Ты меня на рассвете разбудишь

Владимир Сорокин дал Марку Захарову карт-бланш: режиссер, десять лет мечтавший о постановке романа на сцене, начинавший репетиции, отказывавшийся от них, вертевший книгу так и этак, получил право менять сюжет, что-то из истории выкидывать и что-то добавлять. В результате добавлены были некоторые мотивы из сорокинской же «Теллурии» (в частности, проповедь «Аще взыщет Государев топ-менеджер во славу КПСС и всех святых для счастья народа и токмо по воле Божьей, по велению мирового империализма, по хотению просвещенного сатанизма, по горению православного патриотизма, имея прочный консенсус и упокоение душевное с финансовой экспертизой по капиталистическим понятиям для истории государства российского»), а убрано… да почти все события «Дня опричника» испарились или трансформировались до неузнаваемости. Используя придуманных Сорокиным героев и некоторые сюжетные ходы, Марк Захаров выстроил на сцене Ленкома свой мир — гораздо более человечный.

Ведь что происходит в книге? Главный герой — опричник Андрей Комяга проживает свой день в среде совершенно безумной. Сорокин определил время действия романа как 2027 год — и к этому времени в России уже есть Государь, опричнина (что разъезжает на мерседесах, собачья голова болтается спереди, метла — сзади), дома провинившихся чиновников сжигают из огнеметов, а распространенным наказанием стала публичная порка.

Но это не просто возвращение к архаике — с коррекцией на технический прогресс, это гибрид торжества самодержавия с торжеством корпоративного государства; именно его приметы так радуют современного читателя, отбывающего службу в офисах с девяти до шести.

Сорокин описывает свою антиутопическую Москву с азартом и без брезгливости, его текст — фейерверк безжалостных аттракционов, и никому в голову не придет так жалеть жену опального чиновника, подвергшуюся коллективному изнасилованию, как обычно жалеют читатели героинь романов XIX века. Это не люди в его романах — это куклы, знаки, марионетки. Дикие приметы сегодняшнего дня доведены «в будущем» до абсурда, и именно абсурдность этого мира, что буквально завтра может стать реальностью, становится главной темой Сорокина. Идеи важнее людей.

Но для Захарова-то важно, что происходит именно с людьми. И именно в людей он хочет верить. Его не устраивает герой, который полностью «опричник» — и только. И Марк Анатольевич перекраивает сюжет, и дарит герою (роль которого досталась Виктору Ракову) новую судьбу. Не механизм на службе тайной полиции (пусть она называется «опричнина», какая разница), но обычный мужик с понятными проблемами. То есть не энкавэдэшник тридцатых, а, скажем, сегодняшний мент. Вовсе не ангел, не философ, не либерал, но человек, который не будет пускать женщину «по кругу», даже если ему отдан такой приказ, и мужчина, способный влезть в опаснейшее предприятие и восстановить против себя сослуживцев, если любимой женщине надо вернуть из приюта ребенка.

Вокруг — да, вокруг фантасмагория. Трудится группа «по борьбе с жидомасонским злояпонством». Разговаривающий с явным кавказским акцентом младой опричник оказывается доктором наук, защитившим диссертацию по «Красной Шапочке». Председатель Дорогомиловского рынка, общества защиты прав человека и Союза Михаила Архангела — это один и тот же человек. Всех современных драматургов еще на Яблочный Спас перевешали; народ сжег загранпаспорта с шенгенскими визами на Красной площади — ну и так далее и тому подобное, вызывая хохот в зале, иногда добродушный, иногда чуть ли не истерический. В Тобольске прислуга уже сплошь китайская, и герою предлагают сварить суп из кота (живой котяра в руках служанок вызывает предсказуемый всплеск умиления в зале).

Сидящий в оркестровой яме маленький ансамбль швыряет такие децибелы в публику, что поневоле вспоминается «маэстро, урежьте марш»; вопит синяя мигалка — знак вызова опричнины на телеконференцию; транспортная ракета (из Москвы в Тобольск народ летает через космос) на стартовой площадке взрывается с образцовым грохотом. Очень громко, очень смешно, очень изобретательно — а посреди всего этого опричник Комяга с верным денщиком Федькой (Антон Шагин) вызволяют несчастную тетку, мужа которой убили по приказу Государя (отличная роль Дмитрия Певцова — от обыденно-бытовых реплик до волдемортовского шипения), и вручают ей ее ребенка. И когда Комяга ведет с этой теткой — вдовой Куницыной (Александра Захарова) — диалог, то вспоминаются не антиутопии ХХ века, а сотворенная почти сорок лет назад Захаровым, Рыбниковым и Вознесенским «Юнона и Авось».

Захаров изменил и время действия «Дня опричника» — на программке стоит не 2027 год, а «Через 100 лет после премьеры». Понятно, что дело не в том, что он мог испугаться — мол, кто-то во власти решит, что он вот прямо его изображает. Просто режиссер категорически не согласен с тем, что всего лишь через десяток лет все в реальности может быть вот так — с полным слиянием церкви с властью, со строительством Западной стены и в принципе неграмотными кандидатами наук. Когда Сорокин хохочет и так защищает от реальности свою психику и психику своих читателей, Захаров настаивает на том, что только смеяться — недостаточно. Надо в нужный момент поступать так, как считаешь правильным, даже если потом придется бежать до лазейки в Западной стене, а вдогонку пустится компания бывших сослуживцев. И он убежден в том, что опричники тоже могут быть людьми. Ну, в определенных обстоятельствах.

Анна Гордеева специально для «Ленты.ру»