Десять разгневанных женщин

«Есть такая профессия» — гласит популярная советская формула. А дальше подставляйте, что вам захочется. Есть такая профессия — митинги собирать, например. И до минувшего воскресенья все способные собрать масштабный митинг в Москве были известны и почитаемы. Как вдруг оказалось, что масштабный митинг в Москве могут собрать люди, которые никогда раньше этого не делали. Потому что люди приходят на митинг не из-за его организаторов. А оттого, что тема митинга напрямую затрагивает их интересы.

Кроме этого нового знания, нам было дано в ощущения и другое: оказывается, люди, которые ранее привыкли собирать митинги вокруг себя (а не вокруг реальной проблемы) очень болезненно относятся к тому, что кто-то нарушает их монополию на протест.

Появилось и третье знание: оказывается, если проводить митинг по конкретной гражданской теме без пустой политической риторики, то власть по итогам митинга заявит о том, что высказанные мнения будут услышаны. Ну, хотя бы заявит. Потому что все предыдущие митинги, собиравшиеся вокруг сакральных фигур, власть вообще как бы не замечала.

Это означает полное крушение сложившихся социально-политических отношений. Каким-то непостижимым образом вдруг оказалось, что Москва — это более не латиноафриканская Украина, а вполне себе европейская столица, где на каждом углу стоят митинги требующих изменить маркировку огурцов, цвета рабочих жилетов и размеры резьбы. Конкретным проблемам конкретные решения. А пустому бла-бла-бла говорить в ответ такое же пустое бла-бла-бла как-то глупо. Поэтому в ответ — тишина.

Абсолютный монополист столичного протеста Алексей Навальный перенес произошедшее трудно. Казалось, что все хорошо. Основные конкуренты нейтрализованы. Лимонов отошел от дел, Удальцов в тюрьме, Немцов мертв. Все темы в руках: коррупция, нарушения на выборах, ну что еще? А вот на тебе: совершенно не касающаяся тебя, живущего в спальной многоэтажке, реновация пятиэтажек. Ну кто бы мог подумать?

Сначала приходилось игнорировать происходящее. Еще накануне митинга, когда вся Москва замерла в ожидании, лидер протеста писал о том, что его последователи открыли первый агитационный куб в Бийске. Соратники и адепты трибуна, тем временем, озвучивали его мысли: как глупо делать митинг без политической повестки. Как ничтожны те, кто организует митинг без требований отставок. Как мелочны, низки и тупы организаторы митинга. В день митинга тишина стала совсем гробовой. И продолжала быть таковой до того момента, пока не стало понятно, что мероприятие получается. Через полтора часа после начала митинга в твиттере появляется сообщение о том, что Навальный едет на митинг в метро. В окружении личного фотографа, таинственного крепкого человека в черных очках, а также во имя «90-летней бабушки, проживающей в пятиэтажке на Преображенке». Хотя никакой Преображенки в списке сносимых пятиэтажек и нет. Как справедливо заметил какой-то интернет-остряк:«Кем только Навальный не был: валютный ипотечник, московский ларечник, дагестанский дальнобойщик, чеченский гей. Теперь он житель хрущевки».

Разумеется, Навальный ехал на этот митинг не ради хрущевки 90-летней бабушки. Он ехал туда, как едет на новый поднимающийся завод местный криминальный авторитет. Что значит «поднимающийся» — и без меня? Кто разрешил? Мэрия? Какая мэрия? Митинги в этом городе контролирую я.

Получилось не очень. На сцену подобравшегося трибуна не пустили. Более того, выставили его за зону проведения митинга, поскольку он проник в пресс-зону без аккредитации. Шокированный таким позором Навальный немедленно обвинил в своем выдворении одну из устроительниц митинга, журналистку Екатерину Винокурову. Ту самую, которая в силу своей медийности и смогла показать огромному городу, что его протестные настроения принадлежат не Навальному. А самим гражданам.

Екатерина Винокурова — одна из, по ее собственным словам, «десятка женщин», которые придумали этот митинг, заявили его, согласовали, собрали на него деньги, организовали сцену, звук и логистику. Десяток женщин, которые свалили торчащего на горе древнего идола, про которого уже никто и не помнил — кто его туда установил. Отвечать всему десятку неэффективно. Поэтому адепты Навального ухватились за одну Винокурову,как за средоточение зла. Просто ухватившись за ее твит: «К сцене рвется Навальный, не имеющий отношения к митингу. Это просто неприлично».

Винокурова теперь предатель, человек, с которым нельзя иметь дело, потому что она агент Кремля, а также специально отомстила Навальному, потому что он не хотел давать ей интервью. Винокурова сливает протест. Винокурова куплена мэрией, ФСБ и администрацией. Она просто должна быть уничтожена, потому что на нее указал перст указующий — сам Навальный написал, что его выгнали, видимо, «по указанию Винокуровой».

Породившая эту истерику ложь Навального (как и с бабушкиной хрущевкой, как и с письмом в администрацию, как и еще много с чем) стала уже привычной. Эта очередная ложь сложившийся образ Навального никак не меняет.

Но вот что 14 мая 2017 года этот сложившийся образ радикальным образом изменило — так это неспособность «главного оппозиционера страны» противостоять десятку женщин, которые никогда раньше никакой оппозицией не занимались.

Февральская революция как она есть. Далее Навальный, переодетый в женское платье, бежит.