«Мистраль»: цена отказа

Проект строительства для российского ВМФ универсальных десантных кораблей (УДК) типа «Мистраль» во Франции с самого начала вызывал жаркие дискуссии между его сторонниками и противниками. Теперь, когда неясно, получит ли Россия заказанные корабли, стоит в очередной раз задаться вопросом: а нужны ли они российскому флоту вообще?

В советскую эпоху безусловным приоритетом военно-морского строительства была подготовка к крупномасштабной и, вполне вероятно, ядерной войне с США и НАТО. Это предполагало акцент на развитие морской компоненты стратегических ядерных сил (МСЯС), борьбу с МСЯС вероятного противника и его авианосными соединениями.

После распада СССР картина мира изменилась, что требовало и соответствующего переосмысления концепции российского флота. На первый план вышли задачи «мирного времени»: борьба с «иррегулярными угрозами» (пиратство, международный терроризм и т.д.), участие в миротворческих и гуманитарных операциях, конфликтах низкой интенсивности, военно-морская дипломатия и демонстрация флага.

Выявились некоторые слабые места ВМФ в океанской зоне, которыми раньше пренебрегали: обеспечение длительного присутствия сил морской пехоты с техникой, в том числе вертолетами, вдали от границ России, управление разнородными группировками, а также переброска грузов и людей военными кораблями на значительные расстояния.

На французской военно-морской выставке Euronaval в конце октября 2008 года главком ВМФ адмирал Владимир Высоцкий проявил неподдельный интерес к УДК типа «Мистраль». Что привлекло в этом корабле российских моряков?

По наиболее распространенной версии, после операции по принуждению к миру Грузии в августе 2008 года была осознана потребность в оперативной переброске экспедиционных сил морской пехоты, причем, не исключено, на театры куда более удаленные, нежели Грузия. Опыт использования французами своих «Мистралей» в ходе операций в Ливии в 2011-м и в Мали в 2013 году показал, что эти корабли хорошо подходят для таких задач. Наконец, необходимость крупных современных десантных кораблей продемонстрировал в 2012-м «сирийский экспресс», в котором Россия, за неимением другого, пользовалась построенными в 1980-х годах большими десантными кораблями (БДК) проекта 775 польской постройки и еще более старые БДК проекта 1171.

В термине «универсальный десантный корабль» эпитет «универсальный» не менее важен, чем «десантный». В самом деле, УДК, в частности «Мистраль», сочетает в себе функции собственно крупного десантного корабля океанской зоны, корабля управления и плавучего госпиталя.

В военной науке есть постулат: важны не намерения, важны возможности. И «Мистрали» дают российскому флоту возможности, которых раньше у него не было. ВМФ очень нужен корабль управления разнородной группировкой на значительном удалении от берегов России в течение длительного времени, особенно после решения создать постоянно действующую эскадру в Средиземном море. Для этого «Мистраль» прекрасно подходит. Адмирал Владимир Высоцкий, главком ВМФ России в 2007-2012 годах, отмечал, прежде всего, потенциал «Мистраля» именно как корабля управления, способного обеспечивать штаб полной информацией об обстановке на обширных театрах военных действий и в режиме реального времени.

На «Мистрале» созданы все условия для работы штаба соединения, и не придется конфликтовать за рабочие места в главном командном посту, вычислительные мощности и каналы связи с боевым расчетом самого корабля, как это случается сейчас. Штаб, особенно высокого уровня, на борту боевого корабля сильно ограничивает возможности его применения по прямому назначению. Кстати, именно полноценную работу штаба соединения американские моряки считают важным преимуществом крейсеров типа «Тикондерога» перед эсминцами типа «Арли Берк».

Не стоит забывать и о док-камере, вмещающей, например, два крупных десантно-высадочных катамарана EDA-R, а также летной палубе с шестью взлетно-посадочными позициями и авиагруппе численностью до 16 вертолетов. Вертолет — поистине универсальный инструмент флота и, в зависимости от состава авиагруппы, «Мистраль» может решать разные задачи — от поисково-спасательных до противолодочных — и обеспечивать непосредственную поддержку десанта (для чего, собственно, и создается морская модификация знаменитого Ка-52 «Аллигатор»).

Благодаря авиагруппе и возможности развернуть на борту крупный госпиталь «Мистраль» мог бы стать и элементом «мягкой мощи» России, участвуя в совместных с МЧС гуманитарных операциях по помощи странам, пострадавшим от стихийных бедствий и иных чрезвычайных ситуаций. Наконец, не стоит забывать и о способности эвакуировать значительное число российских граждан из кризисных регионов, в особенности там, где использование самолетов МЧС невозможно или небезопасно.

Ряд отечественных наблюдателей, не отрицая потребность флота в УДК, отмечают, что «Мистраль» не лучший выбор из имевшихся на конец 2000-х годов вариантов. Говорят и о том, что УДК Россия способна построить самостоятельно. Технически это, скорее всего, посильная задача, но реализация проекта отечественного УДК «с нуля» (говорить всерьез о возможности реанимации проекта 11780, задумывавшегося в 1980-е как уменьшенный аналог американских УДК, не приходится) потребует гораздо больше времени, сил и средств.

Основные производственные мощности и кадры российского кораблестроения сосредоточены на реализации иных, зачастую более приоритетных, программ в интересах ВМФ и иностранных заказчиков. Подобные «Мистралям» корабли в России прежде не строились, что затруднит и так непростой процесс, включающий в себя подготовку аванпроекта, согласование технического задания между военными и промышленностью и весь цикл необходимых НИОКР. До того как отечественный УДК будет заложен, потребуется не менее 3-7 лет на проектирование и согласование. Да и само строительство головного корабля, вполне вероятно, затянется. Для сравнения: головной БДК проекта 11711 «Иван Грен» водоизмещением всего лишь 6000 тонн был заложен в декабре 2004 года, а его передача флоту ожидается лишь в 2015-м: все затянулось из-за долгого процесса согласования технического задания, в которое неоднократно вносились изменения.

А проект «Мистраля» хорошо отработан. DCNS и STX Europe построили в 2003-2012 годах три подобных корабля для ВМС Франции. Неудивительно, что между закладкой и спуском на воду «Владивостока» и «Севастополя» прошло 20,5 и 17 месяцев соответственно.

Некоторые критики считают, что «Мистраль», построенный по нормам живучести коммерческого кораблестроения, не годится для конфликтов высокой интенсивности. Кроме того, на этих кораблях не предусмотрено базирование самолетов с укороченным/вертикальным взлетом и посадкой, которыми, правда, Россия не обладает и вряд ли обзаведется ими в обозримом будущем. Да, действительно, идея приобрести американский УДК типа America или испанский типа Juan Carlos I, желательно вместе с десятком СВВП пятого поколения F-35B, выглядит заманчивой. Но покупка Россией американского корабля или испанского УДК, построенного с применением американских комплектующих и технологий, что переводит его сразу в сферу действия американских Правил международной торговли оружием (ITAR), абсолютно нереалистична, и обсуждать такой вариант нет никакого смысла.

К слову, стоимость новейших американских УДК типа «Америка» приближается к 2,9 миллиарда долларов (сумма контракта на строительство «Владивостока» и «Севастополя» — 1,2 миллиарда евро за два корабля). Таким образом, остается единственная альтернатива — корейский «Токто». Но, в отличие от «Мистраля», «Токто» построен в единственном экземпляре, будущее второго корабля под большим вопросом, от третьего корейцы отказались. Судя по всему, у проекта «Токто» есть изъяны, а головной корабль страдает от «детских болезней», которые, возможно, и привели к пожару в сентябре 2013 года. Кроме того, по ряду показателей, например по размеру авиагруппы, ангара и количеству перевозимой техники, «Токто» существенно уступает «Мистралю».

Значит, если ВМФ хотел получить современный УДК в приемлемые сроки, то действительно оптимальным был французский вариант.

Что произойдет в случае срыва поставки «Владивостока» и «Севастополя»? Альтернативных вариантов покупки УДК за рубежом нет, да и второй раз ввязываться в подобную авантюру российская сторона, особенно в нынешних условиях, вряд ли станет. Если российскому флоту действительно нужен подобный корабль, то остается единственный выход — строить самим.

Напомним, кормовые части «Владивостока» и «Севастополя» изготовлены Балтийским заводом. По имеющейся информации, доля России в строительстве первого корабля составила 20 процентов, второго — 40 процентов. Впрочем, преувеличивать значение этого факта не стоит. Как уже говорилось, потребуются время и средства на разработку и согласование проекта, а затем и на строительство корабля. Если начать сейчас, то ввода УДК в строй стоит ожидать не раньше середины 2020-х годов.

Чтобы промышленность приобрела необходимый опыт, а флот получил в максимально сжатые сроки океанский десантный корабль с возможностями корабля управления и плавучего госпиталя, разумным представляется сократить масштаб задачи на первом этапе и обратить внимание на концепцию более простых и дешевых десантно-вертолетоносных кораблей-доков (ДВКД) меньшего водоизмещения. В качестве примера стоит привести ДВКД Rotterdam ВМС Нидерландов (введен в строй в 1998 году) водоизмещением 12750 тонн. Это один из представителей весьма успешного семейства Enforcer, служащего в ВМС Испании, Нидерландов, Великобритании и Австралии. Эти корабли обладают практически полным набором возможностей УДК, правда, в урезанном варианте.

Освоив проект сравнительно небольшого ДВКД водоизмещением 11000-14000 тонн, Россия сможет приступить к разработке и строительству полноценных УДК. Три-пять подобных ДВКД — весьма разумное по критерию стоимости и эффективности дополнение к двум-трем УДК.

Тем не менее будем реалистами. Срыв контракта по «Мистралям» вкупе с геополитическими изменениями и ухудшившейся экономической ситуацией понизили приоритетность строительства крупных океанских десантных кораблей. На повестке дня, как отметил на недавнем заседании Морской коллегии главком ВМФ адмирал Виктор Чирков, — защита российских интересов на Черном море (читай: «вблизи Крыма») и в Арктике. Это неизбежно влечет некоторое снижение, как минимум в ближайшие годы, значения Тихого океана и Средиземного моря, куда, в первую очередь, и ориентировались российские «Мистрали».

Прохор Тебин