«Никто не отождествляет преступника с Россией»

Отношения Москвы и Еревана «очень конструктивные». И хотя в диалоге двух стран иногда возникают проблемы, все они решаются в рабочем порядке. Даже убийство российским солдатом армянской семьи в Гюмри не привело к росту русофобии в обществе. В то же время отношения с другими соседями — Турцией и Азербайджаном — у Армении по-прежнему остаются крайне сложными. И в обозримом будущем ситуация вряд ли изменится, поскольку ни в Баку, ни в Анкаре нет для этого политической воли. Об этом в интервью «Ленте.ру» рассказал вице-премьер Армении Ваче Габриелян.

«Лента.ру»: Как бы вы охарактеризовали сегодняшнее состояние российско-армянских отношений?

Ваче Габриелян: Отношения у нас очень хорошие, динамичные и стратегически важные для нас. Да и для России, по-моему, они тоже важны, поскольку присутствие в нашем регионе имеет для Москвы большое значение. По ключевым вопросам у лидеров наших стран есть полное взаимопонимание.

Получается, что проблем между Москвой и Ереваном вообще нет?

Так не бывает. Если отношения живые, то какие-то проблемы есть всегда. Например, если говорить о евразийской экономической интеграции, то тут проблема — это географическое положение Армении, не позволяющее ей сходу стать частью этого пространства. Нам нужны пути сообщения с остальными участниками союза. Скажем, есть пропускной пункт в Верхнем Ларсе (КПП «Верхний Ларс» на российско-грузинской границе обеспечивает единственную прямую наземную транспортную связь между Арменией и Россией —«Лента.ру»). Однако по ряду причин пропускная способность его весьма ограничена. Но это решаемая проблема. И в основном все наши сложности как раз такого, решаемого характера.

Как можно увеличить пропускную способность Верхнего Ларса?

Это можно сделать, обеспечив «зеленый коридор» для армянских грузов, идущих через этот КПП. Положительное решение по данному вопросу уже принято. Кроме того, в Верхнем Ларсе создан таможенный пункт для работы с подакцизными товарами. Это важно, поскольку из Армении в Россию поставляются вина и коньяки.

Конечно, пропускная способность КПП увеличилась бы, если бы дорога там была шире. Но это ущелье, зимой трасса становится значительно хуже. Понятно, что подобные задачи за пару месяцев решить не удастся, но если серьезно и последовательно ими заниматься, то условия, разумеется, улучшатся.

Какие еще проблемы существуют?

Традиционно большое число граждан Армении отправлялись на заработки в Россию. Теперь Москва ужесточила миграционные правила, и у многих возникли проблемы. Особенно у тех, кто попал в черные списки миграционных служб за какие-то правонарушения. Наше правительство ходатайствовало о том, чтобы этим людям, после повторного рассмотрения их дел, разрешили въезд на территорию России. Не всем, конечно, а примерно четверти от общего числа.

О какого рода нарушениях идет речь?

О тех, что были совершены не по злому умыслу, а из-за незнания законов.

Российская сторона идет навстречу в этом вопросе?

Да.

Россия продает оружие Азербайджану — государству, с которым у Армении предельно напряженные отношения. Насколько болезненна для Еревана такая ситуация?

Для Армении это очень серьезный вопрос. Оружие, которое Россия продает Азербайджану, может быть использовано против нас. Понятно, что Баку все равно покупал бы вооружение — если не у России, то у кого-то еще. С другой стороны, если бы Москва консультировалась с нами по поводу того, какое оружие продавать Азербайджану, а какое — нет, армянское общество относилось бы к этому факту намного спокойнее.

То есть сейчас общество — не политики, а именно обычные люди — воспринимают это так: Россия, продавая оружие Азербайджану, поступает не по-товарищески?

В некотором смысле — да. Народ спрашивает: «Кто наш союзник?» Этим вопросом задаются и государственные деятели, и простые люди. Много публикаций в прессе на эту тему. И когда наши политики встречаются с гражданами, вопрос о том, почему Россия продает оружие азербайджанцам, часто звучит. Так что повторю: консультации на эту тему будут очень полезны и помогут снять остроту проблемы.

Еще один фактор, который, как я понимаю, может отягощать отношения Москвы и Еревана, — это трагедия в Гюмри. Убийство российским военнослужащим армянской семьи потрясает не только своей жестокостью, но и бессмысленностью. Возможно, вы могли бы поделиться последними данными о ходе следствия…

Я не могу говорить об этом, поскольку расследование еще продолжается. Официальная информация по этому делу поступает только от тех, кто непосредственно им занимается.

Что же касается того, насколько убийство в Гюмри влияет на российско-армянские отношения, то могу вас заверить: никто не отождествляет преступника с Россией. К русским в Армении отношение очень хорошее. Проблема в другом. Это не первый инцидент с российскими военнослужащими в Гюмри, хотя, безусловно, другие эпизоды были менее жестокими и менее резонансными. Поскольку такие происшествия происходят регулярно, у людей возникает вопрос: а все ли с этой базой в порядке, все ли там правильно устроено? После убийства в Гюмри антирусских настроений в обществе не стало больше, но чаще стали задавать вопросы о правовом статусе базы, о регулирующих ее деятельность законах, о юрисдикции. Думаю, что суд над рядовым Пермяковым стоило бы провести в Армении, и сделать этот процесс открытым. Это не обычное преступление, в нем слишком много непонятного, нерационального. Общество должно знать все детали случившегося, чтобы не плодились слухи и домыслы, не шли разговоры о заговоре. С этой точки зрения суд на территории Армении был бы правильным решением.

Недавно произошел очередной инцидент на границе Карабаха и Азербайджана. Были жертвы с обеих сторон. И прежде, и теперь все чаще высказывается мнение, что в регионе может быть развязана полноценная война. Насколько оправданны подобные прогнозы?

Эта проблема связана с тем, о чем мы уже говорили, — покупкой оружия Азербайджаном. Баку постоянно подливает масла в огонь конфликта. А у Армении нет ни одной причины — стратегической, экономической, политической — для его эскалации. Я думаю, что настоящей, полномасштабной войны не будет, поскольку для Азербайджана она закончится поражением. Но в то же время Азербайджану нужен образ врага. В этом нынешние власти видят способ мобилизовать и консолидировать население. Поэтому они хотят поддерживать постоянную напряженность на границе с Карабахом.

Иными словами, урегулирование карабахского конфликта станет возможным лишь после того, как в Азербайджане произойдут политические изменения?

Да, мы так считаем. У Армении нет претензий к Азербайджану. Мы готовы к урегулированию. Нам не нужна эскалация. Если у Баку появится желание добиться каких-либо результатов мирным путем, мы готовы к переговорам в минском формате.

А как складываются отношения с Турцией? Есть ли шанс, что в обозримом будущем они наладятся?

Пока они складываются не лучшим образом. Анкара не заинтересована в возобновлении переговорного процесса, и я не вижу предпосылок к изменению ситуации. Мы открыты для диалога. Но не пойдем на нормализацию отношений ценой ущерба нашей истории, национальной идентичности или безопасности Нагорного Карабаха. Сегодня мы не обсуждаем территориальные или каких-либо еще претензии к Турции, но мы не можем забыть геноцид. Смотреть в будущее — не значит забыть прошлое. Важно, чтобы подобное никогда не повторилось.

Существует мнение, что Таможенный союз, Евразийский экономический союз (ЕАЭС) — это попытки Москвы возродить СССР. И, дескать, Армению в эти объединения Россия тащила, выкручивая руки. Что вы можете об этом сказать?

Когда говорят о международных альянсах, обычно упоминают два аспекта — экономический и военно-стратегический. Но по сути своей ЕАЭС лишен военной и политической составляющих. Поэтому я буду говорить только про экономику. Сначала мы не очень понимали, как Армения сможет влиться в Евразийский экономический союз, — ведь у нее нет общей границы с Россией и другими участниками этого сообщества. Однако наши страны близки друг другу в вопросах стандартов, наши экономики взаимодополняемы и так далее. То есть с точки зрения экономической целесообразности интеграция в ЕАЭС для Армении очень полезна, проблемой для нас была лишь логистика. Сейчас, спустя три месяца после начала работы ЕАЭС, некоторые сложности еще остаются, не все идет как по маслу. Зачастую это технические накладки: какая-то бумага куда-то не дошла и тому подобное. Но это решаемые вопросы. Главное же — Армении выгодно торговать с Россией и быть участником этого интеграционного объединения.

В то же время надо понимать, что пока мы говорим о потенциале, который еще надо реализовать. Я так и объясняю нашим бизнесменам: у вас есть возможность, но нет гарантий. Действовать предстоит в условиях конкуренции, это не благотворительность. За место на рынках России, Казахстана и Белоруссии придется бороться.

Из-за санкций европейская сельхозпродукция исчезла из российских магазинов. Армянская сможет ее заменить?

Мы этого очень хотим. Армения может поставлять на российский рынок помидоры, огурцы и другие овощи. Сейчас правительство побуждает наших производителей строить новые теплицы. У нас традиционно небольшие тепличные хозяйства — метров по 500, а теперь надо строить их размером в несколько гектаров и использовать новейшие технологии, повышающие их эффективность.

С российской стороны есть встречный интерес, поэтому наша задача — свести представителей бизнеса двух стран. Это поможет ускорить экономическую интеграцию. Скажем, у нас есть фермеры, готовые поставлять в Россию большие объемы своей продукции. Чтобы они получили выход на российских ритейлеров, надо организовать их встречу, — пусть российские бизнесмены приедут к нам и на месте посмотрят, какая продукция из производимой в Армении им интересна.

Продолжая разговор о международных проектах, не могу не спросить о китайском Экономическом поясе Шелкового пути. Армения в этом проекте участвует?

Армения открыта для всех интеграционных проектов. Мы стремимся стать платформой для межинтеграционного диалога и думаем, что сможем реализовать этот замысел. Мы работали с Евросоюзом и понимаем его стандарты в отношении торговли, технического регулирования и иных вопросов. В то же время мы хорошо знаем Россию. Это дает нам возможность стать сближающим фактором для Москвы и ЕС.

Что касается Экономического пояса Шелкового пути, мы придерживаемся принципа «интеграция не должна быть против кого-то». То есть если, например, появится какое-то сообщество, действия которого будут направлены против России, мы к нему не присоединимся. Но если речь идет об альянсе, который никак не мешает развитию ЕАЭС, — мы готовы в нем участвовать. Китайская идея Экономического пояса Шелкового пути пока не до конца проработана, поэтому мне пока сложно что-то конкретное сказать об этом проекте.

Артем А. Кобзев (Ереван - Москва)