«Я так старалась не грешить»

Накануне всемирного дня борьбы со СПИДом, который отмечается 1 декабря, в Минздраве обсуждали проблему распространения ВИЧ-инфекции. Оказалось, что сегодняшние меры профилактики неэффективны. Если ничего не изменится, к 2025 году по темпам роста числа инфицированных Россия может обогнать лидеров этого рейтинга — африканские страны. СПИД больше не считается болезнью наркоманов, проституток и гомосексуалистов. Теперь любой из ваших знакомых может оказаться ВИЧ-положительным. О том, что такое СПИД сегодня, «Лента.ру» поговорила со специалистами и с теми, кто еще недавно и в кошмарном сне не мог себе представить такой диагноз.

«Я уже третий месяц с диагнозом ВИЧ-положительная», — рассказывает 30-летняя Светлана из Самары, по профессии педагог. Говорит, что о СПИДе знала всегда, но не думала, что ее это может коснуться. В прошлом году познакомилась с молодым человеком. Сыграли свадьбу. Однако медовый месяц не удался, вместо него начался больничный марафон. Бронхиты сменялись простудами и пневмонией. Врачи долго не могли понять причину. Наконец, предложили сдать анализ на ВИЧ.

«Сначала я возмутилась такому предположению, — плачет Света. — Всегда вела здоровый образ жизни. Беспорядочных половых связей не было. Наркотики не употребляла. Когда анализ оказался положительным, почти сошла с ума. Все копалась в себе, искала причины. У меня есть татуировка, и хирургическую операцию делали. Думала, что там и заразилась».

Как говорит девушка, мужа сразу поставила в известность. Радовалась, что не ушел, поддержал. А недавно у Светланы нашли еще и гепатит С. «В СПИД-центре мне рассказали, что мой супруг — бывший наркоман. Состоит на учете по СПИДу и гепатиту с 2002 года! Никогда бы не подумала. Как мне дальше жить с этим? Муж настаивает, что не знал о своей болезни. Хотя записи о том, что он был у доктора, есть».

В России официально зарегистрировано более 700 тысяч случаев ВИЧ. «Только за 2014 год зафиксировано 92 612 новых заболеваний. При этом более 50 процентов из этого числа приходится на 22 региона России, — говорит замминистра здравоохранения Татьяна Яковлева. — Значит, мы что-то делаем не так. Нужен новый толчок в борьбе с инфекцией».

Сегодня от заболеваний, связанных с ВИЧ-инфекцией, умерли уже 200 тысяч россиян, и количество этих смертей ежегодно растет. По данным Росстата, в 2013 году их было менее 10 тысяч, а в 2014-м уже 12 тысяч. По данным Федерального научно-методического центра по борьбе со СПИДом, в России более 900 тысяч ВИЧ-положительных — примерно столько же, сколько во всех европейских странах вместе взятых. Однако международная организация UNAIDS настаивает, что ВИЧ-инфицированных россиян почти полтора миллиона. Иностранные эксперты уверены, что как минимум половина инфицированных просто не знают о своей болезни. По стандартам Всемирной организации здравоохранения полтора процента зараженных — это начало эпидемии. Каждые пять лет число инфицированных увеличивается в два раза, а значит — через десять лет их будет шесть миллионов. То есть у нас есть все шансы обогнать по этим показателям африканские страны.

Давно нуждается в обновлении и методика борьбы со СПИДом. По словам Яковлевой, она появилась еще в 1995 году и отстает от мировых стандартов. На Западе сегодня рекомендуется начинать терапию ВИЧ-инфицированных сразу же, как только подтвержден диагноз. А в России, во многом из-за дефицита лекарств, лечение начинают тогда, когда количество лимфоцитов с маркером CD4 падает ниже 350 (при уменьшении до 200 возникает прямая угроза развития СПИДа). В результате антиретровирусными препаратами сегодня обеспечены лишь 25 процентов больных. Это, во-первых, приводит к росту смертности. А во-вторых — способствует распространению инфекции. Ведь если больной принимает лекарства, заразиться от него практически невозможно.

У 53-летней Надежды из Екатеринбурга две взрослые дочери. Вырастила их одна. Сейчас живут отдельно, у обеих хорошая работа, семьи, дети.

«Не знаю, сколько времени у меня ВИЧ, — рассказывает она. — Никогда ничем не болела. А в июне зачем-то сдала кровь. Не поверила, еще в трех местах пересдавала. И везде результат положительный. Когда дочки выросли, я решила устроить свою личную жизнь. Два года встречалась с одним человеком — даже язык не поворачивается его сейчас так назвать. Он все время наблюдал, как я заболеваю, и молчал. Познакомила его с мамой, с детьми. Когда все открылось — не хотела жить, писала предсмертные записки. Потом как-то стало получше. Но до сих пор чувствую к себе брезгливость. Не могу подходить к малышам. Страшнее всего скрывать диагноз от своих детей. Мама своего ребенка поймет всегда, что бы ни случилось. А вот дети маму...»

В Минздраве считают, что главный акцент в борьбе со СПИДом нужно делать на предупреждение болезни. Главный внештатный специалист Минздрава по проблемам ВИЧ-инфекции Евгений Воронин предложил ввести адресную профилактику СПИДа. По его мнению, максимум внимания надо уделить наркоманам (на них приходится 57 процентов заражений) и молодым женщинам (40 процентов новых случаев).

А по мнению главы Федерального центра по борьбе со СПИДом Вадима Покровского, самая пораженная группа населения — мужчины трудоспособного возраста. Среди них инфицирован каждый двадцатый. Покровский призывает избавляться от застарелых стереотипов насчет того, что СПИДом болеют лишь гомосексуалисты, наркоманы и проститутки. Сейчас ВИЧ плавно переходит в основную группу населения. Возможно, и среди ваших знакомых есть ВИЧ-положительные.

«Я бывший медик, работала в частной клинике и поэтому знаю, что многие врачи с брезгливостью относятся к ВИЧ-положительным, — рассказывает 35-летняя Ирина из Челябинска. — Некоторые шарахаются и порываются протереть хлоркой стул после пациента. Мало кто вникает, что и как. Все думают, если ВИЧ, значит — наркоманка, так ей и надо. Да еще добавят, что понарожала непонятно для кого. Люди жестокие. Я узнала о диагнозе во время беременности. Муж все отрицал, но когда приперли к стенке, сказал, что просто не хотел меня потерять. Люблю и ненавижу. У нас родилась дочка. У нее пока все отрицательно».

«В мире считается, что успешная борьба с ВИЧ — свидетельство эффективности государства, — говорит Вадим Покровский. — В американском штате Индиана, когда там за год выявили несколько десятков новых случаев, губернатор объявил чрезвычайное положение. А у нас некоторые главы 22 регионов, где ситуация хуже некуда, лишь на совещании в Минздраве узнали об этом и очень удивились. Раньше хоть Госдума время от времени эту проблему поднимала. А нынешний созыв ни разу даже не вспомнил».

По словам Покровского, о непонимании проблемы на государственном уровне говорит тот факт, что в правительстве до сих пор нет человека, который курировал бы проблемы ВИЧ. Даже такое простое и эффективное средство профилактики как презерватив в Минздраве пытались дискредитировать.

«До недавнего времени на сайте Минздрава висели материалы о том, почему не стоит доверять презервативам, — возмущается Покровский. — Потребовалась острая критика, чтобы все это убрать. В качестве альтернативы некоторые предлагают хранить верность партнеру. В результате крестового похода за нравственность депутата Мосгордумы Людмилы Стебенковой на телевидении исчезла реклама презервативов, а сами средства выросли в цене до 600 рублей за десяток. Как думаете, многие готовы выделять на эти цели такие деньги? Так что нам стоит подумать хотя бы о том, как остановить рост цен на эти изделия».

Поскольку наркоманы до сих пор остаются одними из главных распространителей болезни, Покровский призвал не ограничиваться банальными лекциями о вреде героина. По его словам, ситуация требует нестандартных решений. Несмотря на крайне негативное отношение правительства Покровский в очередной раз призвал вернуться к заместительной терапии (под контролем медиков наркоману вместо инъекционных наркотиков дают метадон в виде сиропа). Он также напомнил, что в регионах забыли о программах выдачи стерильных шприцов наркозависимым — сейчас это практикуется только в десяти городах.

Ларисе из Ленинградской области недавно исполнилось 20 лет. Весной она получила на руки диплом техникума с одними пятерками и... результаты анализа. Кровь сдавала в рамках диспансеризации. Говорит, что у нее был единственный мужчина. Партнер утверждает, что не знает, откуда это у него.

«Бытует мнение, что Бог дает испытание, чтобы мы переосмыслили свою жизнь, внесли в нее коррективы, изменили в лучшую сторону, — говорит Лариса. — Я и так старалась не грешить. Не пила, не курила. К наркотикам отношусь крайне отрицательно. Ценила родных, вещи, деньги. Радовалась солнышку, природе, животным. В общем — миру. А теперь все это утратило краски. Почти ничего не замечаю вокруг. Уход в себя, загруз, панические атаки, слезы. Разорвала отношения со всеми. Осталась одна подруга и гражданский муж, от которого заразилась. К родным забегаю минут на пять, по требованию. После учебы были планы устроиться на работу, переехать в другой город. Теперь боюсь. В своем поселке оставаться тоже не вариант — рано или поздно узнают, а мама у меня работает в школе физруком. Такой позор...»

Наталья Гранина