Амбициозно и агрессивно

12 февраля в Мюнхене стартовала международная конференция по безопасности. Президент России Владимир Путин дважды отказался от приглашения ее посетить. Как объяснялось, из-за рабочего графика. Теперь выяснилось, что рабочий график привел главу государства в Татарстан. Сорокалетний юбилей «КамАЗа» оказался важнее или нужнее международной трибуны. В конце концов, Путин приезжал к единственному, кроме него, человеку в России, который носит звание президента — Рустаму Минниханову. И менять «президента» на скучные синонимы хозяин Казанского кремля, похоже, не намерен. Корреспондент «Ленты.ру» посетил праздничный митинг автогиганта и посмотрел, чем еще хвалились перед Путиным.

В заводском цеху гремело танго. Под ободряющее «КамАЗ, дави на газ», танцоры поднимали вверх партнерш с обнаженными спинами. Танго сменялось ритмами диско, а танцоры — чиновниками, вручавшими почетные грамоты. В первых рядах сидели ветераны труда, помнившие, как сорок лет назад самый первый грузовик сошел с конвейера. С тех пор собрано больше двух миллионов автомобилей. Со сцены доносилось столько громких слов о роли завода в жизни страны, что казалось: здесь давно определились с национальной идеей.

«"КамАЗ" ведет себя очень амбициозно и по-хорошему агрессивно», — отдал должное хозяевам Путин. Когда он появился в цеху, даже суровые заводские рабочие достали телефоны для селфи на фоне президента.

Путин здесь уже бывал. В должности премьера он систематически наведывался в Набережные Челны. А столицу Татарстана впервые посетил в 2000 году. Минтимер Шаймиев, бессменный на тот момент лидер республики, пригласил его посетить национальный татарский праздник Сабантуй. Путин с тюбетейкой на голове с удовольствием наблюдал за национальными танцами и борьбой куреш. Спустя пять лет он не менее колоритно отмечал в Казани тысячелетие города.

Но самым знаковым стал приезд Путина в Набережные Челны в разгар экономического кризиса в 2008 году. Российский автопром тогда «тонул», и премьер решал вопрос, как повелось, в ручном режиме. В итоге «КамАЗ» поддержали деньгами и обеспечили госзаказами. Ровно через год он приехал уже как инспектор — лично удостовериться, что деньги выдавал не зря. И потом еще неоднократно наведывался сюда в экспресс-режиме.

Вот и на этот раз Путин пообещал, что не оставит автогигант без поддержки, несмотря на трудности в экономике. А трудности у Татарстана есть не только общие с Россией, но и свои собственные. Так сложилось, что самым большим партнером для республики выступала Турция. До обострения отношений Москвы и Анкары в Набережных Челнах планировалось строительство турецкой обувной фабрики, а в Казани — детского реабилитационного центра. Но политика этому помешала.

Вторым номером Путину неожиданно для всех показали тараканов. Огромных тропических тараканов, в которых вживили чип. Теперь они радиоуправляемые. Так развлекаются дети в технопарке «Кванториум», который называют аналогом Дворцов пионеров. В будущем, помимо тараканов, он должен собрать под своей крышей четыре сотни детей. В Татарстане есть даже целый техногород Иннополис. Если республиканские власти добьются для него льготного налогообложения, как в «Сколково», то город обещает стать ИТ-столицей.

Что касается льгот и привилегий, то Татарстан определенно можно назвать очень привилегированным субъектом. Рустам Минниханов — единственный человек в России, общающийся с Путиным как президент с президентом. И он совершенно не намерен менять свой статус на скромного «главу» или рядового «руководителя». Хотя вот уже два месяца, как должен был это сделать. По закону, до 1 января 2016-го Татарстану следовало переименовать должность. Остальные регионы сделали это давно и в едином порыве.

Вопрос возник в далеком 2001 году. Надо было строить вертикаль власти, а местные президенты, словно удельные князья, смущали своим статусом центр. Однако фундаментально за эту проблему взялись лишь десятилетие спустя. Рамзан Кадыров, президент Чечни, предложил региональному парламенту изменить название его должности. Следовало прекратить «парад региональных президентов», объяснял он. И в стране поднялась невиданная волна добровольных отказов от высокого статуса.

Одним из последних от гордого звания отказался президент Башкирии Рустэм Хамитов. И стал башлыгы. Кстати, в выборе синонимов к слову президент никто не ограничивал. Можно было, например, как в царские времена, именоваться наместником. Но предпочитали все-таки быть главами. «Вы там сами решайте, ладно?» — попросил Путин во время большой ежегодной пресс-конференции в декабре 2015 года. Журналисты из Казани сказали, что дома их не простят, если они не спросят президента России о президенте Татарстана.

Понижение в статусе может ударить по национальным чувствам всех татар мира, предупреждали журналисты. Путин отвечал, что Москва отнесется с уважением к любому выбору республики. Но, как бы вскользь, напомнил: «Даже Чечня сказала: нет, у нас должен быть один президент».

Впрочем, это вопрос в Кремле, кажется, отложили. Нелепо было бы обсуждать статус в нынешней экономической ситуации. Поэтому Минниханов выглядел довольным и держался вполне раскованно. Глава «Роснефти» Игорь Сечин, чему-то хохоча, обнимал его за плечи. Между его нефтяной компанией и автогигантом «КамАЗ» в этот день было подписано соглашение о стратегическом партнерстве.

«Бензовозы, полноприводные тягачи, машины, на которые устанавливаются мобильные буровые установки. Тысяча машин — это на 2016 год, в течение трех лет — на 2,2 тысячи машин», — описывал масштабы, обращаясь к Путину, Сечин. Президент России его хвалил, а президент Татарстана лучился радостной улыбкой.

Правда, их официальная двусторонняя встреча так и не состоялась. С одной стороны, они и так провели целый день вместе. С другой — личный разговор с президентом всегда играл на руку главам регионов и показывал расположение первого лица. Однако такой привилегии Минниханов на сей раз не удостоился.

Татьяна Меликян