«Десятки умирают только потому, что они геи»

Принятый в России закон о запрете гей-пропаганды привел к взрывному росту убийств и насилия в отношении лиц нетрадиционной сексуальной ориентации. К такому выводу пришел кандидат социологических наук, сотрудник Европейского университета в Санкт-Петербурге и Центра независимых социологических исследований Александр Кондаков. Недавно он опубликовал монографию «Преступление ненависти против ЛГБТ в России», в основу которой лег анализ судебных дел, где так или иначе упоминается сексуальная ориентация фигурантов. Исследователь рассказал «Ленте.ру» о том, где опасно демонстрировать нетрадиционную сексуальность, почему судьи сочувствуют геям, а российская наука считает тему ЛГБТ маргинальной.

«Лента.ру»: У вас в работе сказано, что за год в среднем совершается 20-35 преступлений против лесбиянок и гомосексуалистов. В масштабах страны цифры не шокирующие.

Кондаков: Мы не говорим, что в нашем исследовании представлена полная картина. Статистика неполная, но она дает представление о тенденциях. Сегодня для полиции преступлений по мотивам ненависти к ЛГБТ не существует. К тому же в своей работе мы опирались на данные самого достоверного, но и самого консервативного источника — суда. Статистика, которую мы собрали, — официальная, но в процессе научной работы неофициально обобщенная. А по поводу того, что цифры воображение не поражают... Даже когда один человек погибает — это трагедия. А тут десятки умирают только потому, что они геи и лесбиянки.

Что значит: «сведения неофициально обобщены»?

Поскольку официально дел по фактам ненависти к сексуальной ориентации жертвы практически не регистрируется — за все время встретились только два случая — приходилось их искать. Мы составили список ключевых слов, которыми обычно пользуются судьи и прокуроры для обозначения нетрадиционной сексуальной ориентации. Их много: гомосексуальность, гей, мужеложество, ЛГБТ и т.д. А затем вводили эти синонимы в общедоступные системы поиска судебных решений «Правосудие» и «Росправосудие». У нас собраны данные с 2010 по 2015 годы.

Какую тенденцию вы обнаружили?

Если до 2013 года было в среднем 32 дела по мотивам ненависти к ЛГБТ, в 2015-м — уже 65. Идет резкий рост преступлений в этом сегменте. И другой момент — убивать стали больше.

Почему вы считаете, что растет агрессия по отношению к ЛГБТ, а не преступность в целом?

Если посмотреть статистику обычных убийств в России за этот период, то показатели действительно выросли. Но не такими темпами. Тут же двукратный скачок. Тенденция видна не только по официальным судебным решениям. Параллельно мы с командой анализировали сообщения в СМИ. Там также наблюдается серьезное увеличение случаев насилия в отношении ЛГБТ. В 2011 году в прессе рассказывалось о 51 эпизоде. В 2015-м — о 67-ми, в 2016-м — о 85-ти.

Можно ли назвать города, где такие преступления совершаются чаще всего?

Конкретные регионы я бы не стал называть. Например, на Кавказе таких преступлений практически не регистрируется. Но не потому, что их нет. Просто ответственные лица скрывают информацию, стыдятся говорить о преступлениях, основанных на сексуальности. Опираясь на данные из СМИ, мы проводили сравнение разных типов поселений на предмет безопасности для ЛГБТ. Самые безопасные в этом плане мегаполисы. Чем меньше населенный пункт, тем выше риск для представителя ЛГБТ стать жертвой насилия. Интуитивно это понятно: большие города терпимее к разнообразию, в том числе и сексуальному.

В суде ненависть к сексуальной ориентации является отягчающим обстоятельством?

Ненависть к определенной социальной группе лиц в российском законодательстве действительно наказывается более сурово. Но когда речь идет о сексуальной ориентации, судьям неудобно применять это положение. Поэтому в судебных решениях часто не упоминается это обстоятельство. Однако можно наблюдать неформальное принятие этого мотива через вынесение более строгого приговора. Сроки по таким убийствам в среднем на год выше, чем по аналогичным.

Аналогичным — это каким?

Когда убивают гея, но ненависть не служит мотивом. Например, убийства в ходе ссоры. Преступления ненависти к ЛГБТ отличаются жестокостью. Я приводил в докладе случаи, когда поедают части тела своей жертвы, душат пакетами, насилуют расческами. То есть делают что-то из ряда вон выходящее.

Нелюбовь к представителям ЛГБТ становится сегодня одной из скреп российского общества — православие, патриотизм, традиционные ценности (читай традиционная сексуальная ориентация). Неужели судьи готовы по-тихому шатать генеральную линию?

Судьи все же не механические проводники политики государства. Естественно, у них есть собственные практики неформального сопротивления. Самый распространенный случай — условные наказания. В российских судах редко выносятся оправдательные приговоры — так принято. Но есть и неформальная практика: наказать, признать уголовное преступление состоявшимся, однако не отправить человека в тюрьму, дать условное наказание. Это можно назвать сопротивлением судей системе не очень справедливого правосудия. И неформальное признание мотива ненависти через более строгие приговоры можно назвать таким сопротивлением сегодняшней политической повестке.

Кто чаще подвергается насилию: геи, лесбиянки, трансгендеры?

Сложно сказать. Большая часть дел в нашей базе оперирует общим понятием: «лица с нетрадиционной сексуальной ориентацией». Так их называют судьи. Но что они подразумевают — не ясно. В основном речь идет о мужчинах-геях, но это могут быть и мужчины-бисексуалы, и трансгендеры. Узнать, что текст судебного решения касается именно лесбиянки, очень трудно. Судьи крайне редко используют слово с корнем «лесби», называют их «и прочие действия сексуального характера». А под такое определение попадает все, что не соответствует гетеросексуальному генитальному контакту.

Сексуальная толерантность россиян как-то выделятся на фоне других стран?

Мы сравнивали только с Северной Америкой, смотрели убийства по мотивам сексуальной ненависти. Если брать индекс убийств (количество преступлений в расчете на 100 тысяч населения —прим. «Ленты.ру»), в России до 2012 года уровень был примерно одинаков с США. А после мы резко пошли в рост. В США же количество таких преступлений не изменилось. Можно сказать, что сейчас в России ситуация примерно в 2,5 раза хуже, чем в Америке, хотя и там далеко не все хорошо. В центре Нью-Йорка, возможно, безопасно. А в каком-нибудь техасском захолустье вполне могут побить или выгнать из ресторана. Но даже там дела лучше, чем у нас.

Вы связываете рост преступлений с принятием закона о запрете гей-пропаганды?

Да. Пока что я других причин не вижу. Закон вступил в силу в 2013 году. Возможно, усиление негатива вызвало его обсуждение в СМИ. Если помните, то на главных каналах страны тогда показывали псевдодокументальные фильмы, новостные сюжеты, которые были наполнены неприязнью к ЛГБТ. Там прямым текстом говорилось, что гомосексуалисты — неполноценные. Поэтому некоторые россияне решили, что нужно действовать — очищать страну от содомитов. Появились даже целые группы граждан, которые специально объединяются для поиска геев в различных социальных сетях, преследуют их, шантажируют.

Есть теория, что количество людей с нетрадиционной ориентацией всегда стабильно — всего 1-2 процента. Вы согласны?

Это риторические конструкции. Сейчас наука не может сказать, откуда берется гомосексуальность. На этот счет есть разные теории. В зависимости от того, какую вы хотите применить, можно указать то или иное количество людей, которые бы соответствовали нужной версии. То есть я бы не стал принимать на веру какие-то цифры.

Но можно ли сказать, что ЛГБТ-сообщество сегодня расширяется?

Еще раз повторюсь — как считать. Допустим, позиционирующих себя геями и лесбиянками становится даже меньше. Потому что возникают новые способы идентификации себя в обществе: панромантики, постгей, интерсекс и т.д. Спектр сексуальности велик и все время вводит новые термины.

Ряды гетеросексуалов также неоднородны. Есть, например, любители БДСМ (они могут быть любой сексуальной ориентации), свингеры, сапиосексуалы и т.д. То есть люди начинают себя распознавать с большими нюансами. Но когда задают вопросы о росте сообщества ЛГБТ, то обычно имеют в виду — можно ли увеличить популяцию этих людей с помощью пропаганды? Наука дает на это однозначный ответ: нет.

Когда государство оказывает давление на ЛГБТ посредством законов и информационных ресурсов — это запрос общества?

Скорее, государство придумывает, что действует по запросу общества. Если посмотреть опросы общественного мнения, то можно увидеть, что враждебность к ЛГБТ растет. Но о каком общественном мнении мы говорим: об ожидаемых ответах или о четкой сформированной позиции? Скорее о первом. Посмотрите, как сформулированы сами вопросы в анкете. Дается четыре варианта ответов об отношении к ЛГБТ. При этом три из них — негативные. Разве можно в этом случае ждать адекватного результата?

Так что вопрос о сплошной гомофобности российского общества не такой простой. Есть стыдливость в отношении любых проблем сексуальности. Но необязательно враждебность.

Одна из теорий заговора — голубое лобби, которое сформировано среди крупных чиновников и политиков. Судя по ситуации в стране, это миф?

Вопрос достоин изучения. Я по этому поводу ничего не знаю. Очень может быть, что представители какой-то одной социальной группы, люди, которые видят общность друг с другом по какому-то признаку, будут друг другу помогать. Возможно это в теории? Да. Есть ли люди гомосексуальной ориентации в сегодняшнем правительстве — наверняка. Значит, все может быть.

В российском научном мире тема ЛГБТ считается маргинальной?

Монографий, диссертаций по этому вопросу практически нет. Есть отдельные ученые, интересующиеся этой темой. Но работы в основном касаются психологии. Исследований по антропологии, социологии, политике в отношении ЛГБТ мало. Научные гранты специально по этой проблематике не выделялись. Если подавать заявки на финансирование по какой-то социальной проблеме, завязанной на ЛГБТ, велика вероятность, что не одобрят, так как тематика считается непроходной.

Одна коллега мне заявила, что тема ЛГБТ не фундаментальная, то есть это частный, маленький вопрос. Хотя странно. Государство по этой проблеме принимает закон, об этом постоянно говорят в СМИ. Но общество на самом деле ничего не знает о гомосексуальности в России: как, где, с кем, кто. Эти вопросы полностью игнорируются. Либо к проблеме применяется идеологический подход. Появляются публикации в научных (!!!) журналах, где приводятся следующие тезисы: гомосексуализм — грех, однополые браки разрушают Россию и т.д. Никакой доказательной научной аргументации не приводится.

Почему вы взялись за этот вопрос? Не боитесь, что на вас как на ученого также упадет какая-то тень?

В научной сфере как исследователь я не чувствую стигмы. Я уже почти десять лет занимаюсь этими вопросами. Другое дело, что есть какие-то группы, которые обратили на меня внимание, пишут гадости в соцсетях. Но мне интересна эта проблематика, потому что в России ЛГБТ серьезно никто не занимается, значит, первопроходцам предстоит много открытий.

За рубежом научное сообщество тоже долго не воспринимало вопросы нетрадиционных сексуальных отношений. Как они это преодолели?

Конечно, там также это долго игнорировали. Изменения произошли в 1960-80-е годы. В США во многих ведущих университетах появились кафедры по изучению истории и социологии ЛГБТ. Поскольку в Америке многие известные учебные заведения — частные, все это финансировалось меценатами. В странах Европы эти темы начали изучать с подачи государства. Там постепенно приходило понимание, что вопросы ЛГБТ могут выводить и на более общую проблематику: что такое сексуальность, сексуальные отношения внутри общества.

А в российской науке, как когда-то в СССР, секса нет?

В России другая ситуация. У нас есть наследие советской эпохи, в которой социальные и гуманитарные науки должны были соответствовать единому методологическому, теоретическому и политическому стандарту, то есть линии партии и марксизму-ленинизму. Сегодня ленинизма нет, но линия партии осталась. И по привычке деятели науки до сих пор воспринимаются как проводники этой линии и слуги государства. Но это не так. Самая главная функция науки — критическое переосмысление окружающей действительности, а не поиск доказательств того, что правительство делает правильные шаги. Но, к сожалению, по-новому осмыслить отношения между государством и учеными нам так и не удалось.

Наталья Гранина