Без обид?..

Мое появление в Facebook было поздним: года два я игнорировал настойчивые приглашения зарегистрироваться от более продвинутых пользователей. Уже через неделю пробных постов, почитав хамские комменты, я в ужасе звонил старшему товарищу с вопросом, что делать и виноват ли я в том, что происходит. 

«Послушайте, вы должны понять такую штуку: Facebook и другие социальные сети дали слово тем, кто раньше был его лишен. Безъязыкой серой массе, которая теперь, по счастливому для них капризу судьбы, может выражать свою на самом деле не существующую и оттого несущественную точку зрения вполне публично», — так говорил он. То есть интернет предоставил возможность высказаться тому, кто в прежних обстоятельствах вынужден был довольствоваться тремя жанрами: записью в жалобной книге, письмом в редакцию (кормились же корреспонденты рубрикой «Письмо позвало в дорогу») и… ну да — доносом, анонимкой.

Однако в душе клокотало на что-то большее: врага хотелось казнить публично и ногой раздавить окурок о только что использованный по назначению эшафот. «И что же, не отвечать на оскорбления?» — «Нет, конечно. Вспомните Пушкина: ну обдал меня грязью извозчик, плохо, да, придется почистить костюм, не вызывать же его на дуэль?» Пушкин на меня всегда действовал убаюкивающе, успокоил и в тот раз.

Но это, скорее, история о чужих людях — о френдах, но не друзьях. А вот как быть с реальными друзьями, ставшими френдами? Очевидно, что с развитием таких мощных ресурсов, как Facebook, Instagram и им подобные, мир, как сейчас модно выражаться, не остался прежним. В дополнение к докомпьютерной этике пришла этика новая: точнее, мы сами для себя (а в результате — и для всех тоже, ибо в каждом из нас сидит резонер) пытаемся очертить ее контуры, установить правила.

Главная сложность тут, конечно, в том, что социальные сети — это УЗИ, рентген, электрокардиограмма и еще куча других исследований в одном, с позволения сказать, клике. Сколько-нибудь значительная активность в Facebook — это всегда в той или иной степени оголение.

Как бы мы ни тешили себя мыслью, что на суд общественности мы выносим не реальных себя, а образ, часто очень хорошо продуманный и собранный совершенно не из тех запчастей, которые требуют срочного ремонта, а то и замены в действительной жизни. И вот я вижу, что одна известная неуемным либерализмом дама — настоящий изверг в семье. Другая, бесконечно рассуждающая о необходимости творить добро, никогда не перепощивает нуждающихся в еде и крове котиков. Третий, в ночных клубах играющий загорелыми мускулами, с белозубой улыбкой до ушей, — нытик и истерик хуже всякой бабы, едва гаснут огни танцпола. И так далее, и тому подобное.

Ровно тот же стереоскопический эффект настигает и меня самого. Мне приходилось выслушивать о себе немало удивительного, ничего общего не имеющего с реальностью, от людей, знающих меня только по Facebook, но и кое-что невероятно точное, прямо до обидного точное и жесткое, даже жестокое, ибо, повторюсь, — не спрятаться, не скрыться. И если ты постишь благодарности салонам красоты, ресторанам, отелям и прочим службам быта не от души, а за мзду (это я уже не о себе), — рано или поздно (скорее рано, чем поздно) невыносимое гешефтмахерство станет очевидно даже и стороннему наблюдателю, не говоря уже о близком человеке.

Таким образом, становясь френдами, наши старые друзья волей-неволей демонстрируют себя с новой стороны. И на нас они смотрят совершенно другими глазами. Это не свежий взгляд, он просто другой, с иного ракурса.

К огромному сожалению, не всегда «знакомство после знакомства» оказывается приятным. Случается, стороны в ужасе спасаются бегством. Хуже всего, конечно, когда из параноидального желания непременно высказаться — а им обуяно множество квалифицированных пользователей — френд/друг позволяет себе некорректный критический отзыв о твоем посте или о тебе прямо у тебя на страничке. А потом звонит как ни в чем не бывало — дескать, бумага, точнее экран, все стерпит.

Нет-нет. Если раньше друг познавался в беде, то теперь он познается в беде под названием Facebook. Возможно, это и неплохо: в виртуальном мире ведь нет физической боли, а к моральной нам не привыкать, разве не так?..