«Я решил — сейчас убивать будут»

В Нальчике начался громкий процесс по делу о пытках в ингушском Центре по противодействию экстремизму (ЦПЭ). Дело расследовалось с большим трудом: гособвинитель чудом избежал смерти — ему во двор бросили гранату. На скамье подсудимых — руководитель подразделения Тимур Хамхоев и его подчиненные. По данным следствия, на протяжении многих лет они пытали и запугивали жителей республики. Бывшего слесаря Хамхоева подвела всего одна ошибка: однажды сотрудники ЦПЭ выбрали в жертвы очень непростого человека. Подробности скандальной истории беспредельщиков в погонах выясняла «Лента.ру».

На скамье подсудимых семеро: бывший глава Центра по противодействию экстремизму (ЦПЭ) Тимур Хамхоев, его заместитель Сергей Хандогин, бывший руководитель отдела по национальному и религиозному экстремизму ЦПЭ Ингушетии Андрей Безносюк, оперативные сотрудники ЦПЭ Алихан Беков и Иса Аспиев, начальник Сунженского отдела МВД Магомед Беков и оперативник ФСБ Мустафа Цороев (из-за него дело рассматривает военный суд Кабардино-Балкарии).

Расследование уголовного дела о пытках началось с вымогательства. По данным следствия, Тимур Хамхоев вместе с Мустафой Цороевым 9 ноября 2016 года силой посадили гражданина Азербайджана Амила Назарова в машину и отвезли в ЦПЭ, где, «применив физическое насилие, завладели его автомобилем марки Audi А6» и телефоном iPhone 5. Мужчину освободили с условием, что он заплатит 800 тысяч рублей за возврат имущества и «неразглашение сведений о его любовных отношениях с женщиной ингушской национальности».

Здесь стоит немного рассказать об этой женщине. Ее зовут Аза Гадиева, и ее «крышевал» Хамхоев. Как рассказал бывший сотрудник МВД Хасан Кациев, была разработана схема шантажа с использованием видеозаписей встреч Гадиевой с мужчинами, которым впоследствии приходилось откупаться от вымогателей из ЦПЭ. Еще зарабатывали на местных гомосексуалистах — они платили после угрозы огласки.

Полицейским Гадиева известна как мошенница, она участвовала в аферах с материнским капиталом. По версии следствия, в результате было похищено 42 миллиона рублей. Правда, очередная жертва мошенницы и ее покровителей из ЦПЭ оказался не так-то прост. Назаров работал на бывшего премьера республики Абубакара Мальсагова, поэтому, как считают местные жители, по его заявлению ФСБ задержала Хамхоева. Прежде все жалобы на пытки в ЦПЭ оставались без внимания, и только после ареста главы ЦПЭ следователи начали работать по этим эпизодам. Известно о шести пострадавших: супруги Марем и Магомед Долиевы, Магомед Аушев, полный тезка Аушева (не родственники), Адам Дакиев и Зелимхан Муцольгов.

...Утром 11 июля 2016 года в отделение банка в городе Сунже пришел посетитель. Он показал кассиру Марем Долиевой гранату и потребовал деньги. Женщина испугалась и позволила грабителю их забрать. Ущерб превысил 12 миллионов рублей. Полиция начала расследование, но оперативное сопровождение почему-то поручили сотрудникам центра «Э», в ведомство которого не входят дела по имущественным преступлениям. Утром 15 июля 2016 года Марем Долиеву привели в кабинет начальника сунженского отдела МВД Магомеда Бекова. Там же были Хамхоев и замначальника полиции Ингушетии Алишер Боротов.

О том, что произошло дальше, потерпевшая рассказала на процессе в военном суде Нальчика. Марем несколько раз душили при помощи черного полиэтиленового пакета, пытали током через провода, надетые на пальцы рук и ног, избивали и запугивали. В соседнем помещении мучили ее 49-летнего мужа Магомеда. И все ради того, чтобы супруги оговорили себя, показав, что это они вдвоем инсценировали налет на банк.

Марем пытали весь день, но в конце концов отпустили. Как она считает — потому, что ее супруг скончался, не пережив истязаний.

Родственники нашли его тело в морге. Они сфотографировали многочисленные повреждения на погибшем и похоронили. Поначалу им говорили, что Магомед умер от сердечного приступа, но судмедэкспертиза показала, что смерть наступила в результате асфиксии.

— Преступник проходит через нескольких охранников, забирает деньги и спокойно уходит. Это, конечно, наталкивает на мысль, что за нападением стоят большие люди, — говорит в беседе с «Лентой.ру» адвокат Хеди Ибриева, защищающая потерпевшую. — С чего бы это Хамхоев и его товарищи всеми правдами и неправдами старались навешать это преступление на Долиевых, применяли пытки, какая в этом была необходимость? У них должны быть доказательства, законные основания, чтобы задержать человека, доставить в отдел. Это вообще не относится к их подведомственности, разбойные нападения — не их направленность. Они просто хотели найти крайнего в ограблении банка из каких-то своих интересов.

Родственники погибшего Магомеда Долиева жаловались на сотрудников ЦПЭ главе республики Юнус-Беку Евкурову, но безрезультатно. Только после того, как в декабре 2017 года Хамхоева арестовали за вымогательство, дело об убийстве Долиева сдвинулось с мертвой точки.

— Пока Хамхоев работал в ЦПЭ, у нас пропало без вести очень много людей, — рассказывает «Ленте.ру» Патимат Юсупова, сестра погибшего Магомеда Долиева. — Когда они говорят, что даже труп не найдут, — они знают, о чем говорят. У них круговая порука, и очень много людей погибло от рук Хамхоева и его цэпэшников.

По словам Долиевой, один из пострадавших от рук Хамхоева сбежал в Германию и теперь не хочет возвращаться в Ингушетию и свидетельствовать против своих обидчиков — боится.

— Он говорит, что его так пытали, что он был готов подписать что угодно, — объясняет Юсупова. — Пустые листочки ему подсовывали, и он их подписывал. И так он дал показания на человека, которого даже не знал. Я эти показания передала в прокуратуру, меня вызвали в МВД и там заявили, что если эти сведения не подтвердятся, то меня посадят за ложный донос. Я говорю: проверяйте.

Бездействие правоохранителей подтолкнуло Юсупову начать собственное расследование убийства брата. Патимат выступила с видеообращением к жителям республики и призвала их поделиться любой информацией о деятельности ЦПЭ.

— Попросила людей, кого он мог пытать, которые боятся или сталкивались с ним. Я вообще не слышала про ЦПЭ, пока не убили моего брата, — продолжает собеседница «Ленты.ру», в ее голосе слышны слезы. — Его били, пытали, на нем прыгали, у него были разбиты коленные чашечки вдребезги. Мы были с ним очень близки. Он вообще не ожидал такого, дома сидел спокойно, работал, а его забрали из дома ни за что. Подкинули ему две гранаты, обворовали квартиру — те, кто обыскивал....

К слову, погибший Долиев окончил школу милиции в Алма-Ате, в советское время служил в милиции и прокуратуре в Казахстане. Потом вернулся на родину, но в органы не пошел.

После видеообращения Патимат позвонил аноним и сказал, что у Хамхоева липовый диплом. Она начала выяснять — и эта информация подтвердилась. Бывший слесарь Хамхоев был стажером в милиции. По данным следствия, в сентябре 2004 года он предоставил в Институт экономики и правоведения города Назрани поддельную справку о том, что с 1999-го по 2004 год обучался на заочном отделении Московского открытого социального университета по уголовно-правовой специальности, где на самом деле не учился. На основании этого документа Хамхоева зачислили в назранский вуз на юридический факультет, и через год он получил диплом.

— Он поднялся по карьере в МВД при содействии руководства республики, — говорит Патимат. — Ему подарили четырехкомнатную квартиру. Этого Хамхоева все боятся: вот натуральный сморчок, от горшка два вершка, ничего из себя не представляет, по лицу видно, что у человека не то что образования — интеллекта никакого нет. О своем анонимном источнике я ничего не знаю. Думаю, он из структур, ну кто еще может такими сведениями обладать? Он говорит, чтобы мне позвонить, он выезжает в другой регион, меняет симку, берет другой телефон и только потом звонит. Он назвал фамилии тех, кто пытал брата, и сказал, что его пытали полевым телефоном (динамо-машина аппарата создает эффект электрошока —прим. «Ленты.ру»). Не доверять ему я не могу, его сведения подтверждаются.

Сотрудники правоохранительных органов спрашивали Юсупову, откуда у нее столько информации и кто ее источник. Говорить с ними на эту тему она отказалась.

Зелимхан Муцольгов, мастер спорта по тхэквондо, работал тренером в селе Сурхахи. В 2010 году он прошел через пытки в ЦПЭ. От него добивались признания в покушении на односельчанина Ильяса Нальгиева, работавшего тогда начальником криминальной милиции Карабулака. Через два года этот милиционер получил восемь лет за пытки. Отсидев четыре из них, Нальгиев вернулся в родное село.

— Этот Нальгиев из нашего села, мы знаем друг друга, и он на меня стрелки навел, — говорит Муцольгов. — Почему он меня подозревал, я до сих пор понять не могу. Вроде у нас никакого конфликта не было. Его младший брат был моим близким другом. Ему люди объявляли кровную месть по нашим вайнахским законам, потому что он беспредельничал, пытал. И когда покушались на Ильяса Нальгиева, в его машине был его брат, который погиб.

К тренеру в дом ворвались в шесть утра — и забрали на пять суток. Все это время били в пах, по бедрам, пытали и током, и подвешивали, и на ласточку ставили. По словам потерпевшего, ему не в чем было признаваться, но после пыток он был готов подписать любую бумагу и взять на себя любое преступление.

— Меня поставили на растяжку, били по внутренней стороне бедер и в пах, — вспоминает собеседник «Ленты.ру». — Смеялись, издевались — мол, как тебе наше тхэквондо? За эти пять суток мне кусочек торта дали и все. На какой день это было — не помню, но больше меня не кормили. И когда током били, воду давали, насильно заливали побольше, чтобы проводимость лучше была.

На пятые сутки к Муцольгову зашел человек и поинтересовался, может ли он писать. «Попытаюсь», — ответил потерпевший. Как оказалось, речь шла о том, чтобы дать расписку. Согласно ей, мужчина был задержан сотрудниками правоохранительных органов, через три часа отпущен и не имеет к стражам порядка никаких претензий. Подпись далась Муцольгову с трудом: все пять суток с его головы не снимали мешок. Когда его все же сняли для росписи, тренер поначалу даже не мог видеть.

— И потом сказали: все, заканчивайте с ним, он нам надоел. Я думал, что меня увозят убивать.

— Когда меня забрали, у меня гостил племянник Ибрагим Точиев с женой, — вспоминает Зелимхан Муцольгов. — Они (сотрудники ЦПЭ) не ожидали его увидеть, растерялись. Потом им команду дали: Точиева тоже забрать. Мне надели на голову пакет, а племяннику его же рубашку повязали на голову. Потом Точиева «пробили» и узнали, что его друга убили. Говорят ему: твой друг был боевиком, и ты, значит, тоже боевик. Крики друг друга мы слышали. Он на третий или на четвертый день подписал, что состоит в незаконном вооруженном формировании, не выдержал пыток. Сфабриковали дело.

После этого Ибрагима Точиева вывезли на то место, где была яма якобы от схрона с оружием, и потребовали дать показания на Муцольгова. Точиев отказался и сел на два года по статье 208 УК РФ («Организация незаконного вооруженного формирования или участие в нем»).

— Может быть, меня отпустили потому, что племянник подписался, — рассуждает Муцольгов. — У нас так: на два дня человек пропал, на третий где-то труп его со следами пыток находят. А иногда и тела даже нет, пропал без вести — и все. Мои родственники тоже искали мой труп по окраинам. То, что меня через пять дней отпустили... я, наверное, один такой. Меня выкинули в лесном массиве возле речки и сказали: радуйся, сейчас мучеником будешь, в рай попадешь. Я решил — сейчас убивать будут. Они пригрозили, что если я жаловаться начну, они меня убьют, и уехали.

Кое-как потерпевший сумел добраться до больницы. Там врачи вызвали милицию; Муцольгова опросили, но дело возбуждать не стали. Родные уговорили его покинуть республику, и через месяц после этих событий он уехал в Магадан, а позже перевез туда семью. Однажды Муцольгов услышал о задержании сотрудников ЦПЭ, увидел в интернете фотографию Тимура Хамхоева и опознал в нем своего мучителя.

— Я не знал до этого, кто он, — говорит собеседник «Ленты.ру». — Но я запомнил его лицо: он меня очень жестко бил. Когда меня пытали, в пакете дырочка была, через нее я видел дежурную часть, мониторы и понял, где я нахожусь и кто меня пытал. Я видел двух человек — начальника и второго. Я сразу же прилетел в Ингушетию, пришел в прокуратуру и написал заявление.

По словам Муцольгова, о преступлениях, творимых сотрудниками ЦПЭ, в республике знали все. Люди в мечетях буквально проклинали этих мучителей, на которых, по слухам, было подано две тысячи жалоб. А еще есть те, что во время пыток не видели своих мучителей, не обращались в больницу и, как следствие, не могут ничего доказать в суде. Беспредельщики в погонах хорошо заботились о конспирации.

— Племянник говорил, что, когда его пытали, Хамхоев в маске был и представлялся Димой, — объясняет Зелимхан Муцольгов. — После того как его осудили, к нему в СИЗО пришел Хамхоев и предложил по «висяку» — там что-то взорвали — дать показания на мертвых, что они это сделали. Племянник мне потом рассказывал: «Я на него (Хамхоева) смотрю: и голос, и губы… спрашиваю: а не ты ли Дима? Он улыбнулся и сказал: да, это я».

Когда Ибрагим Точиев вышел из мест лишения свободы, дядя забрал его к себе в Магадан. Сейчас Точиев проходит свидетелем по делу Хамхоева, расследование по его заявлению будут вести отдельно.

16 мая, за два дня до начала процесса в военном суде Нальчика, на прокурора Хусейна Гагиева, который должен был выступить государственным обвинителем по делу, было совершено покушение. Ранним утром ему во двор дома в Сунже бросили гранату. Его охранник получил тяжелое ранение, прокурор не пострадал, но в процессе не стал участвовать. Его заменил другой обвинитель — Михаил Александров. Однако и он долго не задержался. 18 мая в перерыве судебного заседания случился инцидент, возможно, послуживший поводом для его замены.

— Мы сидели в перерыве. Хамхоев из своей клетки кричит Александрову: «Эй!» Прокурор встает и идет к нему, они минут пять разговаривают, — рассказывает «Ленте.ру» Патимат Юсупова. — Я сфотографировала этот момент и хотела выложить на своей странице, а адвокат Сабинин сказал: давай я. Я слышала, что раньше у него (Александрова) фамилия Хамхоев была.

Прокурор в свою защиту сказал, что обсуждал с подсудимым, полностью ли оглашать обвинительное заключение. Однако адвокат Хеди Ибриева отмечает: гособвинитель не вправе общаться с подсудимым вне процесса ни на какие темы. У него есть адвокат, и при необходимости прокурор может обратиться к нему.

Судья отказал потерпевшим в ходатайстве об отводе Александрова, но прокуратура Ингушетии отозвала его, и сейчас на процессе третий гособвинитель.

В связи с публикацией в соцсети фотографии общающихся Хамхоева и прокурора Александрова судья Андрей Лазарев постановил направить в адвокатскую палату Ставропольского края письмо о принятии в отношении защитника Сабинина мер дисциплинарного характера. Какое нарушение кодекса профессиональной этики усмотрел судья в действиях адвоката, не уточняется. Сабинин пост с фотографией удалил.

— Я в восторге от судьи, он ничью сторону не поддерживает. Молодой, но стальной характер. Неиспорченный такой, видно, что он порядочный. Он сразу сказал, что будет слушать дело в ежедневном режиме, — делится своими впечатлениями Патимат Юсупова.

Все подсудимые категорически отрицают свою вину в применении пыток и других преступлениях. Показания на следствии они не давали, воспользовавшись статьей 51 Конституции, дающей право не свидетельствовать против себя.

На первом же заседании судья ужесточил условия домашнего ареста Бекову и Хандогину: им запретили пользоваться телефоном и интернетом. Еще одного фигуранта дела — оперативника ЦПЭ Ису Аспиева — поместили под домашний арест. До этого он находился под подпиской о невызде и оставался на службе.

— Аспиев, которому предъявлено обвинение в совершении трех тяжких преступлений, до настоящего времени является оперативным сотрудником, от должности не отстранен, наделен правом ношения огнестрельного оружия, не ограничен в свободе передвижения, — сказал судья.

Остальные подсудимые, в том числе Хамхоев, также сохранили свои должности, несмотря на арест. За исключением оперативника ФСБ Цороева.

— Основной подсудимый — Хамхоев, остальные — его подчиненные, которые его боятся, — объясняет Патимат Юсупова. — Если он не отдаст приказ разобраться, никто ничего не сделает. Он кричал на меня: «Ну отсижу я 10 лет, 20 лет — и тебя достану, ты одна во всем виновата!» Каких только угроз от них я не слышала, шантажировать пытались. У нас нет цели посадить невиновных, но я буду работать над тем, чтобы всех виновных привлекли.

С надеждой на справедливый приговор живет и Зелимхан Муцольгов.

— Они вообще безнаказанными себя чувствовали; только когда их взяли, люди начали писать заявления, — говорит собеседник «Ленты.ру». — Надеюсь, они не отмажутся, и суд будет справедливым. Я радовался, что их судят в Нальчике (Кабардино-Балкарская Республика), потому что не верил, что в нашей республике им что-то будет. Я вернулся с семьей в Ингушетию. Если их отпустят, даже не знаю, что буду делать, во что верить. Они дали понять, что со мной будет, — но не напрямую, чтобы я не смог заявление написать. Хамхоев клянется, что меня не видел. Конечно, не видел, я же в пакете был. Самому даже не верится, что удалось его привлечь, — как во сне.

Адвокат потерпевших Хеди Ибриева считает, что обвинительный приговор сотрудникам ЦПЭ изменит жизни многих жителей республики, взявших на себя под пытками выдуманные или чужие преступления.

— Долгое время Хамхоев и его подчиненные вершили произвол, и по их вине невиновные люди находятся под следствием и не могут добиться правды, — объясняет защитница. — Пока не будет приговора (Хамхоеву), никакого пересмотра их дел не будет. Они (подсудимые) работали на показатели. Это умышленные преступления в погоне за раскрываемостью.

Ибриева настаивает, что Хамхоев и его сотрудники сфальсифицировали уголовное дело против известного в Ингушетии оппозиционера Магомеда Хазбиева, который сейчас находится под стражей по обвинению в незаконном хранении оружия и оскорблении представителя власти.

Так что вполне возможно, что этот процесс — только начало глобальных перемен в правоохранительной системе республики: против сотрудников ЦПЭ появятся новые обвинения, а у их жертв будет шанс на справедливое правосудие.

Владимир Шарапов