«Многих убивают родственники»

18 октября стало известно, что МВД и Генпрокуратура Таджикистана провели перепись геев и лесбиянок страны в рамках операций под кодовыми названиями «Нравственность» и «Чистка». На оперативный учет было поставлено 319 мужчин и 48 женщин. Эти меры объяснили профилактикой ВИЧ. Ранее власти республики неоднократно проводили кампании по борьбе за нравственность, а в 2017-м ввели законодательное регулирование внешнего вида граждан. Правозащитник и представитель ЛГБТ-сообщества Таджикистана Ислом Ализода рассказал в интервью «Ленте.ру», почему власти ставят на учет гомосексуалистов и как в республике расправляются с представителями нетрадиционной сексуальной ориентации.

«Лента.ру»: С чем связана попытка властей поставить на учет всех геев и лесбиянок республики?

Ислом Ализода: Облавы на геев и лесбиянок начались еще в 2015 году. Официальная версия — что милиция отлавливает работников коммерческого секса, проще говоря — проституток. Основным доводом было то, что девушки легкого поведения распространяют заболевания, передающиеся половым путем, а МВД проводит таким образом профилактику. Но фактически под замес попали геи и лесбиянки. Я тогда работал в правозащитной организации, многие рассказывали, что их приводили в отделение милиции, били, пытали, заставляли сдавать знакомых — делали подсадными утками, чтобы они подставляли других геев и лесбиянок, как это происходит в Чечне. Этот план — по репрессиям против ЛГБТ-сообщества — вызревал давно.

Как вы считаете, зачем это делается?

Власти скажут, что хотят контролировать геев, так как в этой среде могут распространяться заболевания, передающиеся половым путем. Но в действительности милиция будет просто хватать граждан, избивать и шантажировать — многие геи и лесбиянки работают на хороших должностях, получают приличные деньги. Для милиционеров отработка по ЛГБТ — это быстрые деньги. Я сам был жертвой шантажа правоохранительных органов, на меня пытались повесить изнасилование несовершеннолетнего. Но, повторюсь, официально репрессии будут обставлены как учет состоящих в группе риска — якобы для того, чтобы по стране не расползались ВИЧ и другие болезни.

Возможно, геи и лесбиянки просто случайно попадают под акции, направленные на борьбу с проституцией?

Милиционеры знают всех проституток в тех районах, за которые они отвечают, и бизнесу этому не особенно препятствуют, потому что победить его невозможно. В Таджикистане сложилась такая ситуация: большое количество мужчин, мужей уехали на заработки за рубеж. Многие забыли семью, развелись. Женщинам приходится идти на панель, чтобы прокормить себя и детей. Власти знают о массовости этой социальной проблемы, но сделать ничего не могут. Пособия всем не выплатишь. И тут ЛГБТ тоже становится хорошим громоотводом — дескать, из-за них падение нравов и рост числа заболеваний венерическими болезнями.

Ну, в чем-то они правы...

Да, надо признать, что ЛГБТ, как говорят медики, уязвимая группа — многие геи и лесбиянки не знают, как предохраняться, что такое презерватив, особенно в отдаленных кишлаках. При этом члены ЛГБТ-сообщества не хотят обращаться в СПИД-центры, некоммерческие и неправительственные организации, так как многие из таких НКО и НПО негласно сотрудничают с милицией. Не хочу обвинить всех, большинство из них честные люди, приверженные своему делу, но правозащитники часто сталкивались с тем, что геи и лесбиянки обратились за помощью или консультацией, а информация о них попала милиционерам, и те стали их шантажировать.

Я сам тому пример. Я выезжал за рубеж и там делал доклад о положении ЛГБТ-сообщества в Таджикистане. Эта информация была доступна членам приглашенных НКО и НПО, но оказалась в милиции. Они узнали, куда я ездил, с кем встречался и что говорил. В результате из меня пытались выбить деньги, и это им удалось. Мой парень купил мою жизнь за тысячу долларов, а пока он договаривался — меня избивали и заставляли подписать признательные показания. Из-за пыток и давления я уже был готов поверить, что сделал то, в чем меня обвиняли. Милиционеры — мастера ломать психику, не потому, что они очень искусны в этом, просто власть им позволяет делать все, что им вздумается, в обмен на поддержание лояльности населения.

То есть представителю ЛГБТ-сообщества некуда деваться, так как и правоохранительные органы, и неправительственные организации действуют заодно?

Вседозволенность силовиков приводит к тому, что НПО пляшут под их дудку. И факты преследований не отмечают даже в неправительственных организациях. Кому поверят — человеку, у которого не приняли заявление в милицию и в беде которого НПО не видит проблемы, или официальным органам и организации, у которой есть авторитет и гранты? Большинству не удается доказать, что их преследуют, тем более что от них сразу отворачиваются все, включая родственников. Например, когда я попал в милицию, я боялся, что там узнают, что я из семьи высокопоставленного чиновника. Тогда цена выкупа возросла бы. Родственники меня бы выкупили, но жизнь я бы потерял. По мусульманским законам нельзя делать вскрытие, поэтому многих геев убивают родственники, часто обставляя это как смерть от передозировки наркотиками, — для семьи лучше родственник-наркоман, чем гей. Меньше позора. Никто не будет проводить судебно-медицинскую экспертизу — омыли тело, в саван завернули, и все — нет проблемы. Для многих уехать из страны — единственный выход.

Это результат отношения государства или общества?

Это отношение общества. По бумагам Таджикистан считается толерантной страной. Душанбе выполняет требования Еврокомиссии. По бумагам у нас все хорошо, но это не отражает реальной ситуации. В Таджикистане не так, как в России, где НКО действительно поднимают неудобные темы, а СМИ готовы их освещать. Журналистов, которые в Центральной Азии пишут о геях и лесбиянках, я могу пересчитать по пальцам. И они получают тонны негатива в свой адрес.

Могут ли геи жить, не подвергаясь преследованиям, если будут скрывать свою ориентацию?

Таких людей очень много в Таджикистане. Многие женятся и ведут потом двойную жизнь. Кого-то разоблачают и все равно преследуют. Многих жен — точнее, родню со стороны жены — это не устраивает. Но есть девочки из неблагополучных семей, которые готовы терпеть это, лишь бы остаться в браке, в достатке.

С чем, на ваш взгляд, связаны попытки регулировать сферу нравственности вплоть до мелочей?

В Таджикистане строится тоталитарное государство, а строят его люди со средневековыми представлениями о том, что можно и чего нельзя. Вот вам пример: в мае прошлого года милиция в Душанбе разогнала и задержала пришедших на индийский праздник Холи детей и подростков — дескать, это противоречит нашим традициям. Потом в СМИ попала звукозапись, на которой милиционеры угрожают детям и девушкам-подросткам, что пустят их по кругу. Власть пугается непонятного. Сейчас Рахмон (президент республики Эмомали Рахмон —прим. «Ленты.ру») готовит своего сына в президенты, и им нужно понятное, предсказуемое общество, которое можно контролировать. Поэтому нам объясняют, что ЛГБТ-сообщество — это аморально, а все проблемы — от низкой морали. Таджикистан состоит из огромного количества проблем, легче найти козлов отпущения, чем решать эти проблемы.

На власти республики не давят извне из-за такого отношения к ЛГБТ-сообществу?

В Европе слабо представляют, что тут происходит. На одном мероприятии в европейской столице таджикский чиновник потребовал, чтобы выступавший представитель ЛГБТ-сообщества заткнулся. Представители Еврокомиссии были возмущены — они не подозревали, что в Таджикистане такое отношение к геям в порядке вещей. В Европе уверены, что они пишут письмо генеральному прокурору в Душанбе, и тот старается выполнить их рекомендации. А внутри страны совсем другая политика. Под соусом борьбы за нравственность власти говорят: «Давайте уберем всех педерастов». Хотя и без того в Таджикистане отношение общества, даже родственников, к геям — это фактически практикуемые убийства чести.

Роберт Берновский