Кушать подано

Маленький придорожный рынок-магазин примерно в 15 километрах от Москвы, совсем не в районе Рублевки, вокруг — новая многоэтажная застройка и таунхаусные поселки из недорогих. На потолке торгового павильона — хамонный кордебалет. Ноги как в жизни — разные, но в среднем – 2300 за килограмм. Раки таращатся из короба. На ледяной горе — рыбно: десятки сортов от камбалы до форели, форель со слезой, жабры розовые — свежак. Цена — 480. Рядом под пузатым стеклом исполинские крабы топырят полуметровые клешни, жутковато от этих чудовищ. Мидии трех видов, креветки пяти размеров, розовые и серые. Мясо: желтые домашние куры, утки, гуси, синие перепелки, кролики, индейки, телятина, говядина, баранина, ягнятина — все в разных видах, с разделочкой.

Подходит хозяин — инженерского вида парень в очках и джинсах. Показывает прилавок с сырами — 46 сортов, круглые козьи, круглые в зелени овечьи, коровьи твердые, мягкие. А рядом раблезианских размеров хлеба: солнечные круги, припудренные мукой. На ломоть в полстола прямо просится круг колбасы или тамбовский окорок из колбасного, где тоже воз свежайшей всячины.

— Откуда дровишки? — спрашиваю, щипая себя за руку.
— Наши, — говорит, — тамбовские, краснодарские, подмосковные. Ну и Дальний Восток. Научились возить.

Вижу: даже устрицы трех видов научились возить. Живые, дремлют на дне синеватых ванн. Не то чтобы это был номер один российского рациона, но все равно приятно: 1300 рублей кило.

В соседнем маленьком городке кондитерская фабрика: работает круглосуточно. Печет крендели, слойки, ватрухи, еще около полсотни наименований — глаза разбегаются, хочется сразу все. На Калужском шоссе сразу после МКАД несколько квадратных километров еды — разный опт от «Ашана» и «Карусели» до «Фуд-Сити», за один день все и не обойдешь. И море еды, море. Соцсети полны рекламы ферм и фермерских лавок, возят по домам твороги, икру, рыбу, мясо. Вдоль шоссе за МКАД щиты и объявления: нужны рабочие в экофермы, специалисты нужны. Все сходится. Отрасль не просто задышала, а вышла на спринтерскую дистанцию.

Может это в Москве только? И зарядятся, как в советское время, колбасные рейсы?

Писатель Татьяна Толстая, с которой в соцсетях охотно общаются тысячи граждан, спросила в своем «Фейсбуке»: «Друзья не-москвичи! Большая просьба. Расскажите, как у вас в регионах обстоит с едой (в связи с кризисом и импортозамещением). Что пропало? Есть ли пустые полки? Что сколько стоит? (Базовые продукты). Ощущается ли нехватка чего-то очень привычного, нужного или любимого»? Народ отрапортовался — получено 1133 ответа, многие с внутренними ветками — на круг больше 2000. Много фотографий — можно пробежаться по продуктовым магазинам страны.

Картина вышла пестрая. Оптимисты отвечали охотно и радостно.

«Сейчас в Питере можно покупать хорошие фермерские продукты. Они, конечно, дороже. Но очень вкусные. И сыр Адыгейский объеденье!» «Не знаю, у нас в Курске полно разных сортов сыра! И подешевле, и подороже.. Лично мне очень нравится сорт "Пармезан грант" )) Да и вообще продуктов разных полно. Не заметила, чтобы что-то пропало, вроде все на месте ))». «В глуши, в деревне, в Саратове ничего не изменилось. На рынках есть ВСЁ отечественное и свежее. Если что и подорожало, то на копейки». «Живу в степном Алтае, в Сростках. Всего полно, полки ломятся. Покупаем в основном продукты местного производства: сыр, молочку, крупы, хлеб, масло. Куры и полуфабрикаты из них качественные и дешевы. Мясных деликатесов — море. Кроме продуктов местного производства покупаем кое-что новосибирское, омское, томское. Фрукты везут из Средней Азии (они дешевые), прочие дорогие. Приезжайте к нам. Ездили же мы к вам за колбасой когда-то». «На Кубани, есть все!!!!!» «В Шадринске все есть». «Крым. Ставропольские и краснодарские рулят. Импортозамещение по полной )». «Новосибирск. Изменений незаметно на прилавках. Ушел один поставщик, его место тут же готовы занять 2-3 местных производителя. Возможно, что импортозамещения мы тут не заметили, ибо не балованы столичными яствами. А фермерских хозяйств в округе довольно много, брошенной земли практически нет. Везде то что-то садят, то скотинка какая бегает стадами».

Второй пул ответов — негативный. Лапидарный комментарий «Сыр везде стал полное г...» собрал около тысячи лайков. Сыр и сливочное масло — действительно точки кипения, но есть и другие. Сообщают о питерских продуктовых десантах в Финляндию, о резко испортившемся хлебе в Ижевске, о токсичной рыбе, об оскудении полок в супермаркетах, а еще о том, что никогда хорошо не ели — не стоило и начинать.

Третья группа респондентов признает, что и ассортимент, и качество — более или менее приемлемы, но многие продукты — базовые, не деликатесы — становятся просто недоступными. Удорожание продовольственной корзины от 30 до 50 процентов в самом деле критично для множества семей, в особенности для тех, кто повязан кредитами, воспитывает двух-трех детей или просто попал под кризисные сокращения. Меняется сама структура питания, торжествует углевод, хозяйки ловят распродажи и дисконты, — не до пармезанов, дай бог накормить детей.

Как положено, вспыхивают споры. Потребители из Челябинска или Новосибирска видят на одних и тех же прилавках убогий корм либо гастрономическую благодать. Есть и ожидаемые реплики от «кислых мин»: «Девушки, ну о чем спор? У твердых оптимистичных "крымнашей" всегда все будет на ять. Даже если ничего не будет. У остальных все будет тяжело и со скрипом». Но в целом, кажется, все. У кого щи, у кого жемчуг, кто не едал ничего слаще морковки и у кого отрыжка от фуагра — все сходятся в ощущении: жратвы хватает. Жратвы много хорошей и разной. Кажется, разной пока больше чем хорошей, но почти вся она — российская, и есть из чего выбирать. Дефицита, полуголода, катастрофы, говорить о которых полгода назад было хорошим тоном, не случилось, а случилась реанимация отрасли.

Многое, многое сошлось в одной точке для того, чтобы наметился этот бум еды. Нет, конечно, устрицами трех видов торгуют мало где, но симптом есть симптом. Причины роста пищепрома очевидны: не все русские деньги пустили за рубеж, пришлось вкладываться дома, а пищевые инвестиции быстро оборачиваются, можно рискнуть. Динамика цен на акции аграрного сектора тому подтверждение. Санкции открыли ниши, политика импортозамещения пригасила давление на местного производителя, на малый и средний бизнес. Им дали дорогу, перестали третировать, пустили продукцию в сети. Многие иностранные производители, успевшие перенести сюда свое производство, нарастили объемы — вот и планка для вышедших на рынок. Рост сельхозпроизводства потянул за собой сегмент упаковки, поднялся стандарт презентации товара. Несколько дней назад в программе Познера министр экономического развития Алексей Улюкаев отметил, что если где и есть уверенный рост, то это в пищепроме — в производстве и переработке. То есть видно и глазами, и статистически.

Ясно, что мы только на старте, что много где, вероятно, серый импорт выдается за свое производство, но открытый саморегулирующийся рынок с высокой конкуренцией порядок наведет и в схемах, и в качестве, и в ценах. Помимо инвестиций в отрасль и политики импортозамещения, огромную роль здесь сыграли и глубокие исторические традиции производства еды, и хорошая культура массового производства — забытые, да не убитые. Наше поколение запомнило только позднесоветские пустые залы магазинов и хамоватых продавщиц, но еще живы те, кто пробовал великолепные и сыры, и колбасы, и рыбные консервы, и конфеты 50-х-60-х. Все это есть в старых фильмах и журналах, в старой рекламе — было качество, был ассортимент. Пищевые технологи старой школы сегодня нарасхват. На подготовленную почву новый импульс лег органично: это не то же, что учить оленеводов выращивать яблоки.

А традиции — древние, исконные — заготовок? Закрутки, соления, бочки, кадки. При малейшей возможности россиянин разводит огород и растит на нем урожай по вкусу. Грибная и ягодная охоты — главный национальный спорт. Нету у нас особенного психологического барьера — открыть ферму. Сегодня россиянин мечтает не о свечном заводике, не о лавке с китайским ширпотребом, но о своей фермочке или магазинчике, где он будет продавать сваренное своими руками варенье и выпеченные хлеба. Навык есть, спрос большой — теперь забрезжил и собственный прилавок.

Много, наверное, осталось и проблем. Нет пока современной агротехники, систем ирригации, как в Израиле, мы в воздухе клубнику выращивать еще не научились. В большом долгу — сельхозхимия, приходится покупать в Европе и закладывать в стоимость продукта. Специалисты говорят, что загублено семеноводство.

Удобренные контрсанкциями, эти проблемы дали пышные всходы, заколосились вместе с ценниками на прилавках. Но это сорняки, плевелы. А есть и съедобные колоски на поле, вскопанном чуть больше года назад. Это наше желание жить и в меру чревоугодничать, несмотря ни на что. И готовность наших младофермеров это желание удовлетворить.

Отделить бы эти зерна от плевел. Не загубить бы урожай. Не задушить налогами, вздорными инспекциями, откатами, навязанными посредниками, жадностью ретейлеров. Чтобы хватило политической воли удержать в руках то, что давно и само просилось на руки.