Новый любовник или старый диван?

Любовь в двадцать прожигает дырки в мироздании. Все ярко, шумно, страстно и навсегда. В двадцать лет мы еще ничего не понимаем, мало чего боимся, много чего чувствуем и сразу всего хотим. Мы не загадываем, не просчитываем и не планируем. Летаем в облаках и счищаем алмазы с неба.

Но годы идут, появляются опыт, проницательность, расчетливость и осторожность, и однажды мы обнаруживаем, что очень многое изменилось.

Рост, вес, брюшко. Работа определяет сознание. Круг друзей и занятий выверен до мелочей. Подрастают и требуют внимания дети, а то и внуки. Плохие привычки закрепились и перешли в категорию свойств характера. Позади пара разводов и «гора трупов». Энтузиазм практически вчистую проиграл скепсису.

Мы и правда изменились. Мы вдруг стали неудобны для любви. Она просто не понимает, в какую щель нашей брони просочиться. А мы боимся, что, проникнув-таки внутрь, она разнесет в куски весь мир, на строительство которого мы жизнь положили.

Все больше знакомых и друзей расстается и разводится за сорок и под пятьдесят. Все меньше из них оказываются способны не просто создать новую семью, а полюбить или хотя бы влюбиться. Да, многие из них устраивают свою жизнь, и на вид вполне успешно. Но только ведь видно, что счастья нет и глаза пустые. Почему?

В молодости от партнера нам часто нужны только тело и эмоции. С возрастом мы превращаемся в пристрастных анатомов. Мы пинцетом разбираем все щупальца партнера и лезем к нему в душу с микроскопом. Теперь важно все. Сова, жаворонок? Что ест, как пьет, жаден, щедр, вонюч? Болтушка? Как готовит? С кем дружит, сколько зарабатывает, общается ли с бывшим мужем? Натуральная блонда или как?

Это не праздное любопытство. Да, возможно, как нам и обещали, с годами мы стали мудрее и терпимее. А если нет? Если вместо этого обнаружили, что есть вещи, которые мы просто не в состоянии переварить. Что пристрастие нашего партнера к рюмке-другой или любовь к автомобильным гонкам по ночному городу, это, возможно, прекрасно, но немного или совсем не про нас. Противоречия растут. Раздражение накапливается. Мы все это уже проходили, и нам просто жаль времени и сил на болезненные эксперименты. Мы и так знаем, чем дело кончится.

Так какого черта?

В юности сближение происходит молниеносно. Все норовят слететься под одну крышу, немедленно начинают есть одной ложкой из общей кастрюли, пользоваться одним телефоном и полотенцем, и находят все это восхитительным. Возможно, все так и есть. Но со временем пространство искривляется.

Порой зрелые люди вообще предпочитают оставаться каждый в своей квартире, периодически встречаясь то тут, то там, и можно сколько угодно обсуждать и осуждать такой расклад, но если кому-то удобно, то так тому и быть.

С годами и правда все сложнее отказываться от своих любимых игрушек в пользу чего-то нового и неизвестного. Потому что понятно, что это новое пришло, дров наломало и ушло, а все старое — надежное и проверенное, не обманет и не предаст. Даже если это продавленный диван и годовая подписка на канал любимых сериалов.

Даже вопрос, оставаться в его или ее квартире до утра или свалить сразу после, становится предметом шумной внутренней дискуссии. И ведь большинство уходит. Дескать, поблудили и хватит, пора домой, в свою постель, баиньки.
Это в двадцать можно заснуть в одном носке, в чужом гамаке, с выражением блаженства на лице. В сорок — дудки. В сорок нужен родной кинг-сайз и любимый климат-контроль.

Проверено опытом — разумные опасения уберегают от опасности. Проблема в том, что с возрастом мы становимся излишне пугливы и подозрительны, и любой намек на предполагаемую угрозу воспринимаем с недовольством или тревогой, переходящей в панику.

Это в двадцать нечего терять, кроме своих иллюзий. А они недорого стоят. Со временем появляются неделимые величины, вроде детей. И трудноделимые, вроде квартир, машин, домов, вертолетов и бизнесов. Кроме того, не у всех хорошо работает система зачистки памяти. На многих такое неизгладимое впечатление производит та боль, которую после расставания приходится полировать алкоголем, терапией, бессмысленными поступками и беспорядочным сексом, что они десять раз подумают, прежде чем лезть в новую авантюру.

Придадут очередной наклевывающейся влюбленности статус интрижки и благополучно проскочат своей дорогой.

Если вы как-то прожили лет сорок до встречи с этим интересным человеком или той привлекательной женщиной, значит есть шанс, что с ним или без него или нее вы как-то проживете еще столько же. Это понимание порой охлаждает любой порыв и маскирует неуверенность. Но что же делать? Вы действительно взрослый человек, который, возможно, только в самой глубине души надеется, что с появлением любви в его жизни что-то изменится.

Но любовь... Будем реалистами. Любовь — это прекрасно, но слишком сильно. Большие истории, большие чувства, большие испытания. Способность принять другого человека таким, какой он есть. Разделить с ним его и свою жизнь. Не привередничая, дескать, свободу перемещения, интересные знакомства и качественный секс, да, беру, а вот проблемы с детьми-подростками, пожилыми родителями и ночным храпом, пардон, увольте.

Возможно, эта новая и поздняя любовь и правда способна вас изменить и, возможно, она вам действительно необходима, но есть ли у вас энтузиазм и силы на все это? Вот честно. Именно на любовь, а не на очередной удобный сценарий вашей жизни?

Многие с возрастом предпочитают партнеров помоложе. Хочется разогнать густеющую кровь и с помощью очередного юного создания придать ей новое ускорение.

Драматический сюжет. Потому что использование людей в своих целях не проходит безнаказанно. Надо быть незаурядной сволочью, чтобы жизнь, так или иначе, не догнала бы и не наваляла.

Как правило, она все-таки догоняет.

Да, похоже влюбиться с возрастом становится сложнее. И мужчине, который пролечил второй инфаркт и сколотил состояние. И женщине, которая сама со всем прекрасно справляется, хотя сердце ноет и хочет, чтобы все «как у людей», чтобы не одна, чтобы ради кого-то.

Однако любовь как была дефицитом в двадцать, так и после сорока остается редкостью. Она вообще редкость. И если мы позволяем себе чем-то там зарасти, заплыть и заплесневеть настолько, что лишаем себя счастливой возможности рискнуть и полюбить, то так нам и надо. Если покой, уют и теплая постелька — это наш потолок, значит, так тому и быть. Если мы все знаем наперед, едва посмотрев на влюбленного в нас человека, значит с этим знанием, а не с человеком нам и предстоит остаться.

Каждому свое.

А что любовь? Натолкнется на нас, улыбнется, поманит, пожмет плечами и пройдет стороной. Ей-то что. Не мы, так кто-то другой.

А следом за ней на нас натолкнется старость. И вот эта дамочка уже просто так не отлипнет.

P.S. Хотя, вопреки всем расчетам и опасениям, иногда все получается. Независимо ни от чего. И, в первую очередь, от возраста.