Время убивать

В предпоследнюю неделю января 2016 года американские археологи определили место казни «салемских ведьм», а климатологи объявили минувший год самым жарким за всю историю наблюдений. У этих двух новостей больше общего, чем кажется на первый взгляд: ученые все чаще объясняют массовую охоту на ведьм влиянием климатических катаклизмов. «Лента.ру» попыталась разобраться, насколько адекватно эта гипотеза описывает события, происходившие в Европе XVI-XVII веков и повторяющиеся сейчас в некоторых странах Африки и Азии.

Хотя практикующих магию и ведовство женщин (а также мужчин) преследовали еще в древнем мире, охота на ведьм — это феномен уже Нового времени. «Темное» Средневековье относилось к колдуньям куда более терпимо, чем относительно просвещенные и начитанные проповедники и правители XVI-XVII веков. Официальную буллу против ведьм издал в 1484 году Папа Римский Иннокентий VIII, но костры во всю силу запылали лишь в конце следующего века, причем лютеране и кальвинисты отличались куда большей жестокостью, чем католики. Так, в саксонском городе Кведлинбурге с населением в 12 тысяч человек в 1589 году за один только день были сожжены 133 «ведьмы». Общее число жертв террористической кампании, которая утихла лишь в XVIII веке (когда черную магию объявили вымыслом, а обвинения в ней — клеветой), достигает миллиона человек. Причем большинство обвинений против женщин выдвигалось вовсе не из мести или корысти, а из искреннего желания уничтожить угрожающее обществу зло.

Но почему маховик охоты на ведьм запустился именно в конце XVI века? Отсылки к средневековому фанатизму явно не работают. Наоборот, все согласны, что это как-то связано с бурной эпохой перемен, потрясших Европу в начале Нового времени. Это явление того же порядка, что и Реформация, религиозные войны, экономический кризис и так далее. Одни историки трактуют охоту на ведьм как целенаправленную борьбу с авторитетными женщинами — чтобы обуздать их и сохранить господство мужчин в расшатанном обществе. Менее феминистски ориентированные специалисты считают, что гонения на ведьм — это атака высокой культуры (образованной знати, представителей власти и духовенства) на народную, которая из-за своих языческих корней, обрядов и обычаев стала восприниматься как дьявольская. Наконец, гонения были выгодны многим: врачи избавлялись от конкурентов (знахарок и повивальных бабок), священники — от носителей языческих обрядов, а народные массы получали козлов отпущения — «виновников» всех бед.

Ученые не оставляют попыток найти более строгие объяснения массового психоза, охватившего Европу — нечто более осязаемое и измеряемое, чем личные мотивы. Экономист из Университета Брауна Эмили Остер обратила внимание на то, что охота на ведьм совпала по времени с резкими климатическими сдвигами в северном полушарии — малым ледниковым периодом.

Тогда, после 400 лет теплой и ровной погоды, мягких зим средневекового климатического оптимума, среднегодовая температура снизилась на один-два градуса. Гренландия покрылась ледниками, лето было коротким и дождливым, Сена, Дунай и Темза зимой замерзали. На континенте бушевали бури, метели, ливни уничтожали посевы. Пик малого ледникового периода пришелся как раз на XVII век — апогей охоты на ведьм.

Может, это просто совпадение? Остер собрала количественные данные по процессам над ведьмами в 11 европейских регионах (от Шотландии до Швейцарии, от Англии до Эстонии и Финляндии) и по погодным условиям (суровость зим, неурожаи и другие факты, упомянутые в местных источниках). Усредненные по десятилетиям (от 1520 до 1770 года) и по странам показатели заложила в таблицу (с процессами над ведьмами как зависимой переменной), убрав эффект значимых событий европейского масштаба (Тридцатилетняя война и эпидемии чумы) с помощью фиктивных переменных без ущерба для статистической значимости.

Хотя небольшой (0,10-0,15) коэффициент детерминации говорит о том, что колебания в количестве процессов объясняются температурными сдвигами всего на 8-12 процентов. Остер считает это достаточно убедительным результатом — с учетом фрагментарного и приблизительного характера данных. Более подробная информация по Женевскому кантону (ежегодные температурные сдвиги) позволила построить график с достаточно убедительной корреляцией: катастрофические погодные явления несут часть вины за сожженных и утопленных женщин.

Преследование «ведьм» не прекратилось с изобретением железных дорог и телевидения. Более того, в ХХI веке — новой эпохе перемен — число убитых и подвергнутых самосуду за ведовство постоянно растет: в Гане, Нигерии, Танзании, Колумбии, Непале, Папуа Новой Гвинее. В опросе, проведенном в 18 странах Африки южнее Сахары в 2010 году, более половины респондентов признались, что верят в черную магию.

Жертв новой охоты на ведьм сжигают заживо, побивают камнями, обезглавливают. Борьбу с колдовством даже прописывают в законодательстве. Причем снова, как и в XVII веке, в черной магии обвиняют прежде всего пожилых женщин, а инициируют разбирательство молодые мужчины, зарабатывающие себе репутацию блюстителей нравственности и защитников народа от сил зла.

И снова ученые попытались найти связь между насилием и климатическими катаклизмами. Эдвард Мигель проанализировал материал по 67 деревням Танзании — африканской страны, где охота на ведьм — обычное дело. В танзанийских деревнях убивают примерно одну ведьму в пять лет, причем жертвами становятся чаще всего старейшие члены семьи. Убивают их собственные сородичи. Мигель выяснил, что в годы аномальных осадков (засух или наводнений) ведьм убивают в два раза чаще. То есть для танзанийцев они не «козлы отпущения», которых деревня обвиняет во всех несчастьях: речь идет о законной ликвидации наименее производительных членов семьи в период продовольственного дефицита.

В итоге вместо культурно-психологического объяснения охоты на ведьм (борьба с народными верованиями, уничтожение альтернативных центров влияния, укрепление общественного порядка) утверждается жесткий природный детерминизм. Ничего особенного, просто климатические катаклизмы и голод приводят к сенициду — убийству стариков, что в экстремальных ситуациях практикуется многими народами, ничего даже не слыхавшими о ведьмах.

Значит, для предотвращения расправ нужно не просвещать народ относительно его суеверий, а бороться с голодом на государственном уровне. Кроме того, важно поддерживать стариков. Когда в одной из провинций ЮАР в начале 1990-х ввели пенсии по возрасту, число самосудов над ведьмами резко сократилось, подчеркивает Мигель.

Но при всей убедительности это объяснение стирает историческую уникальность охоты на ведьм — что в Европе, что в современной Азии и Африке. Все-таки ведовство, восторг и ужас перед ним, его место в культуре и общественном порядке — это вполне самостоятельное явление. И даже связь колдовства с более общими процессами может принимать самые разные формы: так, известные антропологи Жан и Джон Комароффы объясняют истерическую охоту на ведьм в Африке механикой капиталистической экономики. Таинственное обогащение одних и обнищание других заставляет африканцев воспринимать рынок как черную магию, а для преуспевания обращаться уже к реальной черной магии (или обвинять в ведовстве богачей-соседей).

Артем Космарский