Химера взаимодействия

В Древней Греции химерой называли существо с головой льва, туловищем козы и хвостом в виде змеи. В наше время игра слов стала основой неологизма «Chimerica» (в русской транскрипции «Кимерика» теряет созвучие с «химерой»— прим. «Ленты.ру»), введенного британским историком Ниалом Фергюсоном и обозначающего взаимопроникновение американской и китайской экономик. Но не только экономика определяет политику, или, по крайней мере, эта связь гораздо сложнее, чем может показаться на первый взгляд. В причинах и перспективах американо-китайских противоречий «Лента.ру» решила разобраться совместно с агентством «Внешняя политика».

Уже стала своего рода клише фраза о том, что мировое развитие в XXI веке будет определяться отношениями США и КНР. Однако если в начале столетия это утверждение носило скорее положительный характер и использовалось для описания развивающегося сотрудничества между двумя странами, то в последнее время все чаще высказываются опасения, что уже следующему американскому президенту предстоит иметь дело с Китаем, готовым к открытой конфронтации.

Признаки противостояния особенно видны в ситуации вокруг Южно-Китайского моря (ЮКМ), где Пекин активно участвует в территориальных спорах с пятью другими государствами региона: Тайванем, Малайзией, Филиппинами, Брунеем и Вьетнамом. Традиционно США предпочитали не занимать чью-либо сторону и лишь призывали решать вопросы мирными средствами в соответствии с Конвенцией ООН по морскому праву. Они даже закрывали глаза на создание Китаем искусственных островов, несмотря на обеспокоенность своих союзников — Филиппин и Тайваня.

Положение изменилось в конце мая. Глава Пентагона Эштон Картер, выступая на международной конференции по безопасности «Диалог Шангри-Ла», публично обвинил Пекин в нарушении международных норм. Картер привел в пример Филиппины, обратившиеся со своими претензиями в международный суд в Гааге, чем недвусмысленно дал понять, на чьей стороне Вашингтон. Более того, он заявил, что США «будут летать, плавать и действовать» в Южно-Китайском море в соответствии с международными нормами, гарантирующими свободу судоходства и воздушных перелетов.

Именно последнее обстоятельство вызывает наибольшую обеспокоенность в Вашингтоне. Американцы хотят сохранить статус-кво в вопросах, касающихся торговых маршрутов в ЮКМ, по которым ежегодно проходит товарный поток более чем на пять триллионов долларов, приблизительно четвертая часть которых приходится на американские фирмы. Через торговые пути в Южно-Китайском море идет около 60 процентов поставок всех энергоресурсов в Южную Корею, Японию и Тайвань, а также 80 процентов поставок сырой нефти в Китай.

В то же время непосредственных участников конфликта больше интересуют полезные ископаемые, находящиеся в недрах оспариваемых территорий. По данным Пекина, там залегает свыше 200 миллиардов баррелей нефти и 900 триллионов кубометров газа. Правда, по оценке Геологической службы США, это лишь 11 миллиардов баррелей нефти и 5,9 триллиона кубометров газа.

Ответ КНР был достаточно жестким. Заместитель начальника генерального штаба Народно-освободительной армии Китая адмирал Сунь Цзяньго заявил: «Китай и китайская армия никогда не боялись ни дьявола, ни других злых духов, и мы руководствуемся практическими соображениями, а не амбициями гегемона. Не ожидайте, что мы сдадимся перед лицом мракобесия или какой бы то ни было другой силы. И не ожидайте, что мы согласимся на невыгодные для нас условия, которые будут подрывать наш суверенитет, безопасность и интересы развития». Столь образное выражение являлось, по сути, пересказом основной мысли новой военной стратегии, выпущенной накануне конференции. В ней Китай вновь заявляет о намерении отстаивать свои права на обладание спорными территориями, а также выражает обеспокоенность военной активизацией Японии и США в непосредственной близости от своих границ. При этом Пекин отмечает, что все его действия в регионе носят оборонительный характер.

Столь жесткие заявления китайского руководства, до недавнего времени не выражавшего опасений по поводу «азиатского разворота» США, заставляют все большее число американских экспертов говорить о необходимости пересмотра американского подхода к выстраиванию отношений с Китаем. Пожалуй, наиболее цельным в этом смысле является доклад Совета по международным отношениям. Его авторы утверждают, что курс Соединенных Штатов на интеграцию растущей мощи Китая в миропорядок на основе либеральных ценностей (то есть превращение в «ответственного игрока») привел к тому, что окрепший Пекин, получив максимальную пользу из сотрудничества, решил устанавливать собственные правила. Отказываясь от термина «сдерживание», поскольку КНР не является врагом США, составители доклада, тем не менее, считают, что основные усилия должны быть направлены на «ограничение способности Китая злоупотребить своим возросшим потенциалом».

Обеспокоенность Вашингтона действиями Китая в ЮКМ отметили и в Центре международных и стратегических исследований. Так, по мнению старшего научного сотрудника Бонни Гласер, США делают ставку на то, что основной отпор Пекину будут давать региональные державы. Роль же Соединенных Штатов заключается в обеспечении их необходимыми ресурсами, а также разработке правил поведения, которым, в конце концов, КНР будет вынуждена подчиниться, чтобы не оказаться окруженной недоброжелателями.

Несмотря на всю воинственность риторики, американские эксперты сходятся во мнении, что вероятность прямого американо-китайского военного столкновения крайне низка. И в Вашингтоне, и в Пекине предпринимают все возможное, чтобы дело не дошло до вынужденной реализации угроз. Именно ради этого 12 июня было подписано военное соглашение, призванное улучшить координацию армий двух стран. Этот документ встает в один ряд с договором о взаимном предупреждении перед проведением крупных маневров, а также о правилах поведения при встрече американских и китайских военных на суше или на море (заключен во время прошлогоднего визита президента Барака Обамы в Пекин). Работа в этой области продолжится во время ответного визита Си Цзиньпина в Вашингтон, запланированного на сентябрь. К этому времени военные ведомства двух стран планируют разработать правила поведения в воздушном пространстве.

Подобные встречные шаги, тем не менее, не означают, что две державы готовы отказаться от соперничества, которое набирает обороты и в других сферах. В экономике американскому проекту Транстихоокеанского партнерства противопоставлена китайская политика продвижения свободной торговли в регионе. После десятилетних переговоров на прошлой неделе было подписано соответствующее соглашение между КНР и Австралией. Китайский проект Азиатского банка инфраструктурных инвестиций призван конкурировать с МВФ и Всемирным банком — институтами с традиционно сильным американским влиянием. Постоянные атаки китайских хакеров давно уже не новость, но в последней американской стратегии, касающейся киберпространства (выпущена в апреле), КНР была впервые официально названа угрозой национальной безопасности. Американские спецслужбы периодически уличают китайцев в экономическом шпионаже, однако обе страны разрешают эти вопросы с улыбкой, заверениями в благожелательности и обещаниями разобраться и наказать виновных (в случае с хакерами и шпионажем). При этом они не отказываются от сотрудничества там, где это взаимовыгодно: в решении экологических вопросов, упрощении визового режима, иранской и северокорейской ядерных программах.

И в Пекине, и в Вашингтоне прекрасно осознают, что в ближайшее время соперничество между двумя странами будет только нарастать. Если за последние 40 лет США не удалось превратить Китай в «ответственного международного игрока», то по крайней мере они получили «ответственного конкурента», который, прежде чем идти на эскалацию противостояния, готов определить правила. Стоит надеяться, что обе стороны успеют это сделать. Не хотелось бы, чтобы мир в XXI веке стал свидетелем боев без правил между двумя экономическими гигантами и ядерными державами.