Демифологизация села

Продление продуктового эмбарго обострило споры о продовольственной безопасности до такой степени, что теперь политические партии намерены отразить ее в своих программах на выборах в Думу-2016. Чтобы выяснить, насколько хорошо партийцы разбираются в агропроме, «Лента.ру» взяла на себя труд внимательно изучить предвыборные программы пяти крупнейших партий («Единая Россия», «Справедливая Россия», КПРФ, ЛДПР и «Яблоко») образца 2011 года и проанализировать предлагаемые ими меры.

В качестве эксперта для оценки программ мы пригласили Павла Грудинина, директора подмосковного совхоза имени Ленина. В первой серии демифологизации агропрома он развеял популярные мифы о правильности органического земледелия и о вреде талонов на еду. Пришел черед развенчания новой порции сельских легенд — о рекордных российских урожаях и о пользе повышения надоев.

Это — из планов «Справедливой России», тот же пункт есть в отраслевой программе КПРФ: «Государство гарантирует закупки сельхозпродукции». У избирателей, которые историю изучали по учебникам 90-х годов, это вызывает смутные аналогии с коллективизацией. Продразверстка… изъятие излишков… Павлик Морозов… Словом, не самый позитивный ассоциативный ряд. Но ошибочный. Если в 20-е годы зерно на рынке стоило гораздо дороже государственной закупочной цены, то теперь такая цена фактически компенсирует издержки.

«Есть понятие "справедливая цена": если ты продаешь продукцию ниже себестоимости, то маржу тебе платят», — объясняет Павел Грудинин. Есть и другой путь компенсации издержек — на начальном этапе производств. «В Польше, если ты сажаешь яблоневое дерево, 75 процентов расходов тебе компенсирует ЕС. Покупаешь трактор — 70 процентов, строишь холодильник для яблок — 50 процентов, — рассказывает наш эксперт. — Я в прошлом году поехал в Голландию покупать роботов для дойки. Приезжаем к фермеру, у него 100 коров. Спрашиваю, а сколько у тебя субсидии? Ответ: 25 тысяч евро. А прибыль? Ответ: 25 тысяч евро. То есть субсидии — это и есть прибыль, а работает он за государственную зарплату».

Это модная «фишка»: с подачи президента Владимира Путина законодатели даже разработали и приняли закон об аквакультуре. А широкие массы узнали о ней, когда по всем СМИ разошлась новость: из-под продуктового эмбарго выводят угодивших под запрет мальков, которые для развития этой самой аквакультуры нужны. «Ленте.ру» о перспективах этой отрасли рассказала депутат от «ЕР» Эльвира Глубоковская.

Павел Грудинин с трудом сдерживает смех при упоминании об аквакультуре в контексте импортозамещения: «Мы даже мальков не производим, сидим на импортном мальке. И корм для рыб мы тоже не производим». Зато Россия — один из крупнейших в мире производителей рыбы. Правда, об этом трудно догадаться по унылым залежам мороженого минтая в супермаркетах. «На прилавках рыбу не найти: она стоит дорого для наших людей, поэтому мы ее экспортируем, она вся в Норвегии и Японии, — поясняет Грудинин. — А наши рыбоперерабатывающие заводы закрылись, потому что благодаря политике государства стало выгоднее вывозить рыбу в Норвегию, чем перерабатывать и продавать у нас». Вот такое импортозамещение по-русски: свою рыбу вывозить в Норвегию, чтобы там купить мальков, чтобы развить аквакультуру… и, может быть, снова вывезти продукцию за рубеж, потому что продавать ее у нас невыгодно.

«Контролировать тарифы на основные услуги и цены на горючесмазочные материалы, сельхозтехнику, запчасти, минеральные удобрения», — это точная выдержка из программы «Справедливой России». Все бы ничего, если бы эсеры не перечисляли через запятую такие разные вещи как «тарифы» и «цены».

«Контроль за тарифами на ГСМ — это логично, — одобряет Грудинин. — Сколько бы государство нам ни предлагало взять денег одной рукой, другой рукой оно через тарифы — а они устанавливаются энергетическими компаниями через «Роснефть» и «Газпром» — у нас эти деньги выгребает. Мы тебе повышаем поддержку, но ты больше платишь за электричество!» То же самое — с тарифами на перевозку продукции по железным дорогам, которые как-то ускользают от внимания большинства партий. «Если у тебя 3 тысячи себестоимость зерна и 3 тысячи перевозка, а продать ты его можешь по 5 тысяч, то ты уже в убытке. Под такой бизнес-план ни один банк не даст кредит, — констатирует наш агроэксперт. — А вот в Казахстане любая перевозка по железной дороге — ноль. Зерно частник перевозит бесплатно».

Однако выражение «контроль цен на удобрения» вызывает у профессионала улыбку: «На удобрения и технику цены устанавливаются рынком. В этом году они повысились на 40 процентов по одной простой причине. Производители говорят: мы продаем удобрения на Запад (который от минеральных удобрений и не думает отказываться, как бы ни призывали к этому в ЛДПР — «Лента.ру»), поэтому привязываем цену к доллару. Весной государство стало говорить, что зафиксировало цены. Только зафиксировали их на самом высоком уровне, перед посевной. А надо было — в мае прошлого года или в августе, когда посевная прошла».

Это — предмет гордости «Единой России». «В этом году у нас рекордный урожай — 90 миллионов тонн. Я хочу с этим поздравить и поблагодарить за это тружеников села. Россия вновь возвращается в лидеры мирового зернового рынка», — констатировал Дмитрий Медведев в речи, которую было решено считать программой партии. И вроде не поспоришь, но…

«Урожаи зерна большие — это так. Но за счет чего? — комментирует Грудинин. — За счет того, что оно потребляется как зерно или вывозится. Никого не должно радовать, что мы сначала зерно вывозим, а потом то же самое зерно ввозим в виде мяса. Это плохо. И вообще, Менделеев еще сто лет назад писал, что американцы молодцы: они вывозят не зерно, а муку. А сейчас в Турции стоят мельницы, которые из нашего зерна производят муку и продают ее по всему миру! Мы вывозим зерно — и покупаем макароны в Италии! А если бы мы зерно не вывозили, а скормили его на месте нашим же коровам, то мы бы обеспечивали себя молоком и мясом. Вывозить же можно только излишки зерна, после того как страна обеспечила себя зерном, мукой, мясом, молоком и хлебобулочными изделиями».

Это одно из главных программных требований партии «Яблоко», которая вообще больше других уделяет внимание финансовой стороне вопроса. «Начинать надо со списания долгов, пока этого не сделать, у них просто не будет денег на расширение производства, — говорит «Ленте.ру» лидер «Яблока» Сергей Митрохин. — Сельхозпроизводитель в долгах как в шелках!»

«Общий совокупный долг сельского хозяйства России банкам — больше двух триллионов рублей. И это невозвратные деньги, их просто нет, — Павел Грудинин проблему признает, но решение ему легким не кажется. — Долги уже не раз списывали, но это не помогает, они снова накапливаются». А накапливаются они потому, что сельское хозяйство нерентабельно, а ставка по кредиту непомерно высока — даже несмотря на то, что государство ее субсидирует, то есть возвращает производителю часть процентов, которые он платит банку. Спрашивается, зачем перекладывать из кармана в карман, ведь лишние финансовые операции — лишний риск, что деньги утекут в офшоры. По мнению нашего эксперта, было бы логичнее, если бы государство субсидии «на проценты» перечисляло напрямую банкам. Хотя и это не сделает кредитование выгодным. «Процентная ставка 26 процентов; 15 процентов тебе субсидируют, итого — платишь 9 процентов. Вроде хорошо, но по сравнению с польской ставкой два процента или американской полтора — это не помощь, а издевательство», — поясняет Грудинин.

Этот устоявшийся советский штамп в нашем обзоре будет символом мифа о том, что нужно повышать эффективность сельского хозяйства, внедрять новые технологии. Избиратель, слушая это, согласно кивает: чем плох рост эффективности? Правильный ответ: тем, что он… невыгоден.

«Легче производить четыре тонны молока с коровы, чем девять, — говорит Грудинин. — Берешь силос, сено — и получаешь четыре тонны в год, дорогие комбикорма для этого не нужны. А чтобы корова работала как молокозавод, надо комбикорма и препараты добавлять, потратить много денег. Но ты их не отобьешь из-за низкой цены на молоко». В СССР, вспоминает наш эксперт, «если ты производил столько молока, сколько в прошлом году, то тебе за них платили ту же цену, а если больше — то за каждый литр на 25 процентов больше». То есть власти, несмотря на отсутствие рыночной экономики, пытались стимулировать аграриев самым верным способом — рублем. Ничего вернее цивилизация еще не придумала.

Так что путь к настоящему импортозамещению начинается с создания длинных производственных цепочек: пускать зерно не на экспорт, а на корма, создавать свои инкубаторы, свои племенные и семенные хозяйства, налаживать производство агротехники. Нетрудно просчитать выгоды: это и рабочие места, и развитие современных биотехнологий, и машиностроение. Одна отрасль может «тащить» за собой все остальные. А если этого не делать, то наша продовольственная безопасность останется продуктом «отверточной сборки»: на импортных семенах, мальках, цыплятах и порошковом молоке.

Наталья Рожкова