Азбучные истины

В начале апреля президент Казахстана Нурсултан Назарбаев напомнил, что к 2025 году надо перевести казахский алфавит на латиницу. Это намерение получило множество самых разных интерпретаций: и как выход республики из культурного поля России, и как некий «цивилизационный выбор», и просто как желание хоть каких-то перемен. «Лента.ру» разбиралась, почему власти страны хотят сменить систему письменности, какое отношение это имеет к ситуации в стране и дискуссиям 1930-х годов в СССР.

12 апреля Назарбаев поручил чиновникам составить график перевода казахского алфавита на латиницу. Глава государства назвал и конкретные сроки языковой реформы — до конца 2017 года разработать стандарт алфавита, с 2018-го — начать подготовку соответствующих специалистов, а полностью отказаться от кириллицы страна должна к 2025 году.

В Казахстане о латинизации алфавита говорили и раньше. Собственно, «апрельские тезисы» Назарбаева — это напоминание об одном из пунктов его послания населению «Стратегия "Казахстан-2050" — новый политический курс состоявшегося государства». Документ был представлен общественности в декабре 2012-го. Тогда президент республики подчеркивал, что перевод на латиницу «послужит не только развитию казахского языка, но и превратит его в язык современной информации».

Точно такие же соображения Назарбаев высказывал и в 2006 году. Выступая перед членами Ассамблеи народа Казахстана (совещательный орган, призванный подчеркнуть мультиэтничный характер общества в стране), он призвал задуматься о переходе на другой алфавит.

Почему казахстанский лидер вспомнил о латинизации именно сейчас? В январе 2017-го в идеологическом блоке Астаны состоялись новые назначения — первым заместителем администрации президента стал бывший посол в России Марат Тажин. Казахстанский политолог, крупнейший специалист по истеблишменту республики Данияр Ашимбаев объяснил возвращение Тажина тем, что у руководства страны возникла необходимость «перезагрузки» идеологической составляющей. Занимавший высокие посты, пользующийся доверием президента доктор социологических наук Марат Тажин для этой задачи подходит как никто иной, подчеркнул эксперт.

Перезагружать идеологический блок Астане действительно необходимо. В последние годы страна столкнулась с вызовами, на которые в ее привычной риторике не было убедительных ответов. Экономический кризис, вал террористических актов, скрытые, но от этого не менее напряженные конфликты по линии центральная власть — региональные элиты... Против всего этого привычные заклинания про приоритет экономики над политикой и межнациональный, и межконфессиональный мир не помогут.

Реальную экономическую модернизацию Казахстану провести так и не удалось — о результатах первой пятилетки индустриализации критически отзывался даже Назарбаев, а тем временем в стране уже объявлена третья пятилетка! В этих условиях латинизация выглядит как необходимая, пусть и косметическая мера — приобщение к западному миру и формальная модернизация. Именно так это разъяснил политолог Ерлан Карин, который ранее возглавлял Казахстанский институт стратегический исследований — официальную «фабрику идей» в республике. «Переход на латиницу — это цивилизационный выбор. Выбор в пользу открытого и глобального мира», — заявил Карин. В Астане логично решили не ждать, пока наконец-то получится поменять структуру экономики, и приблизиться к Западу хотя бы в области письменности.

Лучше всего этот взгляд выразила казахстанская журналистка. «Дизайнеры захотят поиграть шрифтами. Захочется создать новые красивые журналы, придумать новые методики по изучению казахского языка. Свежий взгляд. Нам нужен свежий взгляд. И хорошие эмоции», — по-женски непосредственно откликнулась она.

Перевод языка на латинскую графику — отнюдь не ноу-хау Астаны. Казахстанские идеологи тут используют советский опыт. На латинскую основу тюркские языки СССР перевели в 1920-х годах, для чего даже был создан Всесоюзный центральный комитет нового тюркского алфавита. Большевики хотели латинизировать и русский язык — за это ратовал, например, народный комиссар просвещения Анатолий Луначарский.

Несмотря на лозунг «нет таких крепостей, которые бы не могли взять большевики», к 30-м годам советская власть убедилась, что реальность экспериментам не вполне поддается. Языки советских республик не могли функционировать как полноценные коммуникационные системы. В отделе агитации и пропаганды ЦК жаловались на низкое качество словарей и книг, отсутствие протоколов, ошибки при переводе высказываний классиков марксизма и руководителей партии на местные языки. И в начале 40-х тюркские языки перевели на кириллицу.

Безусловно, часть интеллигенции Казахстана с радостью воспринимает латинизацию как символический выход из культурного пространства России и «деколонизацию». Ирония истории в том, что и тут они следуют советским идеологическим схемам. Генеральный секретарь компартии Иосиф Сталин в 1934 году поставил задачу большевикам в республиках «развить и укрепить у себя действующие на родном языке суд, администрацию, органы хозяйства, органы власти». Задачи, как видно, спустя 80 лет не изменились — советская интеллигенция несколько десятилетий упорно выходит из культурного поля России. Насколько успешно у нее это получается и какое отношение к этому имеет реальная, а не воображаемая Россия — вопрос как минимум дискуссионный.

Самое интересное, что большую часть споров о смене письменности в Казахстане обессмысливает то, что в Узбекистане, Туркмении и Азербайджане алфавиты уже латинизировали. Трудно судить о том, что это дало Туркмении из-за закрытости страны, но ситуация в двух других бывших советских республиках очевидна. В Узбекистане так и не удалось полностью перевести на латиницу даже государственное делопроизводство. Реформу языка раскритиковал в 2016-м один из кандидатов в президенты страны, лидер Демократической партии Сарвар Отамуратов. Опыт Азербайджана считается более позитивным, но критики отмечают, что тотальная латинизация привела к тому, что граждане стали меньше читать.

Люди, профессионально работающие со словом, литераторы Казахстана опыт соседей учли. В 2013-м после публикации тезиса о переходе на латиницу группа писателей обратилась к президенту и правительству с открытым письмом. «До нынешнего дня в республике издан почти миллион наименований книг, научных трудов о древней и последующей истории народа (...). Ясно то, что с переходом на латиницу наше юное поколение окажется оторванным от истории предков», — говорилось в обращении. Авторы письма обратили внимание на то, что есть вообще проблема освоения казахского языка в стране и в этих условиях проводить радикальные реформы неразумно.

Очевидно, что Казахстан при переходе на латинскую графику столкнется со значительными проблемами. Во-первых, это потребует значительных финансовых затрат — цифры тут называют разные, от сотен миллионов до миллиардов долларов. Но не все так однозначно: для допущенной к реализации реформы национальной интеллигенции освоение огромных средств — это безусловный плюс. Другое дело, что это способно затормозить воплощение других проектов в гуманитарной и культурной сфере, хотя, судя по всему, таких проектов просто нет. Во-вторых, это создаст сложности для тех, кто пользуется казахским языком — даже для образованного человека замедление процесса чтения усложняет восприятие текстов, что скажется на состоянии интеллектуальной сферы в стране.

Разумеется, сторонники латинизации считают эти проблемы ничтожными. Например, в ответ на вопрос, во сколько все-таки обойдется перевод страны на новую письменность, в нижней палате парламента ответили в духе героя Ильфа и Петрова «торг здесь неуместен». «Выйти на дорогу в цивилизованный мир — всегда дороже, но зато ты выходишь в мир», — заявил депутат Азат Перуашев. Если к реформе все-таки приступят, то с мест пойдут только победные реляции об успешном освоении новой графики широкими массами трудящихся.

Одна из причин, по которой Астане нужна модернизация в идеологической сфере, — то, что государству в культурной сфере приходится конкурировать с идеологически подкованными агентами доктрины теократического государства — исламистами. Они умело пользуются современными средствами коммуникации и знают, как отвечать на вопросы населения. Если латинизация вызовет хотя бы кратковременный вакуум в культуре и образовании, исламисты заполнят его молниеносно.

Очень важно, что изменение письменности коснется только казахского общества, или его казахскоязычной части (этнические казахи говорят не только на казахском). Официальные лица России по этому вопросу практически не высказываются, чиновники Казахстана настойчиво подчеркивают, что языковая реформа никак не скажется на отношениях Москвы и Астаны. Но почему властям республики приходится мусолить идеологический вопрос 80-90-летней давности? Видимо, потому что другой мобилизационной повестки для обществ так и не сформировано (на фоне пятилеток индустриализации это все производит стойкое впечатление дежавю). В этих условиях идеологи при самой мощной теоретической базе могут только скопировать успешный опыт маркетологов — попытаться дать гражданам «хорошие эмоции», как выразилась журналистка. И, конечно же, «поиграть шрифтами» и бюджетом.

Ахмед Сейидов