«Везут Одиссея в телячьем вагоне»
00:07 14/01/2016 Культура
| „ | В половине советских семей есть такие фотографии: фас и профиль.
Вот именно, "зачем ты ввязался в чужое похмелье?" | “ |
В ночь с 13 на 14 мая 1934 года в квартире Осипа Мандельштама произошел обыск, а самого поэта арестовали. За этим последовала трехлетняя воронежская ссылка, возвращение в Москву, переезд в Калинин, новый арест 2 мая 1938 года и лагерь, из которого Мандельштам уже не вернулся: 27 декабря в пересылке на Второй речке под Владивостоком он погиб. А в июне 1969 года Александр Галич написал песню «Возвращение на Итаку», посвященную Осипу Мандельштаму, в которой детально пересказал события майской ночи 1934 года. 15 января исполняется 125 лет со дня рождения поэта. Накануне этой даты «Лента.ру» публикует комментарий к песне Галича «Возвращение на Итаку».
«Зачем ты ввязался в чужое похмелье?!»«…Осип Мандельштам, вероятно, самый лучший поэт двадцатого века, который был в России и писал по-русски. Когда его арестовывали, в доме кроме него находились две женщины — его жена Надежда Яковлевна и Анна Андреевна Ахматова, которая считала его тоже своим учителем и просто великим поэтом. А за стеной в это время у поэта К., он же Кирсанов, запузыривали пластинки с модной в ту пору гавайской гитарой. Ну он, в общем, совершенно тут ни при чем, поскольку он не знал, что у соседей идет арест…» — так комментировал Александр Галич сюжет своей песни «Возвращения на Итаку» (домашний концерт в Минске, 1974).
Возвращение на Итаку
Памяти Осипа Эмильевича Мандельштама
И только и света,
Что в звездной, колючей неправде,
А жизнь промелькнет
Театрального капора пеной,
И некому молвить:
«Из табора улицы темной...»
Мандельштам
Всю ночь за стеной ворковала гитара,
Сосед-прощелыга крутил юбилей,
А два понятых, словно два санитара,
А два понятых, словно два санитара,
Зевая, томились у черных дверей.
И жирные пальцы с неспешной заботой
Кромешной своей занимались работой,
И две королевы глядели в молчаньи,
Как пальцы копались в бумажном мочале,
Как жирно листали за книжкою книжку,
А сам-то король — все бочком да вприпрыжку,
Чтоб взглядом не выдать — не та ли страница,
Чтоб рядом не видеть безглазые лица!
А пальцы искали крамолу, крамолу...
А там, за стеной, все гоняли «Рамону»:
«Рамона, какой простор вокруг, взгляни,
Рамона, и в целом мире мы одни».
«...А жизнь промелькнет
Театрального капора пеной...»
И глядя, как пальцы шуруют в обивке,
Вольно ж тебе было, он думал, вольно!
Глотай своего якобинства опивки!
Глотай своего якобинства опивки!
Не уксус еще, но уже не вино!
Щелкунчик-скворец, простофиля-Емеля,
Зачем ты ввязался в чужое похмелье?!
На что ты истратил свои золотые?!
И скучно следили за ним понятые...
А две королевы бездарно курили
И тоже казнили себя и корили —
За лень, за небрежный кивок на вокзале,
За все, что ему второпях не сказали...
А пальцы копались, и рвалась бумага...
И пел за стеной тенорок-бедолага:
«Рамона, моя любовь, мои мечты,
Рамона, везде и всюду только ты...»
«...И только и света,
Что в звездной, колючей неправде...»
По улице черной, за вороном черным,
За этой каретой, где окна крестом,
Я буду метаться в дозоре почетном,
Я буду метаться в дозоре почетном,
Пока, обессилев, не рухну пластом!
Но слово останется, слово осталось!
Не к слову, а к сердцу подходит усталость,
И хочешь, не хочешь — слезай с карусели,
И хочешь, не хочешь — конец одиссеи!
Но нас не помчат паруса на Итаку:
В наш век на Итаку везут по этапу,
Везут Одиссея в телячьем вагоне,
Где только и счастья, что нету погони!
Где, выпив «ханжи», на потеху вагону
Блатарь-одессит распевает «Рамону»:
«Рамона, ты слышишь ветра нежный зов?
Рамона, ведь это песнь любви без слов...»
«...И некому, некому,
Некому молвить:
Из табора улицы темной...»
Песня была написана Галичем в июне 1969 года и посвящена Осипу Мандельштаму. Она входит в цикл «Литераторские мостки» (1966-1972), названный по имени могильного ряда на Волковом кладбище в Ленинграде и посвященный памяти репрессированных, подвергшихся гонениям властей поэтов и писателей (Бориса Пастернака, Анны Ахматовой, Михаила Зощенко, Даниила Хармса). В ней в точности описан обыск квартиры, где жил Мандельштам, и арест поэта.
«Учить щебетать палачей»В октябре 1933 года, после многочисленных переездов и скитаний по разным адресам Осип и Надежда Мандельштамы наконец получают в Москве отдельную кооперативную квартиру в писательском доме в Нащокинском переулке. Но обретенное относительное благополучие не радует поэта. Ему кажется, что он предал бедствующих и голодающих, вступил в ряды тех, кто служит власти, пишет на рекомендованные темы, выполняет государственный заказ. Об этом стихотворение «Квартира тиха, как бумага…», написанное в ноябре 1933 года:
Квартира тиха, как бумага —
Пустая, без всяких затей —
И слышно, как булькает влага
По трубам внутри батарей.
Имущество в полном порядке,
Лягушкой застыл телефон,
Видавшие виды манатки
На улицу просятся вон.
А стены проклятые тонки,
И некуда больше бежать,
А я как дурак на гребенке
Обязан кому-то играть.
Наглей комсомольской ячейки
И вузовской песни наглей,
Присевших на школьной скамейке
Учить щебетать палачей.
Пайковые книги читаю,
Пеньковые речи ловлю
И грозное баюшки-баю
Колхозному баю пою.
Какой-нибудь изобразитель,
Чесатель колхозного льна,
Чернила и крови смеситель,
Достоин такого рожна.
Какой-нибудь честный предатель,
Проваренный в чистках, как соль,
Жены и детей содержатель
Такую ухлопает моль.
И столько мучительной злости
Таит в себе каждый намек,
Как будто вколачивал гвозди
Некрасова здесь молоток.
Давай же с тобой, как на плахе,
За семьдесят лет начинать,
Тебе, старику и неряхе,
Пора сапогами стучать.
И вместо ключа Ипокрены
Давнишнего страха струя
Ворвется в халтурные стены
Московского злого жилья.
К этому же времени относится и знаменитое мандельштамовское стихотворение «Мы живем, под собою не чуя страны…», едва ли ни первая эпиграмма на Сталина:
Мы живем, под собою не чуя страны,
Наши речи за десять шагов не слышны,
А где хватит на полразговорца,
Там припомнят кремлевского горца.
Его толстые пальцы, как черви, жирны,
И слова, как пудовые гири, верны —
Тараканьи смеются глазища
И сияют его голенища.
А вокруг него сброд тонкошеих вождей,
Он играет услугами полулюдей —
Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет,
Он один лишь бабачит и тычет.
Как подкову, кует за указом указ —
Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз,
Что ни казнь у него — то малина,
И широкая грудь осетина.
Мандельштам искупает «предательство», фактически обрекая себя на гибель: по свидетельствам современников, поэт прочел стихотворение по меньшей мере полутора десяткам людей. В ночь с 13 на 14 мая 1934 года в квартире был произведен обыск, а самого поэта арестовали. «Мы живем…» стало главным обвинительным материалом в его деле. Впереди были трехлетняя воронежская ссылка, отсутствие работы, безденежье, отчаянье, возвращение в Москву, переезд в Калинин, повторный арест 2 мая 1938 года и последовавший за ним приговор: пять лет исправительно-трудовых лагерей. В начале сентября 1938 года в столыпинском вагоне Мандельштам отправляется в пересыльный лагерь. Ту страшную зиму он пережить не мог. 27 декабря в пересылке на Второй речке под Владивостоком Мандельштам погиб.
«А две королевы бездарно курили»Источниками песни Александра Галича «Возвращение на Итаку» стали, видимо, слегка различающиеся воспоминания Анны Ахматовой и Надежды Мандельштам:
«Обыск продолжался всю ночь. Искали стихи, ходили по выброшенным из сундучка рукописям. Мы все сидели в одной комнате. За стеной у Кирсанова играла гавайская гитара. Следователь при мне нашел «Волка» и показал О.Э. Он молча кивнул. Прощаясь, поцеловал меня. Его увели в семь утра. Было совсем светло», — пишет Ахматова в «Листках из дневника».
Из «Воспоминаний» Надежды Яковлевны: «Всего их было пятеро — трое агентов и двое понятых. Старший из агентов занялся сундучком с архивом, а двое других — обыском. Наступило утро четырнадцатого мая. Все гости, званые и незваные, ушли. Незваные увели с собой хозяина дома. Мы остались с глазу на глаз с Анной Андреевной, вдвоем в пустой квартире, хранившей следы ночного дебоша. Кажется, мы просто сидели друг против друга и молчали».
Нескольких свидетелей обыска Галич в песню не включает, однако вроде бы незначительный сосед Кирсанов, присутствующий только в ахматовских «Листках из дневника», остается. Не сосед, а его вечно звучащая «Рамона» оказывается крайне важна. В комнате, в которой находятся Мандельштам, Надежда Яковлевна, Анна Ахматова (здесь — «король» и «королевы») и проводящие обыск, она слышится из-за стены, из квартиры празднующего юбилей соседа. Это проникновение «оттуда» постоянно подчеркивается: «всю ночь за стеной ворковала гитара», «а там, за стеной, все гоняли "Рамону"», «и пел за стеной тенорок-бедолага». «Рамона» так явственно и постоянно слышна не только потому, что «стены проклятые тонки». Все участники сцены молчат, и из-за висящего молчания музыка особенно явственна и назойлива.
В «Рамоне» самой по себе нет ничего плохого. Это популярная танцевальная музыка 30-х годов. Но в атмосфере обыска, предчувствия расставания, ожидания ареста и ссылки треньканье гавайской гитары и сладкий, томный мотив становятся нестерпимы. Некоторые строки и вовсе звучат как издевательство: «Рамона, какой простор вокруг, взгляни, Рамона, и в целом мире мы одни».
Легкомысленный мотив и незатейливый текст «Рамоны» особенно неуместен в пространстве мандельштамовских смыслов, чужероден ему. Многократное, настойчивое упоминание копающихся в бумагах пальцев в описании процесса обыска («И жирные пальцы с неспешной заботой...»; «…как пальцы копались в бумажном мочале, / Как жирно листали…»; «А пальцы искали крамолу, крамолу...») напоминает о злополучном стихотворении «Мы живем, под собою не чуя страны...», о строке «его толстые пальцы, как черви, жирны...». Мандельштам у Галича называет себя «щелкунчиком-скворцом». Это из стихотворения «Куда как страшно нам с тобой...» (1930) — первого после длительного перерыва, пятилетней стихотворной немоты:
Куда как страшно нам с тобой,
Товарищ большеротый мой!
Ох, как крошится наш табак,
Щелкунчик, дружок, дурак!
А мог бы жизнь просвистать скворцом,
Заесть ореховым пирогом,
Да, видно, нельзя никак...
Резче всего «Рамона» контрастирует с прямыми цитатами из стихотворения «Из табора улицы темной…» (1925). Строки его последней строфы (откуда взят и эпиграф к песне) появляются в «Возвращении на Итаку» после каждого кончающегося «Рамоной» четверостишия:
А пальцы искали крамолу, крамолу…
А там, за стеной, все играли «Рамону»:
«Рамона, какой простор вокруг, взгляни,
Рамона, И в целом мире мы одни».
«...А жизнь промелькнет
Театрального капора пеной...»
А пальцы копались, и рвалась бумага…
И пел за стеной тенорок-бедолага:
«Рамона! Моя любовь, мои мечты,
Рамона, везде и всюду только ты…»
«И только и свету,
Что в звездной колючей неправде...»
Где, выпив «ханжи», на потеху вагону
Блатарь-одессит распевает «Рамону»:
«Рамона! Ты слышишь ветра нежный зов?
Рамона! Ведь это песнь любви без слов…»
«...И некому, некому,
Некому молвить:
Из табора улицы темной...»
Рифмы «Рамоны» примитивны (взгляни — одни, зов — слов, мечты — ты), в написанном белым стихом стихотворении Мандельштама их нет вовсе, «Рамоне» свойственна слащавая нежность, избыточность восклицательных интонаций, строкам Мандельштама — высокое спокойствие. «Рамона» Галичем действительно поется, мандельштамовские строки произносятся в абсолютной тишине, без гитарного аккомпанемента.
После того как мандельштамовские строки появляются во второй раз, исчезает комната, в которой ведется обыск, и находящиеся в ней герои, и возникает фигура самого автора:
По улице черной, за вороном черным,
За этой каретой, где окна крестом,
Я буду метаться в дозоре почетном,
Я буду метаться в дозоре почетном,
Пока, обессилев, не рухну пластом!
Рессорная карета возлюбленной, за которой мечется лирический герой, превращается у Галича в арестантский «воронок», увозящий Мандельштама, за которым уже он, автор, будет «метаться в дозоре почетном», — помнить и петь о поэзии, судьбе и смерти поэта (а также о тех, кто в этой смерти виноват). И выраженная в слове («Но слово останется!/ Слово осталось!») память останется, даже когда придется умереть — «слезть с карусели».
Галич по-прежнему говорит образами мандельштамовской лирики:
...И хочешь, не хочешь — слезай с карусели,
И хочешь, не хочешь — конец одиссеи.
Но нас не помчат паруса на Итаку:
В наш век на Итаку везут по этапу,
Везут Одиссея в телячьем вагоне,
Где только и счастья, что нету погони!
Одиссей появляется в стихотворении Мандельштама «Золотистого меда струя из бутылки текла…» (1917):
Золотистого меда струя из бутылки текла
Так тягуче и долго, что молвить хозяйка успела:
— Здесь, в печальной Тавриде, куда нас судьба занесла,
Мы совсем не скучаем, — и через плечо поглядела.
Всюду Бахуса службы, как будто на свете одни
Сторожа и собаки, — идешь, никого не заметишь.
Как тяжелые бочки, спокойные катятся дни.
Далеко в шалаше голоса — не поймешь, не ответишь.
После чаю мы вышли в огромный коричневый сад,
Как ресницы, на окнах опущены темные шторы.
Мимо белых колонн мы пошли посмотреть виноград,
Где воздушным стеклом обливаются сонные горы.
Я сказал: виноград, как старинная битва, живет,
Где курчавые всадники бьются в кудрявом порядке;
В каменистой Тавриде наука Эллады — и вот
Золотых десятин благородные, ржавые грядки.
Ну, а в комнате белой, как прялка, стоит тишина,
Пахнет уксусом, краской и свежим вином из подвала.
Помнишь, в греческом доме: любимая всеми жена, —
Не Елена — другая, — как долго она вышивала?
Золотое руно, где же ты, золотое руно?
Всю дорогу шумели морские тяжелые волны,
И, покинув корабль, натрудивший в морях полотно,
Одиссей возвратился, пространством и временем полный.
Одиссей, который «возвратился, пространством и временем полный», диссонирует с Одиссеем галичевской песни. Тот, кто должен бы вернуться, — никогда не вернется, его время вышло, его «пространство» — телячий вагон. И очевидно, что Итаки-дома у поэта нет, только «халтурное злое жилье». Зато на Итаку-остров — в лагерь на Колыму — его легко отвезут «в телячьем вагоне». В этом вагоне в финале песни снова звучит «Рамона»:
Где, выпив «ханжи», на потеху вагону
Блатарь-одессит распевает «Рамону»:
«Рамона! Ты слышишь ветра нежный зов?
Рамона! Ведь это песнь любви без слов!»
Мелодия, невольно звучавшая издевательством для героев в обыскиваемой комнате, здесь становится издевательством запланированным. Блатарь-одессит явно распевает «Рамону» с полным осознанием ее неуместности и, скорее всего, утрируя манерность мелодии, потому и потешаются окружающие. Тем не менее оказывается, что именно «Рамона» — всепроникающа и вездесуща (о чем, кстати, в ней самой и заявляется: «Рамона! Везде и всюду только ты!»). Для нее всегда находится и исполнитель, и слушатель, будь то сосед поэт за стеной или арестант в вагоне, тогда как «некому молвить: из табора улицы темной». В песне Галича — трижды некому:
...И некому, некому,
Некому молвить:
«Из табора улицы темной...»!
Мария Александрова специально для «Ленты.ру»
Комментирование разрешено только первые 24 часа.
Комментарии(154):
| 7 +11−4 | Пушкинд | 00:40:20 14/01/2016 |
В половине советских семей есть такие фотографии: фас и профиль. Вот именно, "зачем ты ввязался в чужое похмелье?" | ||
| 6 +7−1 | Matt Smart | 05:32:47 14/01/2016 | ||||||
| ||||||||
Отчасти вы правы, но крестьянское происхождение ничего не гарантирует: вспомните раскулачивание. У меня, например, репрессированных в семье нет, но двоюродного деда раскулачили, причем зимой, и выбросили на улицу с четырьмя маленькими детьми. Выжили двое, и то только благодаря моему деду и бабушке. Кстати, те двое умерших детей ни в какой статистике не значатся: их же не ссылали, не репрессировали, а просто выбросили в снег в соответствии с “революционным правосознанием масс“. | ||||||||
| 5 +6−1 | Shelonnik | 12:32:12 14/01/2016 | ||||||
| ||||||||
(Зевая) Ну как ожидалось - таким как ты хоть ссы в глаза, все божья роса. Ложь про прирост численности начеления не прокатила - переключился на новую. Ничего, что снижение смертности при большевиках ничем не отличалось от такого в других странах? А с учетом "достоверности" большевистской статистики - так и того хуже. Цифры уже сам ищи, лень тратить время на бездарного лгуна. И что главными факторами были все-таки медицинские достижения - ну типа пенициллин, придуманный погаными капиталистическими докторами? Насчет достатка и достоинства - ага. В самые жирные застойные годы очередь на цветной телевизор - полтора года, зимние финские сапожки для жены - месячная зарплата (если хорошая, а то и больше), да еще пойди их найди, туалетная бумага и та дефицитом была - даже в Москве, советский человек зачастую не мог даже достойно зад подтереть; а уж засранность общественных уборных в СССР - отдельная тема. Булгаков был прав- разруха начинаетсчя в головах и переходит на сортиры. А вообще "достоинство" советских людей хорошо проявило себя как только чуть открутили вентиль - в лихие 90е: все эти братки, бизнесмены, коррупционеры и терпилы к нам на подводных лодках из США приплыли, или это были те самые "достойные" советские люди? Стадо было, в стойлах, вышло на волю - начало вести себя как волки и овцы. | ||||||||
| 5 +6−1 | andrey zlot | 11:28:51 14/01/2016 | ||||||
| ||||||||
Никто не виноват что Ваша жизнь не удалась, кроме Вас. Пора с этим смириться. А слова как "саранча. Тараканы, клопы и прочие выродки" - это и есть фашизм. P.S расскажите нам сейчас какой Вы успешный ... | ||||||||
| 4 +4−0 | Shelonnik | 12:41:43 14/01/2016 | ||||||
| ||||||||
Во дебил. 5-летний план (который, если и был в Японии, то был ИНДИКАТИВНЫМ) - это, по-твоему, экономическая модель?:))) | ||||||||
| 4 +4−0 | Shelonnik | 12:08:04 14/01/2016 | ||||||
| ||||||||
Удивительно то, что сталиноид не может не соврать даже в простейших вопросах, на которых его поймать элементарно. С 1897 по 1914 годы прирост численности населения в Российской империи был от 2 млн до 2,7 млн в год, с тенденцией к возрастанию Ссылка на ru.wikipedia.org Исходя из твоей дебильной логики - Романовы были лучше большевиков. Стоило ли менять? | ||||||||
| 4 +6−2 | Matt Smart | 06:20:03 14/01/2016 | ||||||
| ||||||||
Да, образование либерасты развалили, в СССР (где я и учился, от детсада до аспирантуры) оно было лучше. А с наукой и техникой коммунисты просрали многие возможности еще до либерастов. Достаточно вспомнить “буржуазные лженауки“ генетику и кибернетику, на которых и стоит рывок последних 50 лет. | ||||||||
| 4 +5−1 | Matt Smart | 05:22:03 14/01/2016 | ||||||
| ||||||||
Вы как-то странно рассуждаете. Скорость размножения обратно пропорциональна уровню развития, который с тех пор сильно вырос. По вашим критериям самая лучшая власть в Нигере или Бангладеш: плодятся, как кролики. | ||||||||
| 4 +7−3 | Matt Smart | 02:00:40 14/01/2016 |
Комментарий удалён. | ||
Не надо ля-ля. Тот же Галич о том же Сталине: “им бы, гипсовым, человечины, они вновь обретут величие“. В той же песне: “Он выходит на место лобное, гений всех времен и народов, и как в старое время доброе принимает парад уродов“ Этим все сказано. | ||
| 3 +3−0 | Shelonnik | 13:00:02 14/01/2016 | ||||||
| ||||||||
— В основе промышленной политики лежали пятилетние планы, — объясняет почетный профессор факультета экономики Токийского университета Хитоцубаси Ёсаки Нисимура. — Не директивные, как в СССР, а в качестве прогноза для бизнеса. Если бизнес им следует, то растет быстрее. Потому что государство стимулирует определенные отрасли, снижая налоги, удешевляя кредиты, предлагая субсидии. Ну шо, сталиноид, я таки был прав; или ты будешь возражать японскому профессору? Еще почитай про реформу выходца с восточной Украины (какая гримаса) Лодыженского, который не отобрал землю у мелких фермеров, как Сталин, а отдал им - и так решил проблему восстановления сельского хозяйства, а заодно победил голод и карточки (а не создал и то, и другое, как Сталин). | ||||||||
| 3 +5−2 | Shelonnik | 12:50:35 14/01/2016 | ||||||
| ||||||||
Ну конечно ты лжец - и я это наглядно доказал. Еще ты циничная холуйская мразь, которая готова оттоптаться на костях погибших от голода и в спецпоселениях русских детей лишь бы лишний раз лизнуть сапоги Сталину. | ||||||||
| 3 +5−2 | andrey zlot | 11:25:05 14/01/2016 | ||||||
| ||||||||
уровень технического развития. Он был к 1950 году выше США. ----------------- Можно конечно взять одну вещь и повторять ее как мантру. Да развитие СССР было быстрее чем США. Но в послевоенные годы все страны развивались особенно быстро. Япония развивалась даже быстрее нас. Высокая рождаемость объясняется низкой степенью урбанизации советского государства того периода, так как 60 % населения сталинского СССР были крестьяне, а в аграрной стране всегда рождаемость выше, чем в урбанизированной. | ||||||||
| 3 +3−0 | Nat Sobolek | 10:06:20 14/01/2016 |
Статья слабая, но статья о гениальном поэте - мученике. Всё же, на что вы все способны - это тупой, бесцельный лай о жидах, русофобах, фашистах и Сталине (который есть зло, и упоминанию вообще не подлежит в контексте обсуждения статьи и топика). Ограниченные, самоутверждающиеся ничтожества, ни следа интеллигентности и образования. Жаль вас. | ||
| 3 +3−0 | Украина цэ Россия | 05:51:37 14/01/2016 | ||||||
| ||||||||
Эти мечтатели устроили в 20 году террор не хуже, чем иосиф виссарионович им устроил в 37. | ||||||||
| 3 +4−1 | Guerra Liberrta | 04:33:51 14/01/2016 | ||||||
| ||||||||
Вы ужасно самокритичны. Мазохист, наверное.? | ||||||||
| 2 +2−0 | Shelonnik | 19:40:55 14/01/2016 | ||||||
| ||||||||
Судя по твоим постам, ты душевнобольной. Поэтому прощаю. Но в реале б не сдержался, морду набил. Все, пошел нах уй, моральный урод | ||||||||
| 2 +2−0 | Shelonnik | 19:24:57 14/01/2016 | ||||||
| ||||||||
Чувак, я взял промежуток, по которому можно дать более-менее достоверную статистику. Т. е. сделал максимально корректное срнавнение. Мне даже интересно, как ты определял рост численности населения Империи за весь 19 век, например, если данные косвенные и очень прибилизительны? | ||||||||
| 2 +2−0 | Shelonnik | 19:13:28 14/01/2016 | ||||||
| ||||||||
Чувак, ты больной. Если ты не можешь понять разницу между директивным планированием в советской экономической модели и индикативным - в коропративно-капиталистической, (каковой была и есть экономика Японии), то куда ты лезешь в калашный ряд? Именно частной инициативой все и достигнуто в Японии - почитай хоть про создание корпорации Сони, госаппарат только помогал, да и то в омновном в начале, когда частный бизнес не мог занять денег у банков. В отличие от Совка, где вся промышленность была государственной - что его и сгубило: вечно подстегивать эффективность репрессиями было невозможно, а как только пуля в затылок за грехи реальные или мнимые перестала быть вероятной перспективой (от репрессий устали даже верхи), стимулов рвать пупок на работе в СССР для б-ва людей не осталось. | ||||||||
| 2 +4−2 | Shelonnik | 12:38:58 14/01/2016 | ||||||
| ||||||||
Сталиноид, ты даже мой простой текст осознать не можешь, а уже спорить пытаешься. Где я обвиняю "источник" во лжи? Ну ГДЕ? По остальным пунктам, включая то, что ты брехло, как я понял, возражений не будет. Ну и лады. | ||||||||
| 2 +2−0 | Вован Михайлович | 12:00:12 14/01/2016 | ||||||
| ||||||||
Ты не часто мне снишься, мой Отчий Дом, Золотой мой, недолгий век. Но все то, что случится со мной потом, - Все отсюда берет разбег! Здесь однажды очнулся я, сын земной, И в глазах моих свет возник. Здесь мой первый гром говорил со мной, И я понял его язык. Как же странно мне было, мой Отчий Дом, Когда Некто с пустым лицом Мне сказал, усмехнувшись, что в доме том Я не сыном был, а жильцом. Угловым жильцом, что копит деньгу - Расплатиться за хлеб и кров. Он копит деньгу и всегда в долгу, И не вырвется из долгов! - А в сыновней верности в мире сем Клялись многие - и не раз! - Так сказал мне Некто с пустым лицом И прищурил свинцовый глаз. И добавил: - А впрочем, слукавь, солги - Может, вымолишь тишь да гладь!.. Но уж если я должен платить долги, То зачем же при этом лгать?! И пускай я гроши наскребу с трудом, И пускай велика цена - Кредитор мой суровый, мой Отчий Дом, Я с тобой расплачусь сполна! Но когда под грохот чужих подков Грянет свет роковой зари - Я уйду, свободный от всех долгов, И назад меня не зови. Не зови вызволять тебя из огня, Не зови разделить беду. Не зови меня! Не зови меня... Не зови - Я и так приду! | ||||||||