Остаться в живых

Еще полтора года назад члены правящей на тот момент «Партии регионов» (ПР) были главными законодателями политической моды на Украине и опорой президента Виктора Януковича. Теперь они не только основной объект травли нового киевского режима, но и приоритетная мишень для радикалов на Украине. Даже если опустить целый ряд загадочных самоубийств некогда видных членов партии, недавние трагические события говорят сами за себя. Сначала в подъезде собственного дома дерзко расстреляли бывшего депутата Верховной Рады Олега Калашникова. Спустя несколько часов расправились с неугодным журналистом Олесем Бузиной, открыто критиковавшим нынешние киевские власти. Одной из самых ярких в списке потенциальных следующих мишеней считается регионал Елена Бондаренко, нещадно в публичном поле критикующая украинский режим за экономическую разруху в стране и гражданскую войну в Донбассе. «Лента.ру» выяснила у бывшей соратницы Януковича, как живется нынче оппозиции на Украине.

«Лента.ру»: Елена, на прошлой неделе вы заявили о большом количестве угроз, поступающих вам в Facebook. Сейчас все продолжается?

Бондаренко: Я заблокировала возможность переписки для тех, кто не входит в список друзей у меня на странице. Просто ограничила связь с внешним миром, поэтому не вижу, что там «добрые люди» мне пишут.

Анонимные телефонные звонки тоже были?

Бог миловал: номер моего мобильного не гуляет по интернету и по грязным рукам. Пока считайте, что мне повезло.

На скандальном ресурсе «Миротворец», который публикует списки якобы террористов, есть ваши данные? Именно там были размещены подробные досье на Олеся Бузину и Олега Калашникова, после чего их расстреляли.

Я не проверяла, честно говоря. Хотя знаю, что есть такой интернет-ресурс, интересовалась им с профессиональной точки зрения. Конечно, ресурс этот незаконный. Все-таки в Украине есть закон о защите персональных данных. Но он, как мы видим, совершенно не работает. И самое страшное, что этим законом пренебрегают те, кто в первую очередь должны оберегать его и соблюдать. В частности, советник министра внутренних дел Антон Геращенко, который лично презентовал этот сайт, всячески его опекал и курировал.

Как это возможно, чтобы советник главы МВД рекламировал сайт, призывающий физически устранять неугодных по политическим мотивам?

Что можно сказать? Люди взяли на себя функцию Господа Бога и прокурора, они считают, что могут без суда и следствия решать, кто достоин расправы, а кто нет. Понятно, что речь идет о расправе далеко не в рамках закона.

Кто-то, кроме вас, на Украине сегодня задает публично вопросы МВД, почему Геращенко активно пиарит подобный ресурс?

Что касается широкомасштабной публичности этой проблемы — она существует. Но если министерство даже в такой ситуации не реагирует, возникает вопрос: а не оказывает ли МВД во главе с министром поддержку этому сайту?

Помимо МВД есть еще Служба безопасности Украины, есть администрация президента, сам президент страны, в конце концов. Какова их позиция по этому поводу?

Реакции ноль. По крайней мере мне об их реакции ничего не известно. Ничего нет в медийном пространстве.

Как представителям Партии регионов сегодня вообще живется на Украине, в частности, в Киеве? Травля чувствуется?

Травля продолжается еще с конца 2013 года. Не только в отношении моих коллег по партии, но и в отношении журналистов, гражданских активистов, имеющих точку зрения, отличную от той, которой придерживаются нынешние власть имущие.

Вы обсуждаете с другими регионалами, как бороться с этой травлей и как вообще дальше вам всем жить на Украине? Очевидно, что маховик политических убийств уже прилично раскручен.

Это очень сложный вопрос. Каждое новое убийство отсекает какую-то часть общества от желания бороться дальше. Не у всех выдерживают нервы, нужно понимать человеческую природу: у каждого свой порог терпения и смелости. Это первый момент. А второй — что мы можем сейчас сделать? Мы же не будем создавать свои частные батальоны, для того чтобы бороться с беззаконием, культивируемым сейчас на уровне первых лиц государства. Хотя, признаюсь, есть буйные головы в рядах противников нынешнего режима, которые всерьез говорят именно об этом варианте. Знаете, как в пословице: против лома нет приема, если нет другого лома.

Негативное отношение к вам усугубляется тем, что вы родом из Донбасса?

Мне кажется, что место рождения такую сильную роль не играет. Здесь речь идет об идеологии, которую ты олицетворяешь: либо ты за мир, либо ты за войну. Я отношу себя к партии мира. Я считаю, что насилие — это путь в никуда, в еще большее насилие, что в принципе продемонстрировали события последнего года в нашей стране. Те, кто пришли на штыках, они и дальше будут выстраивать свой режим только на штыках. Но вряд ли режим продержится долго, если они помнят некоторые примеры в истории. Тот же диктатор Франко (захватил власть в Испании путем военного переворота —прим. «Ленты.ру»), в отличие от нашей нынешней власти, выстраивал свой режим еще и на экономических реформах. В Украине этого не происходит. Экономика им сейчас ничем не поможет, поскольку все летит в тартарары: мы опускаемся по экономическим показателям все ниже, безработица растет, предложить населению нечего. Поэтому система, которую они сейчас выстраивают, обречена.

Вы не поддерживаете силовые методы борьбы с новым украинским режимом. Остаются ли политические методы? Или в обозримом будущем это бесперспективно?

Конечно, я за мирный политический путь. Но дело в том, что он в данный момент самый неэффективный, поэтому самый сложный и долгий. Когда есть политические силы, пытающиеся несиловым путем вытащить страну из кризиса, и одновременно есть те, у кого оружие и инструмент политических репрессий в руках, то понятно, что силы не равны. Очень тяжело сегодня сражаться за права людей, за попытки поднять экономику, используя мирные способы.

К простым людям, которые так яростно на Майдане поддерживали государственный переворот, а получили в итоге гражданскую войну на востоке страны и мощнейший удар по социально-экономическому блоку, приходит отрезвление? Какова сейчас степень разочарованности итогами «революции достоинства»?

Разочарование еще не означает поддержку оппозиции. Хотя разочарование действительно страшнейшее. С кем бы ты ни общался на эту тему, все смотрят на тебя расширенными глазами и говорят: мы не того хотели. Но это инфантильная позиция людей, которые год назад засунули в розетку вилку и думали, что током не ударит. Позиция трехлетки. Мы видим, что гражданское общество в Украине незрелое, оно просто не способно отвечать за свои действия. Это касается и политиков. У каждого есть своя мера ответственности, начиная от дворника и заканчивая президентом.

Однако к политическим переменам никто не готов?

Даже в такой ситуации к людям еще не пришло осознание того, что с помощью только насилия, частных батальонов и гражданской войны успеха не достичь. Более того, по разным оценкам уже тысячи людей убиты. Их не вернуть. Как с этим быть? В любом случае Украине придется пройти огромный путь. Во-первых, вернуться к мирной жизни. А во-вторых, разобраться законными методами с теми, кто виноват во всем этом и кто должен понести уголовную ответственность за содеянное. Не моральную, а именно уголовную.

Вам не страшно оставаться на Украине? Не думали переехать в другую страну?

Любой, кто сейчас находится в оппозиции у власти, опасается за свою жизнь и здоровье. Конечно же, постоянно возникают мысли все это бросить и уехать. У меня масса друзей за пределами Украины, которые готовы на время меня приютить. А что в итоге? Ну, пройдет месяц-два, и все равно придется вернуться. В конце концов, здесь есть люди, которые верят в тебя и готовы тебя поддержать. Значит, нужно оставаться в стране и сражаться.

Какие меры безопасности вы предприняли, помимо того что закрыли аккаунт в Facebook?

Я полностью поменяла свой график, изменила маршруты — обо всем говорить не буду, чтобы мои противники с грязными намерениями не могли этим воспользоваться. Кроме того, я подала заявление в МВД о факте угроз. Ситуация, которая на сегодняшний день сложилась в стране, вынуждает МВД защищать и меня с помощью своих спецподразделений.

К вам приставили охрану?

Да, именно так.

Другие регионалы также предпринимают подобные меры безопасности?

Коллеги разные, и возможности у них тоже разные. Многие не настолько публичны и не так узнаваемы внешне, поэтому им не приходится очень сильно опасаться за свою жизнь. Но и они не чувствуют себя спокойно и не могут вести обычную жизнь, как раньше.

Я так понимаю, что наряду с вами черную метку публично поставили еще на одного регионала — Николая Левченко, который активно выступает в политических ток-шоу на российском телевидении.

Насколько я знаю, он сейчас не в стране, поэтому мы ограничены в общении. Но могу сказать, что Николай находится примерно в такой же ситуации, как и я. Однако на данный момент никто из нас партбилет не сдавал, мы по-прежнему являемся членами Партии регионов.

А сама партия еще жива?

Естественно. Возможно, в скором будущем партию ждет так называемый апгрейд и ситуативные союзы с центристами и с левыми силами. Сейчас мы все это обсуждаем. В частности, пишем план информационной работы, для того чтобы защитить прежде всего наших однопартийцев, которых много осталось в разных регионах Украины, и чтобы прирастить себя сторонниками.

В чем будет заключаться обновление? В смене названия партии, с которой возникают не самые радужные ассоциации?

Эти ассоциации исключительно медийного свойства. Они были придуманы оппонентами. Моя позиция — не отказываться от нашего названия. На самом деле партия успешно функционировала семнадцать лет. Она одна из старейших за 24-летнюю истории независимости Украины. И лучшие кадры были собраны именно в Партии регионов. По крайней мере последние события в стране показали, что наша команда экономически была самая сильная.

А вообще многие регионалы уехали из страны после государственного переворота? Про верхушку мы знаем.

Партия в 2013 году насчитывала более миллиона человек. Уехали самые заметные, которые были на виду и против которых открыли уголовные дела. Ни одно уголовное дело сейчас не завершено. Хотя даже Интерпол всякий раз отказывал украинским властям в объявлении в розыск оппозиционных политиков, потому что не видел в предоставленных документах никаких доказательств преступлений — исключительно политическую мотивацию расправы. Тем не менее, несмотря на отъезд части моих коллег, у нас и сейчас сохраняется большой политический актив.

Беседовала Екатерина Петухова