Однажды в Одессе

«Лента.ру» продолжает цикл публикаций о ворах в законе — генералах преступного мира. Появившись в начале XX века, они очень скоро встали во главе организованной преступности СССР, а затем России. В предыдущей статье мы рассказывали, как возникла воровская каста, как создавались ее негласные правила и как менялся мир «законников» на протяжении десятилетий. Сегодня мы расскажем о Мойше-Якове Винницком — одесском криминальном авторитете начала XX века, вошедшем в историю под кличкой Мишка Япончик. Его считают «отцом» воров в законе: Япончик создал бандитский кодекс, ставший прообразом того, что сейчас называют воровским законом, или «понятиями». Главное «понятие» — строжайший запрет на сотрудничество с властью — появилось после того, как Япончика подло убили красноармейцы, с которыми он заключил союз.

Место рождения Мойше-Якова Винницкого, прославившегося как Мишка Япончик, давно является предметом спора жителей микрорайона Молдаванка в Одессе. Одни утверждают, что легендарный авторитет появился на свет 30 октября 1891 года в одном из домов на Госпитальной улице, другие клянутся, что родился Винницкий в указанный день, но на Запорожской улице. В действительности же, согласно биографии Япончика, его родина — село Голта Ананьевского района Херсонской губернии (ныне исторический район города Первомайска Николаевской области Украины). А в Одессу его родители переехали, когда Мишке исполнилось четыре года.

Помимо Мойше, который в документах был записан Моисеем, в семье подрастали его четыре брата и сестра. Правда, девочка была больна базедовой болезнью и долго не прожила. Отец Япончика, еврейский мещанин Меер-Вольф Винницкий, владел фургоном и занимался перевозками — биндюжничал. Нрав имел крайне суровый, а особенно в состоянии подшофе. Дети Меер-Вольфа и его жена, скромная и тихая Дора, знали: если глава семьи выпил, надо разбегаться кто куда. Несмотря на скверный характер, Меер-Вольф был хорошим кормильцем и очень хотел, чтобы сыновья пошли по его стопам — усердно трудились и обеспечивали семью.

Однако Мойше грезил о другом. Еще мальчиком он бегал к местным ресторанам и театру, где любовался на представительных господ, под руку с которыми шли дамы в нарядных туалетах. В своих мечтах мальчик представлял себя таким же богатым одесситом. Но могла ли учеба в матрасной мастерской, куда отдали паренька, помочь честолюбивому подростку в осуществлении его мечты? Как бы там ни было, Мойше выучился и даже нашел работу, правда, не по специальности — устроился электриком на авиазавод «Анатра».

Наверное, Япончик мог расстаться с мечтами о шикарной жизни, став простым работягой и кормильцем семьи, но все сложилось иначе. В начале XX века в Российской империи начались события, которые в итоге привели к краху прежней жизни. Усилились антисемитские настроения: группы черносотенцев и отпетых уголовников совершали набеги на дома евреев и предприятия, где они работали. И тогда перед Мойшей встал выбор: рано или поздно оказаться жертвой агрессоров или дать им достойный отпор. Винницкий выбрал второй вариант и вступил в одесский еврейский отряд самообороны.

Еврейские погромы, которые начались за несколько лет до революции, каждый раз проходили по одному сценарию. В определенные дни толпы беспредельщиков вооружались подручными средствами — топорами, ножами, а порой и огнестрельным оружием, делились на группы по 10-15 человек и отправлялись на кровавый промысел. Погромщики налетали на еврейские магазины и жилища — и начиналась бойня. Преступники забирали все ценное, остальное просто крушили. Детей убивали на глазах матерей, женщин избивали до полусмерти и насиловали.

После первых набегов евреи еще надеялись, что царская власть накажет и урезонит преступников. Но не тут-то было: никаких действий по противостоянию антисемитским бандам предпринято не было. Тогда стало ясно: надеяться евреям придется только на себя. Одно хорошо — евреев в Одессе было много. В «армию сопротивления» Моисей Винницкий вместе с тысячами единомышленников вступил в аккурат перед октябрьскими погромами 1905 года. Тогда же он в первый раз взял в руки огнестрельное оружие. Этот момент полностью решил судьбу будущего Мишки Япончика: из покладистого еврейского мальчика он превратился в безжалостного карателя.

Бился Моисей насмерть: собственноручно подстрелил несколько погромщиков, при его участии были разоружены и задержаны более двухсот отморозков. Однако вместо того, чтобы взять под арест преступников, власти города выдвинули вооруженные отряды против еврейских активистов. Итогом этих рейдов стала гибель почти пятисот евреев. Моисею удалось скрыться. Тогда он уже знал: к мирной жизни ему возврата нет, да и горбатиться на предавшее его государство резона не было.

В начале 1906 года Винницкий вступил в ряды анархистов-коммунистов. Главной целью организации под названием «Молодая воля» было свержение царской власти и сбор средств на революцию. Вопроса, где брать деньги, перед «молодовольцами», в числе которых были в основном ровесники Моисея от 15 до 19 лет, не стояло. Анархисты решили трясти буржуев — тех, кто наживается на мирных гражданах.

Первым налетом, в котором принимал участие Мишка, было успешное ограбление мучной лавки на Балтской дороге. Затем налетам подверглись дома зажиточных одесситов, магазины и склады. Жертв среди граждан анархисты старались избегать, а вот приближенных к власти не щадили: от рук членов организации погибли городовой и один из тюремных надзирателей, на свою беду попавшийся на пути «мстителей».

Винницкий убийств не одобрял (этой же политики он придерживался, став криминальным авторитетом), но в полемику с «коллегами» старался не вступать, понимая: лес рубят — щепки летят. Более того, 18-летний Моисей участвовал в расправе над очередным представителем закона — приставом Михайловского участка, подполковником по фамилии Кожухарь. Этот страж порядка отличался особенной ретивостью в поимке революционеров, чем и подписал себе смертный приговор.

Чтобы выследить Кожухаря, молодой анархист изучил маршрут передвижения жертвы и, замаскировавшись под чистильщика обуви, расположился на одном из перекрестков. Несколько недель он исправно чистил туфли горожанам: те спокойно ставили ногу на ящик, даже не предполагая, что внутри него находится бомба. И однажды Винницкому наконец улыбнулась удача: его клиентом оказался Кожухарь. Каким образом мститель привел в действие взрывное устройство, да так, чтобы цель была поражена, а сам он не пострадал, история умалчивает. Однако все получилось именно так, как задумал Япончик: от полученных во время взрыва увечий пристав скончался, не дождавшись медицинской помощи.

Этой маленькой победе анархисты радовались недолго: сразу после ликвидации Кожухаря члены «Молодой воли» были атакованы с двух сторон. Сначала поисками убийц активно занялась полиция, немногим позже на революционеров объявили охоту поддерживаемые властями черносотенцы, которым удалось устранить четверых участников группы. Окончательно организацию разгромили в 1909 году, в руки стражей порядка угодили почти два десятка анархистов. В их числе был и Моисей Винницкий.

Свой приговор — смертная казнь — Мишка Япончик выслушал с гордо поднятой головой. Чего ему это стоило, учитывая присутствие в зале суда рыдающей матери, остается лишь догадываться. Но и здесь Моисею сопутствовал фарт: на апелляции высшую меру заменили 12-летним тюремным сроком. Обрадованная Дора носила сыну передачи, а Винницкий знакомился с товарищами по несчастью. В камере, где разместили узника, произошла судьбоносная встреча: Моисей тесно сошелся с разбойником, вскоре прославившимся как красный комдив Григорий Котовский.

Там же, в тюрьме, за Винницким закрепилась его знаменитая кличка. Мишкой Япончиком сокамерники называли Моисея за слегка раскосые глаза и четко очерченные скулы. Одессит был не против: известно, что он увлекался историями о культуре Японии и считал якудзу образчиком бандитской философии.

По официальным данным, освободился Япончик на волне революции 1917 года как политический узник и борец с режимом. Однако ходили слухи, что на самом деле предприимчивый Винницкий вышел из-за колючей проволоки куда раньше: пользуясь накопленными за время анархистской деятельности капиталами и непререкаемым авторитетом среди заключенных, он якобы совершил подмену, и досиживал за него другой человек. А Япончик тем временем, выйдя на свободу, до поры до времени затаился в Одессе.

Как бы то ни было, а новые сведения о деятельности Винницкого на воле появились в сентябре 1917 года, когда Одессу накрыла небывалая волна преступности. Это Япончик, сколотив новую банду, вновь вышел на тропу войны с буржуями. Впрочем, беспредельщиками его бандиты не были: он даже создал для них свод законов, именуемый в узких кругах «кодексом налетчика». Его главные правила: не грабить бедняков, врачей, адвокатов и актеров. Эти профессии Япончик очень уважал. Наказанием за несоблюдение «кодекса» было изгнание из банды, для особо провинившихся — смерть.

Кстати, главарь одесских воров не просто уважал представителей интеллигенции, но и стремился завоевать признание в этой среде. Правда, весьма оригинальным способом. Когда в Одессу приезжал известный музыкант или артист, подопечные авторитета его обворовывали. Потерпевший (по совету местных знатоков) шел за помощью к Япончику: тот принимал его с распростертыми объятиями, рассказывал про строгий «кодекс», извинялся за своих подручных... В итоге жертве возвращали все похищенное, а потом Япончик вел гостя в свой богатый гардероб и предлагал взять столько, сколько сможет унести. После этого произносился торжественный тост за дружбу. Поговаривали, что на крючок хитрого короля как-то раз попал сам Шаляпин...

Между тем разбойники Япончика активно грабили лавки, дома и квартиры богатых горожан. По воспоминаниям современников, из некоторых набегов артистичный Винницкий устраивал настоящие перформансы. Например, при налете на местный игорный дом Япончик и его подельники переоделись в матросов. Дерзкого разбойника неоднократно задерживали и пытались посадить, но убедительных улик в отношении него не находилось. Сумел он выкрутиться и в тот раз, когда при обыске у него нашли крупную сумму денег. Хитрый Япончик заверил, что деньги принадлежат его отцу-предпринимателю, который зарабатывал и копил их долгие годы, а потом отдал сыну на хранение.

Помимо представителей интеллигенции симпатии Япончика распространялись и на революционеров. Так, в ноябре 1917 года при прямом его содействии в Одесской тюрьме произошел бунт, в ходе которого сбежали 50 опасных преступников. Организатор бунта рассудил просто: раз беглецы опасны для белогвардейцев — значит, полезны для красноармейцев.

Члены банды Япончика были друг за друга горой: главарь обладал мощными лидерскими качествами и сумел крепко сплотить единомышленников. Это обстоятельство, как и приверженность бандитов делу революции, очень не нравились захватившим Одессу в 1918 году сторонникам белого генерала Антона Деникина. Соратник Деникина генерал Николай Шиллинг отдал приказ устранить Япончика.

С этой целью офицеры отправились в негласную резиденцию авторитета — кафе «Фанкони». Там они действительно застали Япончика, но побоялись убивать его на глазах у публики, поэтому арестовали и доставили в участок. Через пять минут после прибытия конвоя с задержанным около здания уже стояли подручные Япончика, вооруженные связками гранат. Бандиты поставили простой ультиматум: пять минут на освобождение главаря. Деникинцы испытывать судьбу не стали и отпустили Япончика восвояси. После этого случая горожане прозвали его королем одесских воров.

Детская мечта Моисея начала сбываться. Он обзавелся приличным гардеробом и стал настоящим щеголем. Вот как описывает наряд Винницкого эстрадный певец Владимир Коралли, который видел воровского короля на своем выступлении:

«…Одет он был богато и несколько мрачновато. Пальто украшал черный каракулевый воротник, шапка того же меха лежала на коленях, едва придерживаемая рукой. Пальто было расстегнуто и виднелись черный костюм и того же цвета косоворотка».

Знаменитый налетчик стал посещать дорогие рестораны и вскоре удачно женился. Супругой Япончика стала одна из самых красивых девушек Одессы Циля Оверман. Девушка знала себе цену и к большинству кандидатов в спутники жизни относилась прохладно, однако харизматичному и самоуверенному Япончику удалось покорить сердце Цили в считаные часы. Вскоре после свадьбы, состоявшейся в конце 1917 года, у супругов родилась дочь Удая (Ада) Мойше-Яковлевна Винницкая.

Семейное счастье оказалось для Мишки Япончика недолгим. В 1918 году он и члены его группировки стали объектом гонений со стороны красноармейцев. А ведь раньше большевики нередко прибегали к помощи Моисея, например, когда в городе планировались благотворительные концерты и нужно было обеспечить порядок... Понимая, что никакая полиция не сможет противостоять бандитам Япончика, реши они помешать очередному празднику, коммунисты обращались напрямую к авторитету — и тот всегда шел навстречу. Накануне мероприятий по всему городу появлялись объявления за подписью Япончика: до двух часов ночи, следующей за вечерним концертом, ни грабежей, ни других преступлений в городе не будет.

Тем не менее содействие большевикам не дало банде Япончика никаких преференций: его подручных одного за другим начали отстреливать или арестовывать. И тогда король одесских воров понял, что выбора у него нет: ему предстоит либо погибнуть в схватке с новой властью, либо попытаться выжить, встав на ее сторону в Гражданской войне. В июне 1919 года, получив «благословление» от особистов ВЧК при 3-й Украинской советской армии, группировка Япончика формально перестала быть бандой и стала называться «отрядом для защиты советской власти».

Теперь приближенные авторитета значились бойцами 54-го стрелкового полка, в состав которого входило около тысячи человек — шесть рот по 150 бойцов в каждой. Вооружение полка по тем временам было весьма серьезным — одних только пулеметов 40 единиц. А благодаря артистичной натуре Япончика полк быстро обзавелся собственным оркестром и даже граммофоном.

Отряд Винницкого одесситы провожали как настоящих героев: в день его отбытия поглазеть на новоиспеченных воинов сбежался весь город. Бойцы не разочаровали земляков, устроив настоящий парад. Предварял строй играющий бодрый марш оркестр, за музыкантами ехал на белом жеребце одетый с иголочки Япончик, следом двигались стройные ряды бывших бандитов, наряженных в новую красивую форму.

Правда, лица многих вояк выражали муку: накануне отъезда авторитет устроил для своих бойцов грандиозный банкет, на котором одесситы гуляли до утра, что не могло не сказаться на их физическом состоянии. Примечательно, что на войну вместе с бывшими бандитами ехали их спутницы жизни, причем взяв с собой все, что были в состоянии увезти: кухонную утварь, самовары, наряды, постельное белье, перины и так далее. В арьергарде следовал целый обоз груженых скарбом повозок.

До пункта назначения — 45-й стрелковой дивизии — полк Япончика добрался лишь к концу июля. По пути одесские красноармейцы по привычке продолжали грабить буржуев, изрядно пополнив обоз экспроприированным богатством. Встречал «бандитский полк» давний знакомый Япончика Григорий Котовский, который к этому времени сделал успешную карьеру и на военном, и на политическом поприще.

В первых боях новоявленные вояки проявили себя храбрецами, обратив врагов в бегство. Несмотря на это Япончик чувствовал, что над ним и его командой сгущаются тучи.

Интуиция его не подвела. Недовольные возрастающим авторитетом самолюбивого и удачливого одессита большевики стали подумывать о его устранении или по крайней мере аресте. По некоторым данным, к такому решению красноармейцы пришли после того, как некоторые бойцы Япончика дезертировали и отправились обратно в Одессу. Впрочем, не исключено, что команду им дал сам командир, который таким образом хотел спасти своих от ареста и гибели.

Как бы там ни было, этим воспользовались недоброжелатели Япончика. Среди военного начальства был моментально распущен слух, что в тылу 45-й дивизии велика вероятность организации бандитской группы, которая своими действиями сведет на нет все достижения большевиков по уничтожению царского режима. Судьба Япончика была решена.

Для задержания авторитета был разработан целый план: командование сообщило Япончику, что ему предстоит отправиться в оперативный штаб, базирующийся неподалеку от Киева, за пополнением и получением нового назначения. Часть бойцов разрешили прихватить с собой, выделив для таких целей целый вагон. Проницательный Япончик не сомневался, что в дороге их ожидает западня, поэтому решил фактически угнать поезд: пользуясь своим влиянием, приказал машинистам следовать в Одессу. Каким-то образом он умудрялся договариваться и с руководством станций, через которые следовал состав. Но вернуться в любимый город ему было не суждено.

4 августа 1919 года красноармейцы, получившие информацию от находящегося в полку Япончика осведомителя, перехватили поезд на станции Вознесенск в 129 километрах от Одессы. Завидев вооруженных бойцов, Япончик понял, что его путешествие подошло к концу. Сопротивляться он не стал и добровольно явился к уездному военному комиссару. До конца жизни знаменитого одесского короля воров оставались считанные минуты: вскоре в здании прогремел выстрел.

Военком потом докладывал начальству, что Япончик отказался сдавать оружие, да еще и бежать пытался, поэтому пришлось застрелить его позорной пулей в спину. Однако сторонники короля не сомневались: версия о попытке побега является наглой ложью, не той масти был их командир, чтобы так окончить свою жизнь.

Убийцы и не подумали отправить тело Япончика на родину для погребения. Выкопав неглубокую могилу, они раздели убитого до нижнего белья и столкнули его туда со словами: «Собаке собачья смерть». По слухам, особенно активничал тот самый осведомитель, комиссар 54-го полка Александр Фельдман. Это не сошло ему с рук: спустя два месяца изуродованное тело Фельдмана было обнаружено на одной из одесских улиц — ему отомстили друзья Япончика.

После гибели Мишки для одесских бандитов настали нелегкие время: многих убили, других арестовали, некоторым удалось пуститься в бега. Не осталась в Одессе и вдова Моисея Циля: она эмигрировала во Францию. Одна, без дочери — безутешная Дора невестке внучку не отдала и вырастила Аду сама.

Сегодня Япончика нередко называют «отцом» всех воров в законе. Конечно, настоящим «законником» он не был — эти яркие типажи преступного мира появились десятилетие спустя после гибели знаменитого одессита. Тем не менее «кодекс налетчика», который Япончик создал для своей банды, и принципы самого авторитета почти наверняка послужили прообразом «воровского закона». А его трагическая гибель стала горькой наукой для российского криминала, и теперь запрет на любое сотрудничество с властями считается наипервейшей заповедью для тех, кто стремится жить по воровским понятиям.

Анна Комиссарова