«Смертная казнь — для простых смертных»

Афроамериканец Энтони Рэй Хинтон провел в тюрьме долгих 30 лет в ожидании смертной казни за преступление, которое он не совершал. За это время он не сошел с ума и не обозлился на весь мир, а создал тюремный литературный клуб, где приобщил товарищей по несчастью к прекрасному. Историю человека, у которого так и не смогли отобрать внутреннюю свободу, рассказала «Лента.ру».

В 1985 году в городе Бирмингем южного американского штата Алабама в ресторане Mrs Winner's, где подавали знаменитые на весь район жареные куриные крылышки, произошла перестрелка, в ходе которой погиб менеджер Джон Дэвидсон. Полиция с неохотой взялась за это дело: на заведение периодически нападали неизвестные с оружием — Дэвидсон стал вторым убитым сотрудником за год. На месте происшествия не было ни отпечатков пальцев, ни других улик — лишь пули от револьвера 38 калибра.

Тем не менее, арестовать кого-то было необходимо. Один из детективов решил, что раскрывать одно преступление легче, чем три, и заявил, что за всеми нападениями на ресторан стоит один и тот же человек. А коли ресторан продает жареную курицу, то этот человек, однозначно, афроамериканец, «живущий неподалеку с мамой или тетушкой».

Под это описание идеально подошел тогда еще 29-летний Энтони Рэй Хинтон. Полиция немедленно заявилась к нему домой, изъяла его револьвер 38 калибра и вызвала на допрос. За дело взялся детектив Дуг Экер, которого за три года до убийства в ресторане Mrs Winner's судили за жестокое обращение с темнокожими заключенными — он пытал их электрохлыстом для скота и «выбивал» из них признания. Тогда полицейского оправдал суд присяжных, все 12 членов которого были белыми. И вот три года спустя он с улыбкой протянул Хинтону чистый лист и попросил его поставить на нем подпись в знак того, что он ознакомился со своими правами.

Подозреваемый не собирался ничего подписывать, но его принудили сделать это силой. «Все вокруг выглядели счастливыми и возбужденными: как будто бы все знали какой-то секрет и их распирало от желания поделиться им. Я посмотрел на них и впервые жизни испугался до дрожи в ногах», — вспоминал Хинтон. Разумеется, позже на этом листе появилось чистосердечное признание, и дело вскоре дошло до суда. На приличного адвоката у Хинтона не было денег, так что пришлось выбрать самого дешевого. Тот с треском провалил процесс, наняв некомпетентного оружейного эксперта, которого подняли на смех во время судебных заседаний.

Прокурор Боб МакГрегор, участвовавший в слушании по делу об убийстве Дэвидсона, дважды обвинялся в дискриминации чернокожих: его ловили на том, что он исключал их из коллегии присяжных. Не гнушался он и других манипуляций: когда Хинтон успешно прошел детектор лжи, прокурор решил исключить его результаты из судебных материалов. Не обратил внимания он и на слова начальника подозреваемого, который заявил, что в момент совершения преступления Хинтон был на работе — драил пол на складе супермаркета. Суд присяжных тоже оставался непреклонным, признал его виновным и приговорил к смерти.

«Штат Алабама просто хотел убить меня за преступление, которое я не совершал. Им было все равно, убивал ли я. Значение для них имел только мой цвет кожи. Во время заседания суда прокурор сказал: “Даже если мы арестовали не того, мы хотя бы очистили от одного из них наши улицы”. Очевидно, он говорил о чернокожих, хотя и не произнес этого слова вслух», — так сам Хинтон спустя 30 лет охарактеризовал происходившее в зале суда.

Первые несколько лет в тюрьме дались Хинтону непросто. Он отказывался разговаривать с кем-либо и упивался ненавистью. «Каждый день, каждый час я представлял, как убью МакГрегора», — вспоминал он. Крыло для смертников сводило его с ума: по ночам заключенные кричали и плакали: «Смерть и призраки были повсюду вокруг. В наши кошмары приходили казненные друзья и те, кто предпочел убить себя, а не умирать на электрическом стуле».

Несправедливо осужденного на смерть поддерживала лишь надежда, что судебная ошибка вскроется, а также безусловная вера матери в то, что он не виновен. Его лучший друг, Лестер Бэйли, тоже помогал ему как мог и за 30 лет не пропустил ни одной встречи с Хинтоном.

Через некоторое время он все же начал общаться с другими заключенными: настоящими убийцами и насильниками. Каждый день они до боли в горле обсуждали подробности своих дел и мрачно шутили. «Среди приговоренных к смерти ходит шутка, что смертная казнь — для простых смертных», — вспоминал Хинтон. И правда, у него не было денег на хорошего адвоката, и ему приходилось лишь наблюдать из-за решетки, как его защитник проигрывал один процесс за другим.

Сам электрический стул, массивный и выкрашенный ярко-желтой краской, узники прозвали «Желтой мамашей». Камера Хинтона находилась так близко к ней, что после казни он мог чувствовать запах паленой плоти людей, с которыми он только недавно шутил, разговаривал и ел. За 30 лет заключения на встречу с «Желтой мамашей» мимо его камеры провели 54 человека.

Со временем Хинтон научился избегать жестокой реальности в мире фантазий. Несколько лет он представлял, что женился на актрисе Хэлли Берри, а следующей его воображаемой супругой стала ее коллега Сандра Буллок. При этом он утверждает, что в его мечтах не было ничего сексуального: ему нравилось представлять их роскошный быт и светские рауты. Также в своих мечтах наяву мужчина не раз пил чай с королевой Великобритании.

«Мне казалось, что мы во многом похожи: я сижу 28 лет в тюрьме не по своей вине, а она родилась королевой не по своей воле. Я смотрел на то, как она живет во дворце, и думал, что она заперта в нем, как я в тюрьме. Я часто думал, что она делает, чтобы выжить в своей темнице», — рассказывает Хинтон.

Однажды Хинтон понял, что хочет подарить возможность убегать в мир фантазий и своим товарищам по несчастью. Для этого он решил приобщить их к литературе, однако поначалу тюремное начальство не было в восторге от его задумки, ожидая подвоха. Со временем он все же сумел убедить надзирателя, что лучше заключенные посвятят свободное время чтению, чем планированию побега или погрома.

В собраниях литературного клуба могло участвовать не больше семи человек, включая самого Хинтона. Однако он добился разрешения на то, чтобы каждый заключенный-смертник имел право держать в камере две книги помимо Библии. Некоторые так и не воспользовались этой возможностью, но большинство узников начало просить друзей и семью прислать что-нибудь почитать. Согласно требованиям руководства тюрьмы, допускались только новые и запакованные книги из магазина во избежание контрабанды. Заключенные начали беседовать о любимых книгах и обмениваться ими.

Чтение давалось легко далеко не всем. Кто-то не умел читать, другие делали это очень медленно, потому что закончили всего несколько классов в школе. «Эти ребята даже не могли сказать, почему их приговорили к смерти», — сокрушался Хинтон.
Книга, с которой начались встречи литературного клуба, была автобиографическим романом «Иди, вещай с горы» Джеймса Болдуина, известного афроамериканского автора и борца за права человека. Хинтон заказал два экземпляра из книжного магазина, чтобы перечитать самому (он читал его еще в старшей школе) и передать другу. Каждому из семи членов клуба потребовалось около недели на чтение, таким образом встреча состоялась через месяц. По такой же схеме они читали и следующие книги. Кто-то просил семью прислать им еще копии романа, таким образом их тюремная секция с 14 камерами на первом этаже и 14 на втором где-то около месяца обсуждала роман.

По словам Хинтона, заключенные перестали по сотому разу обсуждать преступления и вспоминать судебные процессы, они с головой погрузились в мир литературы. Он называл чтение «отдыхом от тюрьмы» и осознавал, что с появлением книги все крыло превратилось в литературный клуб задолго до их первого официального собрания: «Казалось, что наше крыло превратилось в другое место. Мы были в Гарлеме, в Нью-Йорке. И мы были Джоном, главным героем романа, которому недавно исполнилось 14, и мы пытались понять вместе с ним, что за мир нас окружает, и что мы чувствуем. Мы больше не были отбросами, нижайшими из низких, брошенными и забытыми людьми, ждущими своей очереди сесть на электрический стул».

Им разрешили провести дискуссию в тюремной библиотеке, однако каждый из них должен был сидеть за собственным столом и не имел права вставать. Из-за этого всем приходилось крутиться туда-сюда, чтобы не сидеть спиной к другим участникам дискуссии. Когда кто-то хотел прочитать отрывок вслух, книгу приходилось бросать и надеяться, чтобы она попала в руки следующему чтецу или хотя бы упала недалеко от него. Охрана ощутимо нервничала, когда вела любителей литературы в библиотеку. «Мы не планировали мятеж или побег, мы просто были пятью черными и двумя белыми парнями, которые хотели обсудить книгу Джеймса Болдуина. Совершенно обычная ситуация, и не на что тут смотреть», — иронизирует Хинтон.

По словам Хинтона, первые минуты встречи все не решались начать обсуждение, хотя за полчаса до этого эмоционально спорили друг с другом через прутья решеток. Он объяснял это неожиданной свободой: охранники заперли их в библиотеке и не следили за каждым их движением: «Это было нарушением привычного распорядка: каждый день кроме банных дней все происходило в одно и то же время. Поэтому, когда в рутину вторглось что-то новое, нам показалось это очень странным и потребовало многих усилий». Он и сам не знал, как правильно построить работу клуба: в итоге он предложил всем зачитать отрывки, которые им показались наиболее важными. И каждый достал заранее заготовленный листок с выписанными цитатами.

На следующей встрече с матерью и другом Хинтон спросил, что еще можно делать на встречах. Друг подсказал ему попросить каждого рассказать о том, что в книге больше всего его тронуло. «Все ощущают что-то свое, когда читают один и тот же текст. Не пытайся быть учителем, говори с ребятами о том, о чем они хотят говорить», — предложил он. Хинтон согласился и понял, что, по сути, старается заставить себя и других думать о чем угодно, кроме мрачной тюремной действительности. «У меня отличное воображение: в мечтах я путешествовал по всему миру, и каждый день ужинал с самыми красивыми женщинами. Я пять раз выиграл Уимблдон и только что вступил в бейсбольную команду. Я был занят в своей камере, слишком занят для того, чтобы думать об ужасах тюрьмы, и я хотел подарить моим друзьям час вдали от крыс, тараканов и запаха смерти».

Большинство из осужденных на смерть были чернокожими, однако нашелся среди них и белый. Генри Хайс был членом Ку-клукс-клана и попал за решетку за то, что избил до смерти 19-летнего афроамериканца. Поначалу Хинтон считал его врагом, но вскоре понял, что Хайс стал расистом из-за отца. Тот был лидером Ку-клукс-клана в штате Алабама и с детства внушал сыну, что чернокожие — агрессивные, глупые и опасные люди второго сорта. «Моя мама говорила, что неважно, чем люди занимаются в жизни, все они заслуживают сострадания. И Хайс заслуживал его больше, чем кто-либо», — решил Хинтон и первым протянул расисту руку дружбы.

Хайс вступил в литературный клуб, в один из дней посещений позвал Хинтона и еще одного чернокожего заключенного, чтобы представить их отцу как друзей. Тот отказался пожать им руки, а после велел сыну «никогда не звать к моему столу нигера». Хайс сильно расстроился, но Хинтон посоветовал ему не переживать из-за грубых слов отца: ведь он был ослеплен ненавистью.

Хайса казнили в 1997 году. «В вечер перед казнью он признался, что отец всю жизнь врал ему, и теперь он знает, что такое любовь», — рассказал Хинтон. На следующем собрании клуба его место оставили пустым. Это не было чем-то необычным для литературного клуба: со временем весь его первоначальный состав погиб на электрическом стуле. Выжил только Хинтон, которому приходилось раз за разом смотреть, как мимо него ведут в последний путь человека, с которым он накануне обсуждал перипетии литературных произведений и философские воззрения их авторов. А затем заказывать для всех новые книги и собираться все в той же библиотеке с уже другими любителями художественного слова.

Спустя десять лет в тюрьме Хинтону улыбнулась удача: на его дело обратила внимание организация Equal Justice Initiative, основанная адвокатом Брайаном Стивенсоном. Юрист нанял трех профессиональных экспертов по оружию, чтобы суд штата Алабама не смог признать их заключение недействительным. Они доказали, что в деле убийства Дэвидсона однозначно использовалось другое оружие, в случае с двумя другими налетами баллистическая экспертиза также доказала, что Хинтон невиновен. Этих сведений должно было хватить для его освобождения.

Однако прокурору совершенно не хотелось признавать ошибку. Он назвал доказательства недействительными и отказался рассматривать их в суде, а вместо этого признал баллистических экспертов свидетелями. Присяжные отказались слушать их показания, а судья запросил два с половиной года, чтобы оценить, стоит ли пересматривать дело Хинтона из-за результатов новой экспертизы.

Когда все инстанции в Алабаме были пройдены, Стивенсон довел дело до Верховного суда. В иске он назвал решение «извращенным памятником неравенству». В 2015 году Верховный суд принял решение освободить Хинтона и судам Алабамы было нечего противопоставить этому решению.

У порога тюрьмы Хинтона встречали родственники и толпа журналистов. Он плакал и обнимал их со словами: «Спасибо, Иисус». А когда немного успокоился, задумчиво произнес: «Все, что им нужно было сделать, — проверить оружие». Стивенсон добавил, что мужчина провел столько лет в тюрьме лишь из-за того, что в свое время не мог позволить себе качественную экспертизу.
Штат Алабама отклонил требование Хинтона о компенсации, аргументируя решение тем, что он не доказал, что невиновен. Решение властей штата оспаривается в суде, однако тяжбы могут затянуться на несколько лет.

Когда Хинтон выходит из дома, он старается быть максимально заметным: встает под камеры наблюдения, общается с продавцами и несколько раз в день звонит разным людям по мобильному телефону. «Мне сказали, что по телефону можно отследить мое местоположение. И я надеюсь, что, если меня опять в чем-то обвинят, я могу сказать, чтобы они пробили мои звонки, и это спасет меня от тюрьмы», — признался он.

Хинтон пользуется компьютером в основном как печатной машинкой и относится к нему с опаской — большая часть функций ему непонятна. Он много читает и ездит по всей стране, рассказывая свою историю о силе духа, дружбе, вере и, конечно, литературе. Больше всего он мечтает встретиться с британской королевой и Сандрой Буллок.

Екатерина Климушкина