Край суровый тишиной объят

Проблемы в отношениях с западными партнерами побудили Россию задуматься о «развороте на Восток». Россия и Китай имеют более 4000 километров общей границы и многолетние торговые связи. Казалось бы, взаимовыгодные отношения должны процветать, однако на деле граница разделяет не только два государства — она разделяет два мира, которые развиваются совершенно по-разному. Несмотря на тесные контакты последних 30 лет приграничные территории так и не стали местом соединения этих миров ради общего блага. «Лента.ру» вспомнила, как развивалось сотрудничество могучих соседей и что получили от него обе стороны.

Сегодня на Дальнем Востоке нет значительных китайских инвестиций (в Китае российских нет вовсе). Нет ни одного примера успешной реализации крупного совместного проекта. Трансграничная логистика находится на допотопном уровне. Запрещено пересечение границы на личном автотранспорте, существует визовый режим.

До конца 1980-х советско-китайская граница была фактически закрыта. Пик активности пришелся на 1990-е годы. Для дальневосточной идентичности характерно сентиментальное, очень нежное воспоминание о тех временах с лейтмотивом «Без Китая мы бы тогда не выжили».

Действительно, на границе царила анархия: по серым и черным схемам, по оценке инсайдеров, вывозилось до 80 процентов всего товаропотока; с контрабандой были связаны все или почти все региональные руководители и бизнесмены; огромные барыши шли мимо Москвы (во всех смыслах), зато местные жители получили возможность покупать дешевую одежду и продукты.

Атмосфера приграничных городков напоминала рассказы Джека Лондона о временах «золотой лихорадки» на Аляске. Ветеран китайской индустрии развлечений для русских туристов вспоминает: «Люди ехали из России работать для своих магазинов, они занимались серьезным бизнесом. Работали целый день, потом принимали душ и шли отдыхать. Пили и гуляли по-настоящему, по-русски. Такого сейчас нет ни в России, ни в Китае. Уже никогда такого не будет».

Тогда же в китайском приграничье открылось большинство гостиниц, ресторанов, магазинов и стоматологических кабинетов. Стремительно улучшалась городская инфраструктура. Пристанционные деревни Суйфэньхэ (Сунька) и Маньчжоули (Маньчжурка) за какие-то десять лет превратились в современные города с небоскребами.

В те времена существовали амбициозные проекты. Например, с 2001 года информационно-аналитическое агентство «Приморье» совместно с шанхайской корпорацией «Шимао» пытались запустить проект «Приграничного торгово-экономического комплекса Пограничный — Суйфэньхэ» (ПТЭК).

Замысел был хорош: по образцу мексиканско-американской границы территорию вокруг погранпереходов предлагалось огородить и создать две «резервации» (150 гектаров с китайской стороны и 300 гектаров с российской). В китайской планировали построить гостиницу и супермаркет, а в российской — обрабатывающее производство.

Фишка проекта заключалась в отмене каких-либо визовых ограничений при поездке в ПТЭК с обеих сторон. Россияне могли бы в любое время приезжать на китайскую часть на личном автомобиле, зажигать там в клубах и ресторанах и закупаться в магазинах беспошлинной торговли. Российские инициаторы убедили китайских партнеров, что, используя пресловутые «гуаньси» («связи», «блат» — понятие, одинаково близкое и китайцам, и русским), они смогут пролоббировать соответствующее постановление на уровне правительства.

Спустя несколько лет с китайской стороны появился роскошный отель «Holiday Inn» и огромный торговый центр. С российской стороны было построено складское помещение типа ангар, гордо называемое «Центр международной коммуникации» и православная часовня.

А еще через несколько лет китайская сторона отчаялась добиться обещанных льгот и просто плюнула на этот проект. На память о неудавшихся планах прямо возле «колючки» стоят пустующая гостиница с китайской стороны и остовы складских помещений — с российской. Правда, свежевыкрашенная часовня сверкает золотыми куполами. «Духовные скрепы» — вот наш вклад в дело развития экономического сотрудничества в Северо-Восточной Азии.

Китайцы, отчаявшись дождаться обещанной помощи, начали действовать в одностороннем порядке. С 1 января 2014 года в том же Суйфэньхэ действует безвизовый въезд для «туристических групп» от трех человек на срок до 15 дней. Во Владивостоке появились рекламные билборды со слоганом «Суйфэньхэ — город, в котором говорят по-русски». Тогда же здесь официально разрешили конвертацию рубля. В России о такой степени самостоятельности и смелости в принятии решений на местном уровне трудно даже мечтать.

Но все эти меры изменить ситуацию уже не могли. В России решили навести порядок в челночной торговле. Контрабанда перестала быть такой откровенной, хотя о том, как отправить небольшой груз в обход всех таможенных правил, вам с улыбкой расскажут в любой логистической фирме Владивостока. Череда громких отставок сотрясла Дальневосточную таможню. Федеральный бюджет стал получать доходы от таможенных пошлин.

В начале нулевых появился и просуществовал около десятилетия феномен «кэмелов» — туристов, которым получатель груза оплачивал туристическую поездку в Китай в обмен на перевоз груза под видом личного товара. Поездки за рубеж стали бесплатными. У жителей Владивостока и Благовещенска появилась привычка ездить в Китай праздновать дни рождения и мальчишники.

Потом и это перестало быть выгодным. Российский потребитель потерял острый интерес к китайскому ширпотребу. Окончательный удар по трансграничному шопингу и алкотуризму нанесло катастрофическое падение курса рубля в течение 2014-2015 годов. В результате сложилась парадоксальная ситуация: пообедать в китайском ресторане на территории России стало дешевле, чем в Китае.

В новых условиях китайские приграничные города учатся зарабатывать по-новому, делая ставку на внутренний туризм. Активно разыгрывается карта местной экзотики — близость к России и «русской культуре». Естественно, в понимании китайцев.

В пригороде Маньчжоули посреди голой степи высится копия собора Василия Блаженного. Главная достопримечательность самого города — площадь Матрешка, сюрреалистичный китч, центром которого является самая большая матрешка в мире, якобы даже зафиксированная в Книге рекордов Гиннесса. В местных ресторанах на ура идет «русское шоу»: скрипачка, играющая «Подмосковные вечера», и канкан девушек в кокошниках.

К слову, доходы от российских туристов и в прежние времена не играли определяющую роль в развитии приграничных городов. Например, в Хуньчуне (город на границе РФ, КНР и КНДР) из десяти самых богатых бизнесменов ни один не имеет бизнеса с Россией. Объем денежных поступлений из Южной Кореи от трудовых мигрантов — этнических корейцев даже три года назад был больше, чем доходы города от обслуживания российских туристов.

Тем не менее за два десятилетия бойкой трансграничной торговли с китайской стороны появились дворцы и небоскребы. С нашей стороны остались потрескавшийся асфальт и сараи. Да, плохих дорог хватает и в Китае, но вот небоскребов с российской стороны как не было, так и нет.

Делала ли для развития приграничного сотрудничества что-то российская сторона? В общем-то нет. И дело даже не в том, что действия властей неэффективны, а в том, что и у регионов, и у центра отсутствовала мотивация к развитию регионального сотрудничества с Китаем. Слова оставались на бумаге, а реальные дела не делались. Кроме того, отношение к Китаю формировалось и формируется на фоне идеи о «желтой угрозе».

Мост через Амур в Благовещенске — страшный сон алармистов. Китайские предприятия — головная боль правоохранительных органов и излюбленная страшилка СМИ. В «сытые нулевые» колоссальных размеров достигли издержки на содержание рабочей силы и коррупционную составляющую — в результате кроме точечных проектов типа «строек Саммита АТЭС» во Владивостоке с российской стороны так ничего и не появилось.

Контраст бьет глаза уже при пересечении границы. У китайцев огромные терминалы и «архитектурные излишества» — арки, называемые «Двери страны». С нашей стороны — покосившиеся ангары и часовня.

Ремонтировать их не собираются, так как уже пять лет ждут строительства новых погранпереходов. Еще в 2010 году Росграница объявила многомиллионные конкурсы по обустройству новых КПП к Саммиту АТЭС. Спустя пять лет никаких новых КПП на границе не появилось.

Нет и производств, которые нынче очень бы пригодились. При нынешней ценовой конъюнктуре китайцам вдруг стало выгодно покупать российские товары. Прежде всего продукты, у которых помимо дешевизны есть другой большой плюс — их «экологичность», столь востребованная в Китае. Теперь багажники международных автобусов забиты не китайским ширпотребом, а российским молоком, пивом, печеньем.

Китайские фирмы, которые едва не обанкротились, когда российские клиенты перестали покупать ширпотреб и технику, резко переориентировались на импорт продуктов из России. В Харбине появились специализированные магазины, где можно купить полный ассортимент российских товаров — от муки до туалетной бумаги. Впрочем, к буму производства на территории России это пока не ведет: для его расширения нет дешевых кредитов, да и с местными кадрами проблема.

Три десятилетия развития приграничных связей прошли для нас впустую. Тысячи дальневосточных семей в 90-е выжили благодаря тому, что работали «челноками» и «кэмелами», имели возможность покупать дешевые китайские товары, — на этом все и закончилось. Товары продали, деньги проели.

Остается робкая надежда, что амбициозные проекты «территорий опережающего развития» и «свободного порта Владивосток» смогут реализовать главное конкурентное преимущество Дальнего Востока — близость к развитым экономикам АТР. В условиях экономического кризиса это, пожалуй, единственный шанс региона на развитие.

Иван Зуенко (Владивосток)