Шариат по-индийски

В Индии появилась новая народная героиня. Шайяра Бано, скромная 38-летняя домохозяйка из Кашипура, штат Уттаркханд, неожиданно оказалась в центре внимания СМИ, бросив вызов сотням тысяч мулл и богословов и миллионам исламских консерваторов. Она потребовала отменить нормы шариата, по которым до сих пор живут 165 миллионов индийских мусульман.

В 2002 году Шайяру выдали замуж за богатого торговца из Аллахабада по имени Ризван. Он ежедневно избивал жену, заставлял принимать гормональные контрацептивы, вынудил сделать шесть абортов. Не выдержав такой жизни, Шайяра сбежала к родителям в Кашипур. Ризван прислал ей телеграмму, где сообщал, что трижды произнес слово «талак» (развод), и теперь Шайяра вольна жить как пожелает. Никаких денег он ей не выплатит, их общие дети — 13-летний сын и 11-летняя дочь — останутся в доме Ризвана, и она их больше никогда не увидит.

В отличие от миллионов других индийских мусульманок, попавших в подобную ситуацию, Шайяра не смирилась, а обратилась в Верховный суд, требуя отменить объявленный Ризваном развод. Процесс вызвал большой резонанс: если домохозяйке удастся отстоять свои права, под угрозой окажутся нормы исламского права, уже более пяти веков регулирующие жизнь всего мусульманского сообщества Индии. Основная битва разворачивается вокруг двух положений шариата: полигамии и так называемого «тройного талака» — правила, согласно которому после того, как мужчина трижды произнесет «талак», супруги считаются в разводе и не смогут сойтись до тех пор, пока женщина не выйдет замуж за другого, не вступит с ним в половую связь и не разведется опять. Оба этих правила давно отменены в соседних мусульманских странах — в Пакистане и Бангладеш, но в Индии действуют до сих пор.

Шайяру поддержали различные организации по защите прав женщин, журналисты и гражданские активисты, а также большинство населения Индии, которому надоело, что вторая по численности община страны живет по средневековым законам и отказывается признавать нормы светского права. Это регулярно приводит к скандалам — так, в 2013 году, несмотря на протесты мусульманской общественности, был осужден юноша, увезший из родительского дома 17-летнюю девушку против ее желания. Его обвинили в похищении и изнасиловании, хотя в шариате девушку можно выдавать замуж сразу по достижении половой зрелости, а семьи похитителя и жертвы договорились замять скандал.

В защиту Ризвана выступили богословы из Всеиндийского комитета по защите мусульманского персонального законодательства — консервативного органа, созданного еще в 1973 году и прославившегося оправданием детских браков и критикой всеобщего бесплатного образования.

По мнению мулл, нельзя просто взять и отменить шариат. Если гражданский кодекс Индии — дело рук человеческих, то нормы исламского права ниспосланы непосредственно Аллахом. Правительство страны, будучи органом временным, не может ликвидировать то, что установлено свыше. Шариат, утверждают богословы, — ключевой символ идентичности мусульманской общины Индии, его отмена — нарушение конституции, гарантирующей свободу религии.

Богословов поддержали многие рядовые члены мусульманской общины. «В нынешние дни судьи, одержимые феминацизмом, выносят решения в пользу женщин, зачастую отдавая им детей при разводе, — сетует на одном из форумов индийский мусульманин под ником Хайдер Хан. — Феминацисты требуют отменить полигамию, забывая, что в Индии она практиковалась с давних времен. У бога Кришны было 16 тысяч жен, а они хотят нас лишить законных четырех».

В каждом религиозном сообществе Индии всегда следовали собственным правовым нормам: христиане — Библии, индусы — древним законам, которые трактовали брахманы, мусульмане — шариату. Англичане, колонизировавшие Индию, старались как можно меньше вмешиваться в обычаи туземцев, ликвидируя лишь самые пугающие из них — типа сати (самосожжения жены после смерти мужа).

Однако после подавления восстания сипаев и низложения последнего Великого Могола англичане перестали церемониться с местными традициями и принялись активно цивилизовать Индию — в меру собственного разумения, конечно. Еще в 1856 году индусским вдовам разрешили повторные браки. И дальше колониальная администрация продолжала в том же духе, с каждым годом давая женщинам все больше прав — на имущество в браке, на наследование собственности после смерти мужа, на образование. В основном британцы экспериментировали с индусской общиной — самой многочисленной в стране. В дела мусульманских каст и кланов, из которых в основном набирались солдаты в колониальную армию, администрация предпочитала не влезать.

Сразу после обретения Индией независимости индусы, христиане и мусульмане получили свои нормы гражданского права, касающиеся вопросов брака и наследования. Это рассматривалось как способ защиты идентичности общин и обеспечения конституционного права граждан страны исповедовать свою веру. При этом Индия оставалась светской республикой, и в 44-й статье основного закона было записано, что государство стремится к созданию единого для всех религий гражданского кодекса, а статья 15 прямо запрещала дискриминацию по половому признаку.

Новое индийское правительство во главе с Джавахарлалом Неру — поклонником западных ценностей, как и его английские предшественники, решило первым делом сломать хребет воинствующему индуизму. Бой выдался тяжелым, но в конце концов Неру удалось добиться своего: в 1950-х провозгласили равноправие каст, отменили дискриминацию негативную и ввели позитивную — представители низших каст получали квоты при приеме на госслужбу. Но главный удар по индусскому законодательству нанес принятый в 1955 году новый брачный кодекс, фактически отменивший индуистский брак — с его доминирующим положением мужчины в семье, невозможностью для вдов выйти замуж повторно, многоженством, запретом разводов, детскими замужествами, запрещением межрелигиозных и межкастовых союзов. По сути это означало конец индуистского права.

Националисты яростно сопротивлялись юридическим новациям. Ультраправая организация «Раштрия сваямсевак сангх», из которой позже выросла правящая сейчас «Бхаратия Джаната парти», обвиняла власти в том, что те выстроили правовую систему по британскому образцу, а не по законам Ману, написанным во II веке до нашей эры. Недовольны были и другие религиозные общины типа сикхов, джайнов и буддистов, которых одним махом записали в индуисты, тем самым лишив права на собственные законы. О правах мелких секточек типа бахаистов вообще никто не вспомнил.

С христианами проблем не возникло — они более-менее охотно согласились с изменением своего гражданского кодекса по западному образцу. Дело стало за мусульманами.

Вскоре подвернулся удобный повод. В 1978-м в штате Мадхья-Прадеш богатый адвокат-мусульманин выгнал из дома 62-летнюю жену Шах Бано, с которой прожил вместе 43 года и родил пятерых детей. Он вернул ей полученное приданое и согласился в течение трех месяцев выплачивать по 179 рупий (около 18 долларов). Выглядело это как жалкая подачка, учитывая, что зарабатывал муж-адвокат по пять тысяч рупий в месяц. По прошествии трехмесячного срока, именуемом в исламском праве иддатом, адвокат прекратил и эти платежи. Жить Шах Бано стало не на что, и она обратилась в суд.

Процесс, тянувшийся семь лет, завершился в пользу Шах Бано. Чтобы не разозлить мусульман, вердикт был оформлен максимально корректно. Утверждалось, что нормы шариата верны и сомнению не подлежат, но они не описывают ситуацию, в которой женщина не может содержать себя по истечении иддата, а значит, необходимо применить положения уголовного права.

Возможно, маневр бы удался, если бы верховный судья Йешвант Вишну Чандрачунд проявил больше такта. Но Чандрачунд, убежденный сторонник светского права, сочувствовал индусским националистам и не любил мусульман, что не уставал подчеркивать, делая оскорбительные для ислама замечания.

Мусульмане сильно разозлились. На улицы вышли сотни тысяч человек, требуя прекратить покушения на их драгоценный шариат. Лидеры исламской общины закатывали в парламенте истерики, со слезами требуя от индийского правительства отменить решение суда специальным законом и угрожая отказать правящему Индийскому национальному конгрессу в поддержке. В свою очередь националисты из «Бхаратия Джаната парти», еще недавно горячо отстаивавшие право индусов на свои законы, внезапно перековались и активно выступили за светское законодательство для мусульман.

Недавно возглавивший страну, не имевший опыта управления Раджив Ганди просто растерялся. Он пошел на уступки мусульманской общине, по сути отменив решение суда, и тем закрепил право шариатских законов на существование.

С тех пор минуло 30 лет, Индия изменилась до неузнаваемости. Наличие собственного гражданского кодекса в каждой религиозной общине давно превратилось в анахронизм. В стране проживают почти три миллиона атеистов, чьи интересы индийские законы не учитывают в принципе — во всех случаях гражданского делопроизводства им приходится примыкать к одной из трех крупных общин.

Призывы к реформе шариатского законодательства в последние годы все громче звучали из самой исламской общины. Но после прихода к власти националистов из «Бхаратия Джаната парти» борьба за шариат превратилась в вопрос сохранения самобытности мусульманского сообщества Индии как такового. Индийские националисты настаивают на том, что стране нужен единый гражданский кодекс, что это «требование времени», необходимое для «сохранения национальной целостности» — с таким утверждением выступил министр юстиции Садананда Говда.

Но в исламской общине боятся, что требование единого гражданского кодекса — лишь повод для того, чтобы ущемить их права. В предвыборной программе БДП эти требования шли рука об руку с обещаниями ужесточить защиту священных коров и построить храм Рамы в Айодхье на месте снесенной мечети Бабри-Маджид. Недавние инциденты показали, что когда дело касается священных коров, индуисты не церемонятся. И кто может гарантировать, спрашивают мусульмане, что следом за отменой шариата националисты не поставят на повестку дня вопрос об искоренении ислама в Индии как такового?

Алексей Куприянов