Еще разок?

Вопрос проведения повторного референдума в Крыму, поставленный на прошлой неделе неназванным европейским чиновником в комментарии международному информационному агентству «Россия сегодня», вызвал бурную реакцию всех причастных сторон: обсуждать необходимость повторения процедуры голосования принялись российские, европейские и украинские власти и эксперты. Конечно, теоретически проводить референдумы с различными формулировками, которые не оспаривают законности волеизъявления граждан Крыма и Севастополя 16 марта 2014 года, можно хоть каждый год, однако результат будет один и тот же. Процесс интеграции полуострова в состав России идет полным ходом, население прекрасно видит, что творится на Украине, поэтому плебисцит мало что изменит. А вот сам факт таких обсуждений надо рассматривать только в одной плоскости — как попытку понять, готов ли Брюссель приступить к восстановлению отношений с Москвой. Ясно, что для этого нужно как-то решить украинский кейс, подзабытая, но все-таки важнейшая часть которого — вопрос о статусе Крыма. «Лента.ру» попыталась разобраться в ситуации.

Со ссылкой на высокопоставленный источник, чье имя по понятным причинам не называется, международное информационное агентство «Россия сегодня» сообщило, что ЕС может признать новый референдум, если он пройдет при соблюдении международного законодательства и под наблюдением ОБСЕ. Несколько сухих строчек информационной заметки вызвали бурную реакцию со всех сторон.

Прежде всего возмутились крымские власти, считающие, что свой выбор граждане полуострова уже сделали 16 марта 2014 года, когда за присоединение Крыма к России высказались 96,77 процентов голосовавших при явке 83,1 процента. С той поры граждане позиции своей не поменяли. «Любая свежая социология, проведенная в том числе и международными исследовательскими компаниями, и так показывает, что крымчане сегодня полностью доверяют российскому государству», — поспешил заявить глава Крыма Сергей Аксенов. По его данным, «уровень поддержки нашего президента Владимира Владимировича Путина зашкаливает». «Какие еще могут быть вопросы?» — возмущался он.

С Аксеновым согласились и в Москве, дав понять, что не видят смысла в новом референдуме. «Если кто-то там не признает день и не признает ночь, это не значит, что день станет после этого темным, а ночью будет ярко светить солнце. Так же и с референдумом. Он состоялся, и его итоги известны всем», — заметил спикер Государственной Думы Сергей Нарышкин.

Естественно, отреагировали и в Европе. Ряд лидеров Евросоюза (не первого порядка, что очень важно) подчеркнули, что позицию по Крыму Брюссель не менял и не меняет. В ЕС считают полуостров оккупированной территорией и требуют безусловного возврата Крыма под украинский суверенитет. На Украине информацию МИА «Россия сегодня» назвали «кремлевским информационным вбросом» и в очередной раз повторили, что Европа никогда и ни при каких обстоятельствах не откажется от безусловной поддержки Киева, не пойдет на нормализацию отношений с Россией за счет украинских интересов.

Однако украинские власти ошибаются. Повторный референдум в Крыму — по сути, обязательный элемент неизбежного процесса восстановления российско-европейских отношений. Просто пока для этого не созрели ни внешние условия, ни сами стороны конфликта — Россия и Евросоюз.

Мало кто станет спорить с тем, что нынешнее состояние российско-европейских отношений крайне неестественное. Сама география обрекает Россию и Евросоюз на их нормализацию и перевод в конструктивное русло. Для этого, как отмечает большинство исследователей, необходимо выполнение ряда условий. Прежде всего, Москве и Брюсселю требуется найти взаимоприемлемое решение по Донбассу. Либо через федерализацию или широкую децентрализацию Украины (оптимальный путь, прописанный в минских соглашениях), либо через глубокое замораживание конфликта по примеру Приднестровья.

Затем России и ЕС предстоит выработать правила игры на постсоветском пространстве, которые сделали бы невозможным повторение украинской ситуации (например, вокруг того же Приднестровья, Армении или Грузии). Евросоюзу придется признать, что правила игры 90-х годов прошлого столетия (когда Россия считалась европейской периферией, не имеющей права на сферу влияния) канули в небытие. И наконец, самое важное: Брюсселю необходимо понять, что сдерживание России — это стратегия прошлого.

Что должно произойти для столь радикального изменения позиции Брюсселя? Существует вполне обоснованное мнение, что для этого в ЕС должен случиться некий кризис, который покажет европейским странам их реальные возможности и место в современном мире, заставит более трезво себя оценить. И неслучайно, что тезис о повторном референдуме был озвучен на фоне самого серьезного потрясения ЕС за последние годы — резкого обострения греческого долгового кризиса.

Также неслучайно, что среди дипломатических нот и выступлений чиновников Европейского союза в последние месяцы крайне редко упоминается требование вернуть Крым под суверенитет Украины. С одной стороны, это связано с четким пониманием: Россия не вернет полуостров, эта повестка не будет рассматриваться даже гипотетически. Нормализацию российско-европейских отношений увязывают с решением крымского вопроса лишь те европейские политики, от которых мало что зависит. Однако есть и другая сторона вопроса.

Дело в том, что стабильная и долгосрочная нормализация российско-европейских отношений без решения (а не просто замораживания) крымского вопроса невозможна. Крым всегда будет дестабилизирующим фактором. Его в любой момент могут использовать европейские лидеры как безотказный рычаг давления на Россию. Достаточно, например, посмотреть на то, как Брюссель использует проблему Северного Кипра для давления на Турцию. А ведь у России с Крымом в разы меньше пространства для маневра, чем у Турции с не входящим в ее состав Северным Кипром. Поэтому ни о какой стабильности в Европе и конструктивных, долгосрочных российско-европейских отношениях без взаимовыгодного урегулирования крымского вопроса говорить нельзя. И недавно озвученная позиция хоть и неназванного, но все же европейского чиновника вполне понятна.

Именно повторный референдум мог бы решить процедурные вопросы, возникающие перед сторонами. Европа получает легальный повод смириться с Крымом и восстановить конструктивные отношения с Россией. Москва же добивается международной легализации воссоединения с Крымом и снимает целый ряд факторов, мешающих развитию отношений с Западом и партнерами по евразийской интеграции (не признающих Крым частью страны, с которой они вроде как находятся в общем экономическом пространстве).

Идея повторного референдума периодически всплывает в привязке к влиятельным представителям элиты разных стран. Например, совершенно недвусмысленно высказался бывший президент Франции Валери Жискар д’Эстен: поскольку референдум в Крыму был несколько импровизированным, «то в разумный срок, года через два-три, следует устроить референдум с классическими международными гарантиями, чтобы узнать, чего хотят жители Крыма».

Однако проведение повторного референдума требует ряда дополнительных условий. Для их реализации нужно время, доверие и политическая воля сторон. Прежде всего стороны должны доверять стремлению партнеров к нормализации отношений. Понятно, что результат референдума предопределен. Однако в России не без оснований опасаются, что Евросоюз в конечном итоге попросту не признает итоги волеизъявления под разными предлогами, — тем более что прецеденты имеются.

Еще одно препятствие — абсолютное нежелание Москвы проводить повторный референдум. Российские власти апеллируют к достоинству государства, подчеркивая, что референдум в Крыму от 16 марта 2014 года прошел в полном соответствии с нормами международного права и Уставом ООН. Если проводить референдум заново, то это может быть воспринято неправильно, — дескать, Москва отчасти согласна с претензиями в свой адрес.

Однако сторонники этого тезиса упускают из виду один важный момент: формально никто не запрещает проводить один и тот же референдум по несколько раз. В качестве примера можно привести Шотландию с ее регулярными волеизъявлениями о независимости. На самом деле Кремль просто не хочет создавать опасный прецедент. Поскольку второй референдум состоится уже на российской территории, то речь пойдет о согласии остаться в составе страны. Это может аукнуться, если Россия вступит в полосу нестабильности. Поэтому Москве и Брюсселю нужно крайне тщательно формулировать вопрос для повторного плебисцита.

Свои сложности есть и у Брюсселя. Так, для международного референдума под контролем ОБСЕ нужно получить формальное согласие Киева. Не потому, что ЕС заботят украинские интересы (Украина сама себя превратила из субъекта в объект политики), а хотя бы потому, что ОБСЕ и другие международные организации не могут организовать наблюдение за избирательным процессом без заявки со стороны государства, под чьим суверенитетом формально находится территория. Под этим предлогом, в частности, ОБСЕ отказалась прислать своих наблюдателей на местные выборы в ДНР и ЛНР. А заинтересованные в сохранении высокого уровня конфликтности украинские власти не готовы дать такого согласия, хотя со временем их позиция, безусловно, изменится (на Украине уже есть силы, призывающие смириться с потерей Крыма и получить от Москвы достаточную компенсацию за эту утрату).

Но куда большим препятствием является необходимость выработки общеевропейского консенсуса относительно признания российского суверенитета над Крымом. Ряд лидеров в Европейском союзе могут попросту заблокировать решение о признании референдума на Совете ЕС. Надавить на них государства-сторонники нормализации не смогут и не захотят. А это значит, что нормализация отношений с Россией начнется не только после отрезвления европейских политиков, но и после изменения процесса принятия решений в Евросоюзе (давно назревший вопрос, особенно в связи с греческой ситуацией). И тогда одним из первых шагов к примирению и созданию общеевропейского пространства безопасности может стать именно повторный референдум в Крыму.

Геворг Мирзаян