«Люди устали от бесконечных каберне»

Жерар Депардье давно стал для россиян по-настоящему народным артистом. В России его знают и любят миллионы. Несколько лет назад он получил российское гражданство, довольно часто бывает на своей новой родине, но по-прежнему остается человеком мира. Снимается в кино, пишет книги, а еще профессионально занимается виноделием — у него есть хозяйства в Анжу и на юге Франции. «Лента.ру» встретилась с Депардье на винодельне, хотя и не его собственной. Поэтому речь естественным образом зашла о вине. Подробности — в эксклюзивном материале нашего корреспондента.

Сегодня почти все вина по всему миру выглядят одинаково. Они сделаны словно под копирку и совершенно лишены индивидуальности. Мне же важно не просто выпить бокал мерло или каберне, но почувствовать ту землю, на которой рос виноград. Например, в винах, родившихся у моря, вы обязательно различите морские нотки. И пусть такое вино проще массового заводского продукта, может быть, даже более качественного и стабильного, зато за ним удается разглядеть труд конкретного винодела, крестьянина, который работает на своей земле и знает каждый ее уголок.

По той же причине я отдаю предпочтение винам из автохтонных сортов. Им по определению присуща индивидуальность. Сегодня таких все больше. Почему? Да потому что люди давно устали от бесконечных одинаковых каберне и возвращаются к собственным корням. Это происходит по всему миру, и Россия не исключение. У вас есть свои замечательные автохтоны. Будущее российского виноделия принадлежит им, я уверен.

Мне нравятся изящные, элегантные, женственные вина. Ровно такие я и делаю на своей винодельне в Анжу. Слишком мощные, танинные и алкогольные вина я не люблю. Высокий уровень алкоголя убивает в вине фруктовость, подавляет его чувственность, лишает индивидуальности. Такое вино не доставит вам удовольствия. После двух-трех бокалов вы уже попросту будете пьяны. Но для того, чтобы банально напиться, есть, например, водка. Вино же предназначено для того, чтобы получить удовольствие и разделить это удовольствие с другими.

Знаете, я очень люблю бургундский пино нуар. В Бургундии все вращается вокруг этого сорта. С ним чрезвычайно трудно работать. Но если судьба благоволит энологу, то на выходе получается исключительно благородное, сложное, по-настоящему персональное вино. Причем такое, которое невозможно повторить больше нигде в мире. Вот это меня привлекает. Аналогичным образом я подхожу и ко всему остальному.

Я не коллекционирую вина. Не гоняюсь специально за какими-то конкретными марками или миллезимами. Мне это представляется довольно скучным занятием. Но погреб у меня, разумеется, есть. Там хранится некоторое количество вин, которые я пью. Кое-что из моих собственных хозяйств, кое-что мне дарят. Последние годы я вообще-то пью довольно мало. Не то, что раньше. Здоровье не позволяет.

Я все знаю о вине, и я вам точно могу сказать, что после 4-5 бокалов, в принципе, уже не очень важно, что именно ты пьешь. Еще и по этой причине мне кажется бесполезным создавать систематическую коллекцию каких-то специально подобранных вин. Конкретное вино хорошо здесь и сейчас. А через десять лет мне его может и не захочется вовсе. Так зачем же мне его коллекционировать и ждать, когда оно, наконец, созреет?

Не могу сказать, что я хорошо разбираюсь в русских винах. Во время поездок по России я иногда пью их. На мой вкус в массе своей они довольно простые, если угодно крестьянские. Иногда у них довольно высокая кислотность, но если разбавить водой, получается совсем неплохо.

Из вин на постсоветском пространстве мне особенно нравится то, что делают в Грузии и Крыму. Вы, наверное, знаете, что в Крыму мне даже подарили гектар земли, где в принципе можно было бы разбить виноградник. Но мне просто некогда этим заниматься. Так что я не делаю вино в России. И, в общем, не планирую.

Редакция выражает признательность владельцу Chateau Constellation Доминику Жиру (Dominique Giroud) за помощь в организации интервью.

Беседовал Александр Сидоров