Польша расколотая

Не будучи ни премьером, ни президентом, а формально «всего лишь» лидером правящей партии «Право и справедливость» Ярослав Качиньский, сосредоточил в своих руках практически всю полноту власти в Польше. Его авторитарные замашки, ультраконсервативный политический курс и намерение переписать конституцию вызывают возмущение многих поляков и раздражение партнеров Варшавы по Евросоюзу. Тем не менее, оппозиция внутри страны сегодня слишком слаба, чтобы оказать достойное сопротивление действующей власти. Как Польша дошла до жизни такой и что ждет ее в будущем, постаралась понять «Лента.ру».

Тепло и солнечно в Варшаве, но невесело на душе у простых варшавян. Так можно было бы начать выдержанную в традициях советской журналистики статью о происходящих сегодня в Польше процессах. А виной всему политика руководства страны, предельно поляризовавшая общество. Почти регулярными стали массовые протестные демонстрации. Причем выходят на них не только представители оппозиции, но и простые граждане, возмущенные антидемократическими тенденциями в политике правящей партии «Право и справедливость».

Эти выступления начались еще в конце прошлого года, но фактически Польша была разделена и раньше — в политическом смысле, экономическом и социальном. Две части страны давно получили наименование «А» и «B». «А», включающая западные и южные воеводства, отличается от «В» (это в основном восточные районы) более развитой экономикой и сравнительно высоким уровнем жизни. Голосуют «А» и «В» обычно по-разному — в «А» выбирают умеренных политиков с выраженной европейской ориентацией, тогда как в «В» предпочитают правых деятелей, делающих ставку на националистическую риторику. Аналогичным образом делятся электоральные предпочтения города и села. Так было и на последних выборах, с той лишь разницей, что успех «Права и справедливости» оказался беспрецедентным. Варшава в основном не голосовала за партию Качиньского и его ставленника на президентский пост, так стоит ли удивляться, что сегодня в столице активно протестуют?

Отношение к демократическим институтам и парламентаризму в Польше необычайно трепетное, а граждане привыкли считать свою страну едва ли не колыбелью европейской демократии — Конституция 3 мая была принята в 1791 году и действительно стала первой в Европе и второй в мире после американской. Между тем, возродившаяся в 1918 году Польша очень быстро распрощалась с демократией, а маршал Пилсудский с 1926 года правил единолично. При этом он не избирался президентом и лишь эпизодически занимал пост премьера, сохраняя за собой высшие военные должности. Очень похожая модель реализуется сейчас Ярославом Качиньским, формально возглавляющим только партию, но фактически сосредоточившим в своих руках управление всей страной. Стиль Пилсудского, «начальника государства», легко угадывается поляками, и не требуется никаких специальных аллюзий, чтобы подчеркнуть это.

Ярослав Качиньский считался старшим в паре близнецов не только потому, что родился на 45 минут раньше своего брата Леха. О них говорили: «Ярослав решает, а Лех делает». Выраженные задатки лидера очень причудливо сочетались у него с достаточно странной личной жизнью — у Ярослава никогда не было семьи или детей, и практически всю жизнь он провел с мамой. Смерть брата, а через три года и матери, пошатнули его здоровье и душевное состояние, но волю к власти он не утратил. Зная это, многие наблюдатели не исключали на первых порах после парламентских выборов, что выдвинутая «Правом и справедливостью» в премьеры Беата Шидло — не более чем временная фигура и вскоре уступит свое место Качиньскому. Теперь все яснее, что новый «начальник государства» стремится не обрести формальные атрибуты власти, а кардинально изменить конституцию и реформировать государственное устройство.

О новой конституции польские правые говорят уже давно, с 2010 года, когда был выдвинут проект, предполагавший усиление роли президентской власти и католической церкви. Эта законодательная инициатива начиналась со слов: «Во имя Бога всемогущего! Мы, Народ Польский, в благодарности Божественному Провидению за дар независимости, памятуя о нашей более чем тысячелетней истории, связанной с христианством, в благодарности предыдущим поколениям за их упорный труд, самоотверженность и жертвы для Польши, стряхнув иго иноземного гнета и коммунизма…» Даже для патриотически настроенной публики, регулярно посещающей костел, это было чересчур.

Проект 2010 года был обнародован совсем незадолго до гибели Леха Качиньского и сразу же снят с обсуждения после смоленской авиакатастрофы. Нынешний политический контекст совершенно иной, и копирование подходов вряд ли имеет смысл для Качиньского, которому гораздо проще контролировать партию, парламент и премьер-министра, нежели президента.

Самая большая преграда для изменения конституции — нехватка голосов в Сейме. Их необходимо не менее 307. Но столько не наберется, даже если вместе с «Правом и справедливостью» в полном составе проголосует блок Павла Кукиза. Не исключено, что Качиньский решится на уже опробованный вариант «ночной смены», когда депутатское большинство собирается ночью, не пригласив оппозицию, и проводит необходимое голосование. Такие действия уже вызывали бурю критики как в самой стране, так и за рубежом. Но возмущение европейских соседей в целом быстро улеглось, а голосов для изменения конституции при таком сценарии нужно всего 154, и это хороший повод, чтобы рискнуть. Если голосование в Сейме пройдет успешно, то для голосования в Сенате не придется прибегать к хитростям, поскольку там у партии Качиньского абсолютное большинство.

Если изменения конституции будут достаточно обширными и затрагивающими разделы I («Республика»), II («Свободы, права и обязанности») или XII («Изменение Конституции»), то оппозиция сможет потребовать референдума. Впрочем, именно такого рода изменения и нужны польским правым, так что этот вариант они тоже не исключают.

Польские правые уже осуществили реформу Конституционного суда, способного стать преградой на пути реализации их планов. Прежняя власть — партия «Гражданская платформа» — незадолго до своего поражения досрочно назначила новых судей на девятилетний срок, склонив тем самым баланс в свою пользу и рассчитывая, что новому парламентскому большинству придется смириться. Этого не произошло, а реформа Конституционного суда попросту парализовала этот орган.

Другая крайне спорная инициатива партии Качиньского — закон о средствах массовой информации, предполагающий частичное подчинение медийной сферы Национальному совету по СМИ, контролируемому, в свою очередь, правительством. Это возмутило демократическую общественность как в Польше, так и за ее пределами. Особенно негодовали в Германии, что неудивительно, так как примерно у 80 процентов польских СМИ зарубежные собственники, преимущественно немецкие.

Ко всему перечисленному нужно добавить усиление роли спецслужб после прихода нового правительства. Бывший глава контразведки и военной разведки Антоний Мачеревич назначен министром обороны страны, выходцы из спецслужб занимают ключевые посты в польской оборонной промышленности и не только. Уже готовится создание Министерства безопасности, которое должно объединить все пять польских спецслужб под началом Мариуша Каминьского (еще в бытность главой Центрального антикоррупционного комитета он был осужден на три года за превышение полномочий, но впоследствии реабилитирован президентом Дудой). Учитывая характерные для него методы работы, не приходится сомневаться в том, что активность спецслужб возрастет до уровня дозволенного или даже в очередной раз перешагнет эту грань.

Такие предварительные работы по реформированию государственной системы уже вызвали яростное сопротивление, а продолжение этой линии неминуемо спровоцирует настоящий общественный раскол. К счастью для Качиньского, в то время как его партия монолитна, оппозиция находится в кризисе. «Гражданская платформа», проигравшая выборы, продолжает терять популярность, а руководство партии увязло в поиске виновных и внутренней борьбе. Ее новым лидером стал Гжегош Схетына, бывший министр иностранных дел, известный в России главным образом благодаря нелепым заявлениям об освобождении Освенцима украинскими солдатами. Однако на протяжении многих лет он считался серым кардиналом в партии и главным внутренним соперником Дональда Туска. Других лидеров в «Гражданской платформе» сейчас нет, а репутация Схетыны после коррупционного скандала, случившегося семь лет назад, небезупречна. Официально возглавив партию, он сейчас занимается очисткой ее рядов от потенциальных конкурентов.

Оппозиция в лице представителей «Гражданской платформы», социалистов и либералов очень слаба, неспособна к консолидации и в нынешнем виде практически лишена перспектив. Учитывая, что новые лица в польской политической элите давно не появлялись, вопрос вливания свежей крови назрел. Как обычно бывает, к этому естественному повороту событий никто не готов, и намозолившие всем глаза политики пытаются всеми силами сейчас удержаться на плаву.

С определенного момента польская элита начала жить в собственном мире. Скандал с прослушиванием разговоров политиков в ресторане «Сова и друзья» явил не только правду о том, что делают польские политики для американских, но и продемонстрировал цинизм, который польские избиратели простить не смогут. В качестве примера можно упомянуть слова вице-премьера и министра инфраструктуры Эльжбеты Беньковской, сказавшей, что на зарплату в шесть тысяч злотых могут согласиться только воры или идиоты, при том что средняя зарплата в Польше — менее четырех тысяч злотых (до налогообложения).

Однако ошибки соперников вовсе не дают карт-бланш польским правым, которые пришли к победе под крайне популистскими лозунгами и теперь должны будут исполнить хотя бы часть обещанного. На протяжении целой четверти века поляки жили хуже, чем работали, многие стали трудовыми мигрантами в Западной Европе. Теперь народ просит отдать долги. Популизм был прежде уделом политических маргиналов наподобие Анджея Леппера, Романа Гертыха, Януша Паликота и Януша Корвина-Микке. Но последняя избирательная компания продемонстрировала, что потребность в такой риторике критически возросла и привела к успеху не только Павла Кукиза, типологического наследника традиционных маргиналов, но и консервативную «Право и справедливость». Торжество ультраконсервативных политиков, активно прибегающих к популистской риторике, обычно говорит о том, что общество не совсем здорово. Дальнейшие события будут развиваться по одному из двух сценариев: либо правящая партия потеряет власть, либо станет еще более радикальной.

Дмитрий Офицеров-Бельский доцент НИУ Высшая Школа Экономики