Бесплатные ублюдки

Пермские депутаты заставили своих избирателей, а заодно и всех россиян вспомнить казалось бы забытые в советском прошлом слова и выражения: «нагуляла», «шалашовка», «выбл...» (зачатый вне брака при сомнительных обстоятельствах) и «в подоле ублюдка принесла». Региональные парламентарии приняли закон о дополнительной материальной помощи молодым матерям. Однако рассчитывать на нее могут лишь те, кто вписал в свидетельство о рождении имя отца ребенка. Тем, у кого эта графа пустует, денежки не полагаются. Один из авторов закона, депутат Сергей Клепцин, пояснил, что эта мера призвана напомнить молодым людям о семейных ценностях и стимулировать крепкие, полные семьи, а не плодить «случайных детей». Резкие высказывания парламентария вызвали волну критики в адрес пермских властей и спровоцировали дискуссию о перегибах в борьбе за традиционные ценности, результатом которых становится стигматизация одиноких матерей. «Лента.ру» разбиралась, зачем региональные власти решили отделить правильных детей от неправильных и почему слабоумным не следует усердно молиться.

Нелестное мнение о матерях-одиночках, которым нечего написать в графе «Отец», Клепцин, похоже, сформировал, основываясь на воспоминаниях о своей бурной молодости. «Абсолютно точно, что рождение таких случайных детей происходит после дискотек, каких-то междусобойчиков, корпоративчиков и еще чего-нибудь», — заметил он со знанием дела в недавнем интервью НТВ. И его трудно упрекнуть в неискренности или ханжестве. В отличие от легкомысленных женщин, которые безответственно подходят к материнству, он, по собственному признанию, имеет «опыт рождения запланированных детей». То есть депутат Клепцин не из тех, кто способен только языком молоть. Неудивительно, что именно ему доверили курировать социальную политику в регионе, решать, кто достоин детских пособий, а кому их выдавать не стоит.

На сайте заксобрания Пермского края также указано, что Клепцин не только отец двух запланированных детей, но и координатор федерального проекта «России важен каждый ребенок». Однако ни сам депутат, ни его помощники не пожелали объяснить, чем случайная безотцовщина качественно отличается от запланированных детей с полным комплектом в свидетельстве.

Не секрет, что у женщин может быть много причин не указывать имя отца. Они могут быть этического характера, когда у мужчины, например, есть другая семья. Или сугубо практические, когда женщина не желает даже формально связывать своего ребенка с человеком, который не внушает ей доверия. Но в Пермском крае такое не проходит. Здесь борьбу за традиционную семью, семейные ценности и прочие скрепы вывели на новый уровень. Ребенок отныне не может считаться индульгенцией безответственного поведения.

Даже уполномоченный по правам ребенка в Пермском крае Павел Миков не возвысил голос против откровенной дискриминации бастардов по признаку отцовства. В беседе с «Лентой.ру» он заявил, что женщины должны более осознанно подходить к выбору мужчин, от которых они собираются рожать детей. «По крайней мере, это [отказ в получении матпомощи] заставит сегодня молодых мам задуматься, с кем они связывают свою жизнь, с каким мужчиной они хотят брак заключить, либо ребенка родить. Это шаг к тому, чтобы сформировать ответственное родительство, — рассуждает Миков. — Социально безответственное поведение молодых родителей привело к тому, что сегодня каждый третий ребенок в Пермском крае не знает своего отца и не получает алименты, теряет все наследственные права и так далее. Поэтому мы не можем эту ситуацию и дальше усугублять».

Государство не должно нести ответственность за нерадивых отцов и тем самым поощрять «моральную деградацию общества», уверен Миков. Цель законопроекта, по его словам, — изменить отношение к родительству как таковому. Именно финансовая поддержка, по мнению местных властей, — лучший инструмент стимулирования традиционных семейных ценностей.

На самом деле подобные заявления пермского депутата, равно как и регионального омбудсмена, попадают под действие статьи УК 282 «Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства». Причем в случае Клепцина — по части «Б», то есть «лицом с использованием своего служебного положения». Правоохранительные органы пока не заинтересовались этим любопытным фактом.

На съезде уполномоченных по правам ребенка в субъектах РФ, который открылся 19 апреля, на следующий день после скандальных заявлений Клепцина, уполномоченный по правам ребенка при президенте Анна Кузнецова встретилась со своим пермским коллегой. Она раскритиковала инициативу по поддержке полных молодых семей, пояснив, что норма носит дискриминационный характер и должна быть доработана. По ее словам, внимание нужно уделять не только ответственному материнству, но и отцовству.

Впрочем, свои пять копеек в поддержку традиционной семьи омбудсмен все же внесла. «Важно говорить о подготовке к семейной жизни, формировать в сознании наших детей образ человека-семьянина и образ полноценной здоровой семьи. Именно подготовка к семейной жизни, начиная со школы, может стать эффективной профилактической мерой», — подчеркнула Кузнецова.

Смелая законодательная инициатива пермских депутатов оказалась неприятным сюрпризом не только для общественников, но и для временно исполняющего обязанности пермского губернатора Максима Решетникова. Похоже, он не сразу понял, что это было и как реагировать на происходящее.

Обращаясь к вице-премьеру края Татьяне Абдуллиной, он поинтересовался, «в чем глубокий смысл этой нормы». Та ответила, что так регион планировал поддержать устойчивость браков. «Вы же не требуете свидетельство о браке. Вы говорите именно о том, что в свидетельстве о рождении отсутствует запись об отцовстве, — заметил глава региона. — Я считаю, что это по меньшей мере неоднозначная норма, поэтому подготовьте и на ближайшее законодательное собрание вынесите проект закона, который устраняет эту дискриминацию».

В Госдуме тем временем выступил премьер-министр Дмитрий Медведев. Среди тем, затронутых главой кабмина, поднималась и поддержка семей. Демографическая проблема, по словам премьера, остается одной из наиболее острых.

«Сейчас в детородный возраст вошло поколение родившихся на рубеже 1990-х годов. Людей этого поколения, к сожалению, действительно меньше, чем предыдущих, — заметил премьер-министр. — Нужно продолжать поддержку семей, использовать не только те меры, которые себя зарекомендовали, но и принимать новые».

Однако простая схема, когда на неполную семью государство будет выплачивать пособие, малоэффективна. В первую очередь потому, что это повлечет за собой лишь увеличение числа свидетельств о рождении без указания отца. Зачастую женщины по личным мотивам оставляют эту графу пустой, при этом состоят в браке или сожительствуют с отцом ребенка. Это может быть связано с имущественными вопросами или планами на будущее. По-настоящему одиноких матерей значительно меньше, чем представляется из статистики, поясняет заместитель директора Института демографии НИУ ВШЭ Сергей Захаров.

Примерно половина детей, зарегистрированных без указания отца, на деле воспитываются в полной семье. Немало одиноких матерей живут в едином домохозяйстве со своими родителями или же с другим мужчиной, который приходится ребенку отчимом. «Нельзя все эти категории свести к единому "одинокие матери" и просто выделить всем пособие. Оценивать нужно не то, сколько человек участвуют в воспитании ребенка, а материальное положение семьи — неважно, полная она или нет», — отмечает Захаров.

«Государственная политика в отношении одиноких матерей очень невразумительная и неочевидная. Перспективы ее неясны, потому что одинокие матери — это образное определение, проявляющееся в самых разнообразных формах», — добавляет эксперт. В качестве примера непродуманной политики в этой сфере он привел опыт Калужской области, где власти ввели ежемесячное пособие для одиноких матерей в размере пяти тысяч рублей. После этого в регион устремились роженицы из соседних областей для регистрации детей, а число отцов, записанных в свидетельства, существенно снизилось. В течение года количество детей одиноких матерей увеличилось на три тысячи — практически на 40 процентов. Губернатор области настоял на немедленном прекращении этой формы поддержки.

Из-за многообразия форм семейной жизни критериями поддержки должны стать нуждаемость и уровень благосостояния, а не число членов семьи и наличие регистрации, добавляет Захаров. «Нужно увести все на конкретный адресный уровень. Если мама действительно одинока и не может решить вопрос, кто заберет ребенка из школы, — вот этим надо заниматься. Либо принимать положения, позволяющие ей работать неполный рабочий день, оставив уровень оплаты достаточным, чтобы прокормить семью, — резюмировал Захаров. — В европейских странах это действует именно так: соцработники индивидуально занимаются семьями в кризисных ситуациях. А наша система соцобеспечения к этому не готова. Нет инструментов реальной проверки нуждаемости и помощи в таком случае».

Анастасия Чеповская