Капитализм без капиталистов

В Сахаровском центре при поддержке Фонда Егора Гайдара состоялась встреча с директором Института философии и социологии Академии наук Польши Анджеем Рыхардом. Он прочитал лекцию о том, что предопределило успех при переходе Польши от социализма к капитализму и через какие испытания проходит польская демократия сегодня. «Лента.ру» записала основные тезисы его выступления.

Первый важный актор, стоявший за переменами, произошедшими в Польше, — это обширное национальное движение «Солидарность», появившееся в начале 80-х годов после волны забастовок на шахтах, рудниках и судоверфях. Во-первых, это показало, что общество может самоорганизоваться. Во-вторых, стало ясно, что впервые за всю историю страны рабочие потребовали не только участия в управлении страной, собственными заводами (как, например, в 1956 году во время десталинизации в Польше), но и создания организации, которая бы защищала их интересы. Это нанесло решительный удар по легитимности коммунистического режима, который заявлял о единстве интересов политической верхушки с интересами всех граждан Польши.

Сначала «Солидарность» действовала как легальная организация, потом была запрещена, а в 1989 году в результате переговоров между частью оппозиционных сил с представителями правительства к власти пришло новое некоммунистическое правительство. То есть первым актором, способствовавшим изменениям, было мощное социалистическое движение «Солидарность».

Второй актор — это первое некоммунистическое правительство Польши, начавшее проводить жесткие экономические реформы, привнесшее азы свободного рынка в умирающую польскую экономику. В стране были исчерпаны запасы потребительских товаров и введены карточки на продукты питания. Экономическая ситуация была удручающей, несопоставимой с ситуацией в тех же Венгрии или Чехословакии. Ежемесячная инфляция в январе 1990 года составляла 80 процентов.

Благодаря программе экономических реформ, предложенной заместителем премьер-министра Войцехом Бальцеровичем, через шесть месяцев, в июне 1990 года, уровень инфляции составил уже 3,4 процента. В первую очередь была проведена либерализация цен (хотя это и привело к негативному изменению курса польской валюты), а также появился совершенно новый для Польши дух предпринимательства (это стало следующим фактором, способствовавшим изменениям в стране).

Самое важное: жесткие экономические реформы Бальцеровича проводились без сучка и задоринки, что было удивительно для государства с давними традициями рабочих протестов (та же «Солидарность» во времена коммунистического режима регулярно организовывала подобные забастовки).

Существуют две теории, объясняющие этот факт. Первая — романтическая: якобы правлению первого некоммунистического режима сопутствовал мощный энтузиазм, и люди решили не бунтовать против жестких экономических реформ, хотя они им дорого обходились. Более вероятна вторая теория, рациональная — тогда происходила демобилизация общества. «Солидарность», которая представляла интересы рабочего класса, пришла к власти, сформировала правительство и стерла разделительную черту между рабочими и миром истеблишмента. Рабочие не протестовали, потому что они не знали, против кого протестовать.

Была еще одна проблема: как построить капитализм без капиталистов? Поэтому первой стадией польского капитализма стал так называемый «политический капитализм» (описание, возникшее благодаря политикам и политическим решениям того времени).

Первоначальные реформы быстро выдохлись. В результате них появились действующие лица третьего порядка — маленькие группы и отдельные люди, бывшие в первую очередь не гражданами, а мелкими производителями и потребителями. Изначально «Солидарность» была партией, в которой состояли активные граждане с гражданской позицией, но постепенно она превратилась в объединение обычных производителей товаров и их потребителей — обывателей.

Если сравнить, что тогда поляков больше объединяло — политические предложения или экономические, — окажется, что рыночная экономика интересовала их намного больше, чем демократия. Поляки лучше консолидируются как обыватели, чем как граждане.

В итоге демократические институты в Польше были успешно созданы. Тем не менее характерной чертой польской демократии была низкая политическая воля. Политики осознавали, что людям важна не столько политика, сколько экономика. При этом на формальном уровне настоящая и истинная демократия должна иметь определенные институты, потому что только тогда общество может называться рыночным и демократическим.

Следующий вопрос, который возник после решения проблемы построения капитализма без капиталистов — как создать бизнес-класс в Польше? Большую часть бизнес-класса в посткоммунистических странах составляют бывшие партноменклатурщики. Большая же часть новых польских бизнесменов, по данным моих коллег, вышла из рабочего класса. В результате в Польше начал быстро развиваться капитализм, основанный на малом и среднем бизнесе, отвечавшем более чем за 70 процентов ВВП Польши.

Россия пошла другим путем — приватизировала умирающие предприятия-динозавры, в то время как в Польше ядром системы стали предприниматели, которых оставили в покое. Доживающие свой век структуры спокойно умирали, но при этом размножались новые — малый и средний бизнес. Через несколько лет те из них, которые тогда считались периферией, стали ядром экономики. Так у нас сложился так называемый народный капитализм со своими минусами и плюсами. Главное его преимущество состоит в том, что новые капиталисты были естественной частью общества, пусть и не слишком подготовленной.

Можно долго рассуждать о том, слабое или сильное в Польше гражданское общество (сейчас существует стереотип, что гражданская воля поляков очень слаба). Я этого делать не буду, а расскажу о результатах изменений в социальной структуре, которые обеспечили реформы.

Что такое меритократия? Это та система, в которой получаемое вознаграждение имеет положительную корреляцию с вашими инвестициями в себя — образованием и так далее. При коммунизме существовала корреляция между низким достатком и низким престижем профессии (отрицательная корреляция).

В 90-е годы корреляция между доходом и образованием становилась все более ощутимой. Люди поняли: чем больше ты инвестируешь в образование, тем больший получаешь доход и тем лучше ситуация на рынке. Меритократия — это черта, которая характеризует современное польское общество.

Как получилось, что партия «Гражданская платформа» стала успешной, а потом, несмотря на достижения, проиграла выборы 2005 года, в то время как партия «Право и Справедливость», ставившая под сомнение ее достижения, пришла к победе? (Кстати, потом и кандидат в президенты от «Гражданской платформы» Бронислав Коморовский потерпел поражение от Консервативной партии Анджея Дуды, нынешнего президента Польши.)

Коморовский неправильно оценил свои шансы на победу. Он переоценил успех своей партии, и на последнем этапе избирательной кампании был слишком нервным. Что касается победы партии Качиньского на парламентских выборах через месяц после президентских, то это очень сложно объяснить. Можно говорить об ошибках в ходе предвыборной кампании «Гражданской платформы», которая на тот момент находилась у власти, но тому есть и структурные причины.

Правящая партия пыталась сыграть на своих успехах — развитии рыночной экономики, введении евро и вхождении в Евросоюз. На этих трех столпах держалась ее политическая активность, и это должно было обеспечить ей поддержку населения. Однако к тому времени заслуги «Гражданской платформы» потеряли для населения важность, и люди перестали задумываться о том, как быстро ей удалось достичь обещанного.

Появилась и другая проблема: меритократия привела к росту количества высших образовательных заведений, но при этом количество людей в Польше, которые хотят получить высшее образование, в последние годы упало. Почему? Потому что у них перед глазами был пример молодых поляков, получивших его, но оставшихся без работы. Все места, где требовались высокооплачиваемые специалисты, оказались заняты. Поэтому молодежь решила голосовать против «Гражданской платформы», которая, как им казалось, была в ответе за создание этой проблемы.

Все это говорит о том, что постепенно система трансформационного выхода исчерпывала себя, и ее обещания уже не были адресованы обществу, которое не готово было мириться с этим. К тому же Евросоюз, первоисточник реформ в Польше, стал порождать неопределенность, поскольку у него появились свои проблемы, связанные с идентичностью, экономическим кризисом, войной на Украине и ситуацией с беженцами.

Сторонники партии «Право и Справедливость» Качиньского — это, как правило, люди с плохим образованием, из малообеспеченных семей, проживающие в сельской местности или небольших городах. Однако победить только с их помощью было невозможно. Поэтому Качиньский и другие руководители партии играли и на чувствах новых сторонников — людей, которые не разочаровались в самих реформах, но считали, что начатые преобразования не увенчались успехом. Эти новые сторонники — представители молодежи, хорошо образованные люди, жители больших городов. Именно за счет этого электората «Право и Справедливость» пришла к власти.

Как будет развиваться ситуация в будущем, сказать сложно. Но даже если мы примем во внимание достаточно противоречивые политические дискурсы в Польше, а также последние институциональные изменения, способные разрушить либерально-демократическую модель развития, можно уверенно говорить о том, что в Польше есть все необходимые институциональные предпосылки для защиты демократии.

В первую очередь, это достаточно прочная рыночная структура, породившая класс, поддерживающий демократию не только из-за ее ценностей, но из-за собственных классовых интересов. Представители этого класса понимают: только демократическая система может защитить их интересы за счет законности, открытости и других ее характерных черт.

Записал Алексей Сочнев