Беспокойное соседство

Введенные Западом санкции укрепили сотрудничество Москвы и Пекина. В России вторую экономику мира называют самым близким политическим партнером. Китайцы также заверяют россиян в искренней дружбе. Однако отношения двух стран более запутанные, чем может показаться на первый взгляд. Москва не всегда понимает мотивы и логику поведения китайцев, а те в свою очередь стараются извлечь максимальную выгоду из того, что число зарубежных партнеров России существенно сократилось.

В феврале 2012 года Владимир Путин, занимавший тогда пост премьер-министра, но уже готовившийся вернуться в Кремль, предложил активно развивать сотрудничество с Пекином, «поймав китайский ветер в паруса российской экономики». «Мы должны активнее выстраивать новые кооперационные связи, сопрягая технологические и производственные возможности наших стран, с умом задействовав китайский потенциал в целях хозяйственного подъема Сибири и Дальнего Востока», — заявил он.

Несмотря на провозглашенный Владимиром Путиным впоследствии разворот на Восток, в некоторых сферах на сотрудничество с Пекином сохранялись негласные ограничения: были заморожены планы совместных инфраструктурных проектов в Приморье, лимитировалось присутствие китайского бизнеса в Сибири и на Дальнем Востоке, компании Поднебесной не допускались к сырьевым активам и подрядным работам на больших стройках. Также китайцам до недавнего времени не удавалось получить доли ни в одном крупном газовом месторождении, бюрократические препоны возникали на пути создания совместных предприятий в машиностроении.

Когда из-за украинского кризиса отношения России с Западом резко ухудшились, Москва пересмотрела свой подход к выстраиванию диалога с Поднебесной. Визит российского президента в Шанхай в мае 2014 года принес около 40 соглашений, главным из которых стал контракт между «Газпромом» и CNPC о поставках 38 миллиардов кубометров газа в год в Китай по газопроводу «Сила Сибири». Общий объем этой сделки, рассчитанной на 30 лет, достиг 400 миллиардов долларов.

Взаимодействие с Китаем углублялось в различных сферах, включая финансовую и сельскохозяйственную. Стороны договорились о сотрудничестве в создании инфраструктуры: до 2016 года планируется возвести мост через Амур, идут переговоры о строительстве высокоскоростной магистрали (ВСМ) Москва — Казань стоимостью в триллион рублей, которая должна стать частью коридора Москва — Пекин.

Сохраняется интерес Китая к российскому военно-промышленному комплексу. Достаточно сказать, что именно КНР — первый зарубежный заказчик системы ПВО С-400.

Москва и Пекин взаимодействуют и на международной арене, где Россия выступает в роли «старшего брата». В Совбезе ООН Китай ориентируется на то, как голосует российская делегация. По мнению руководителя программы «Россия в Азиатско-Тихоокеанском регионе» Московского центра Карнеги Александра Габуева, Пекин еще долго будет придерживаться такого подхода, потому что он полностью отвечает его интересам. «Китай активно использует Россию как useful idiot (полезного идиота). Москва зачастую очень эмоционально высказывается по острым международным вопросам, будь то ситуация в Сирии или снятие санкций с Ирана. Это вызывает критику в российский адрес со стороны других представителей Совета безопасности и мировой прессы. Пекин же никто не критикует, так как он просто солидарен с Москвой. Интересы двух стран по многим вопросам действительно совпадают, поэтому Китай продолжит прикрываться Россией, преследуя свои цели», — уверен эксперт.

Между тем, несмотря на все разговоры о дружбе и союзничестве, Москва не поддержала Пекин ни в одном из его территориальных споров, а к таким инициативам КНР, как создание Азиатского банка инфраструктурных инвестиций (АБИИ) и проект Экономический пояс Шелкового пути (ЭПШП) относилась настороженно. Тому есть свои причины. Во-первых, в Москве с опаской относятся к любым начинаниям, в которых Пекин играет первую скрипку. Во-вторых, ЭПШП в Москве рассматривали как угрозу евразийской интеграции и позициям России в Центральной Азии. К тому же реализация этого проекта, полагали российские чиновники, помешает планам по загрузке БАМа и Транссиба.

С инициативой по созданию АБИИ Китай выступил осенью 2014 года. Этот финансовый институт, который может заработать уже в 2016 году, называют конкурентом Всемирного банка и Азиатского банка развития. О своем интересе к АБИИ и готовности войти в состав его участников Россия сообщила уже после того, как с подобным заявлением выступила даже такая неблизкая во всех смыслах Китаю страна, как Великобритания.

По словам Александра Габуева, эта задержка возникла из-за неэффективности российского бюрократического аппарата. «Отсутствует стратегический центр, который бы принимал решения. Между МИДом, Министерством финансов и Минэкономразвития не распределены обязанности. Ведомства не знают, кто из них должен курировать подобные вопросы. В результате все решил лично вице-премьер Игорь Шувалов. В марте, перед поездкой на Азиатский экономический форум в китайском городе Боао, он изучил этот вопрос и понял, что присоединение к АБИИ сулит массу преимуществ. В итоге за девять дней Шувалов на 180 градусов развернул позицию России», — рассказал эксперт.

Хотя Москва долго воздерживалась от участия в китайском проекте, Россия стала третьим держателем доли в АБИИ, получив 5,92 процента. У Китая и Индии по 26,06 процента и 7,5 процента соответственно. Также российский представитель войдет в совет директоров банка. По мнению директора Центра комплексных международных и европейских исследований НИУ ВШЭ Тимофея Бордачева, Пекин таким образом продемонстрировал, что Россия — его важный партнер. «Качество участия России выше, чем, например, у Великобритании. Ни в МВФ, ни в ММВБ Москва не могла рассчитывать на что-то подобное», — уверен политолог.

С недоверием к китайцам относятся не только чиновники, но и значительная часть общества. Примером может послужить реакция СМИ и граждан на известие о том, что Забайкальский край готов отдать в аренду китайской компании «Хуаэ Синбан» 115 тысяч гектаров земли на 49 лет. Соглашение может быть подписано весной 2016 года. Согласно опросам общественного мнения, половина российских граждан уверена, что за сделкой «последует аннексия Сибири Китаем», еще 40 процентов полагают, что эта договоренность «грозит России истощением сельскохозяйственных земель и экологической катастрофой». В ЛДПР заявили, что инициируют обращение Госдумы к правительству по этому вопросу.

Однако все это в большой степени фобии, укоренившиеся в массовом сознании, нежели реальные проблемы. На самом деле радоваться надо тому, что нашлись те, кто готов заняться этой территорией. «Там вообще ничего не растет. Зимой земля в Забайкалье промерзает на метр. Ее пытались сдать в аренду японцам, корейцам, российским инвесторам. Наши предприниматели, успешно развивающие бизнес в Западной Сибири и на Кубани, туда не пошли, потому что у них нет ни технологий, ни готовности инвестировать в обработку такой непригодной для использования земли», — описывает ситуацию Бордачев.

Еще одна проблема — разная трактовка понятия «союзник». Москва склонна в этом видеть полное совпадение взглядов по большинству вопросов и готовность поддержать партнера любой ценой. Однако опрошенные «Лентой.ру» эксперты предупреждают: обольщаться не стоит — Китай не будет поддерживать Россию в ущерб своим интересам.

Российские бизнесмены и чиновники вообще плохо понимают психологию и мотивы китайских коллег, а о Китае имеют очень расплывчатое представление. Связано это с недостатком хороших специалистов-синологов. Причем даже российское внешнеполитическое ведомство — не исключение, считает Александр Габуев. «Следующей историей бюрократических проволочек может стать координация ЕАЭС и Экономического пояса Шелкового пути. Рабочую группу там с российской стороны возглавляет МИД, а с китайской — несколько ведомств, включая бывший Госплан — стратегический орган управления экономикой, где работают очень квалифицированные специалисты. Российские же дипломаты ничего не понимают ни в геоэкономике, ни в торговле», — считает эксперт.

Нехватка специалистов по Китаю приводит к тому, что многие экономические решения принимаются вслепую. По словам Габуева, в их основе лежит неверная информация, эмоции или фобии. Сейчас отсутствие из-за санкций альтернативных азиатских партнеров (Японии и Южной Кореи) привязывает Россию к Китаю, а также дает тому возможность на правах монопольного покупателя диктовать Москве свои условия. «Из-за сложившейся политической ситуации России непросто развивать параллельно отношения с другими азиатскими странами. Вся инфраструктура, все трубопроводы строятся в Китай вместо того, чтобы тянуть их к берегу моря, где покупателей может быть намного больше. Мы упускаем возможности маневрирования и действий по рыночным законам», — уверен Габуев.

Очевидно, что России необходимо восполнить недостаток квалифицированных специалистов. Тем, кто сейчас получает высшее образование, надо научиться выявлять точки соприкосновения между двумя странами в области экономики и политики, а также анализировать новые тенденции развития сотрудничества. То же самое можно сказать и про китайцев, поскольку в постсоветские годы русистика не была в КНР популярным направлением.

Определенные подвижки в сторону улучшения ситуации есть. Так, НИУ ВШЭ пять лет подряд проводит в Москве Международную российско-китайскую летнюю школу по международным отношениям, куда приезжают студенты из Шанхайского Восточно-китайского педагогического университета. В этом году вместе с российскими коллегами они обсуждали перспективы взаимодействия в рамках евразийского пространства.

«Основная задача летней школы — сделать так, чтобы молодые представители российской и китайской элиты, те, кто в дальнейшем будут работать в министерствах и компаниях, понимали друг друга. Не случайно рабочий язык этой школы — английский, там не обсуждаются российско-китайские отношения, только вопросы международного развития, то как Россия и Китай могут действовать совместно. У нас с каждым годом появляется все больше россиян и китайцев, понимающих, как работать, учитывая интересы друг друга, не зацикливаясь на своих страхах, а осознавая, чего хочет партнер», — рассказал Тимофей Бордачев.

«Россия и Китай нуждаются друг в друге. Для Москвы Пекин — крупнейший за всю историю международный политический партнер, на которого можно опереться. А для Китая Россия — гарантия того, что его никто не раздавит на политической арене», — добавил политолог.

Ксения Мельникова