишком дорогими для государственного бюджета, а его заявления — не соответствующими фактическим возможностям отрасли.

Севастьянов называется успешным управленцем, поскольку организованная им компания «Газпром космические системы» считается прибыльной, однако при этом почему-то забываются тепличные условия, в которых была создана и функционирует эта организация. Сегодня должность гендиректора в «Газпром космические системы» занимает младший брат Севастьянова Дмитрий.

В госкорпорации первый замгендиректора «Роскосмоса», скорее всего, займется не вопросами добычи гелия-3 на Луне, а коммерциализацией российской спутниковой группировки. Российскому проекту глобального спутникового интернета «Сфера» (призван конкурировать с западными системами OneWeb и Starlink), оцениваемому в 300 миллиардов рублей, Севастьянов наверняка уделит особое внимание.

По всей видимости, после такого «технологического фитнеса» от современного «Роскосмоса» может мало что остаться. Вызывают вопросы принципы, на основе которых планируется организация работы госкорпорации. «В целом концепция настоящей реформы ракетно-космической отрасли состоит в том, что "Роскосмос" как государственная корпорация должен ощутить себя не заказчиком по отношению к промышленности, а частью единого целого. То есть вся ракетно-космическая промышленность будет развиваться как единое целое, где один за всех и все за одного», — сказал Рогозин.

Сравнение российской космонавтики с религией, состоящей из «догмы, чудес и таинства», не может не вызывать отторжения у значительной части инженеров и конструкторов, среди которых доля «верующих» людей относительно невелика. Критика Рогозиным прежнего руководства «Роскосмоса» за «непростительные ошибки» позволяет поинтересоваться о степени ответственности чиновника за ранее происходящие реформы в отрасли.

В колонке для ArsTechnica главный редактор сайта RussianSpaceWeb.com Анатолий Зак напрямую заявил, что одним из главных факторов падения спроса на «Протон» стал сам Рогозин. Известно, что собственно оборонный комплекс в прежнем правительстве напрямую курировал Юрий Борисов, тогда как за гражданскую авиационную промышленность отвечал глава Минпромтога Денис Мантуров. К изменениям в указанных отраслях Рогозин имеет лишь косвенное отношение, чего никак нельзя сказать о космической сфере.

На самом деле приоритеты «Роскосмоса» стали понятны уже давно. Новый глава госкорпорации их только подтвердил. Первой из десяти заповедей «Роскосмоса» Рогозин назвал контроль за исполнением гособоронзаказа, что, по его словам, должно быть понятно как «Отче наш». Остальные приоритеты так или иначе связаны с максимальной коммерциализацией отрасли. И можно быть уверенным, что у Рогозина получится это сделать.

Серийное производство уже сегодня устаревших ракет семейства «Ангара», продажа филевской площадки и контракты на запуск спутников «Сферы» наверняка хотя бы частично решат проблему долговой нагрузки «Центра Хруничева», но никак не сделают прибыльными уже устаревшие ракеты, особенно руками выпускников факультета транспорта, нефти и газа омского вуза. Реализацию проекта «Союз-5» можно легко оттянуть по причине отсутствия двигателя на метане. Корабль «Федерация» не нужен — можно продолжать модернизировать «Союз». Запуски модуля «Наука», космического аппарата «Луна-Глоб» и телескопа «Спектр-РГ» возможны, но маловероятны, поскольку все эти изделия, кроме того, что устарели, фактически неисправны либо все еще недоделаны.

Назначение Рогозина ответственным за российскую космическую отрасль, где он, мягко говоря, не пользуется большой популярностью, легко объясняется характером предстоящих реформ. «Русский космос», который пытается создать Рогозин, все больше напоминает «темные века» Европы. В нем нет места модернизации, есть только задача выживания.

Андрей Борисов