Риторический опрос

19 декабря стало ясно, что Москва может провести свой первый общегородской референдум — инициативную группу по проведению плебисцита зарегистрировал Мосгоризбирком. Пока одни москвичи радуются, что смогут сами решать, как быть с платными парковками, другие намекают: референдум — ничего не значащее голосование, проходящее с разрешения властей. «Лента.ру» решила разобраться, сможет ли первый московский плебисцит что-то изменить в жизни города, и вспомнила, как раньше проводились региональные референдумы.

От зарождения идеи референдума, посвященного московским парковкам, до ее реализации прошло всего полмесяца — свою инициативу столичное отделение партии «Справедливая Россия» выдвинуло в начале декабря. «Лента.ру» уже подробно разбирала предпосылки и перспективы плебисцита, который может стать первым в московской истории.

Столичные власти поначалу отнеслись к вынесению платных парковок на всегородское обсуждение осторожно — в Мосгордуме открыто сомневались в способности эсеров обеспечить необходимую явку (референдум не состоится, если на него придет менее половины избирателей). Сомнения депутатов, однако, не помешали им 18 декабря 30 голосами (26 — в первом чтении) из 35 принять постановление, в котором инициатива референдума была одобрена.

На следующий день, 19 декабря, инициативную группу по проведению референдума зарегистрировал Мосгоризбирком (МГИК). Теперь единственное, что отделяет Москву от плебисцита, — процедура сбора подписей. По городскому закону «О референдумах» группе необходимо до 19 января собрать 143 531 подпись зарегистрированных московских избирателей. Ранее автор инициативы, муниципальный депутат Таганского района Москвы Илья Свиридов уже рассказывал «Ленте.ру», что «СР» готова к сотрудничеству с другими политическими силами. Помощь, по мнению Свиридова, может понадобиться, потому что получить автографы полутора сотен тысяч москвичей в период новогодних каникул — задача непростая.

В МГИКе тем временем уже начали рассуждать о том, в какую сумму обойдется Москве референдум и когда лучше его провести. Плебисцит по затратам сравнили с выборами мэра, прошедшими в сентябре 2013 года — тогда МГИК потратила почти 449 миллионов рублей. Для экономии средств референдум предложили совместить с выборами VI созыва Мосгордумы — в единый день голосования 14 сентября 2014 года.

Но одной лишь готовностью провести референдум московские власти пока и ограничились. «Никаких действий, связанных с отменой платной зоны, мы не планируем», — заявил глава столичного департамента транспорта Максим Ликсутов после одобрения инициативы в Мосгордуме. Он также напомнил, что основная цель референдума — спросить мнение жителей города. А оно, по словам Ликсутова, уже было учтено по результатам многочисленных встреч с москвичами.

Илья Свиридов ответил на это, что надо ввести мораторий на любое расширение парковочной зоны «как минимум до этапа сбора подписей и принятия решения о проведении или непроведении референдума». В поддержку моратория даже организуют митинг 25 декабря — в день, когда парковка станет платной внутри всего Садового кольца.

Согласие московских властей провести референдум, который может отменить их собственные решения, насторожило как некоторых автомобилистов, так и политиков. Координатор движения «Синие ведерки» Петр Шкуматов, последовательно критикующий идею платных парковок, назвал референдум «троянским» и выгодным прежде всего столичному правительству. Депутат Мосгордумы от КПРФ Андрей Клычков вообще объявил плебисцит инициативой мэрии, хотя и поддержал его на голосовании.

Главный аргумент критиков — скорость, с которой Мосгоризбирком, а затем и Мосгордума одобрили общегородское голосование. В 2011 году та же «Справедливая Россия» пыталась организовать референдум о расширении границ Москвы — тогда им отказали в МГИК, сославшись на то, что изменение границ регионов регулируется Конституцией и не может быть вынесено на голосование. Партия также пыталась через референдум поставить на голосование Мосгордумы вопрос о ее самороспуске (эсеров в противостоянии с Мосгоризбиркомом тогда поддержал и Верховный суд).

Коммунисты, со своей стороны, боролись с МГИК за проведение своего референдума на протяжении двух с половиной лет — весной 2011 года они решили выяснить у москвичей, не стоит ли заморозить тарифы ЖКХ до 2014 года, ввести единую социальную карту и изменить порядок капитального ремонта домов. Мосгоризбиркому не понравились подписи членов горкома партии, и КПРФ тоже пришлось дойти до Верховного суда, чтобы доказать свою правоту. Когда в декабре 2013 года МГИК в итоге принял заявку, вопросы коммунистов уже устарели и референдум потерял смысл.

Готовность столичного руководства провести референдум о парковках в «Синих ведерках» объясняют тем, что на голосование вынесли вопросы, фактически ничего не меняющие. По мнению Шкуматова, у москвичей надо было спросить, хотят они в принципе платить за стоянку на обочине центральных улиц или нет. Специалист по избирательному законодательству Андрей Бузин рассказал «Коммерсанту», что хотя результаты референдума и обязательны для исполнения, но вынесенные на голосование вопросы «не политические, а нейтральные».

Формулировки «поддерживаете ли вы» и «считаете ли вы необходимым» — стилистически мягкие и как будто не накладывающие на избирателя ответственности за его решение, — это скорее исключение для российских референдумов. Подобным образом, к примеру, начинались вопросы известного плебисцита «да-да-нет-да» о поддержке курса президента Бориса Ельцина в 1993 году. С тех пор в стране прошли несколько сотен референдумов местного значения, и вопрос в них, как правило, формулировался четко: «Согласны ли вы ... ?»

Чаще всего у жителей спрашивают о том, готовы ли они ввести у себя в районе самообложение — чтобы скидываться раз в год на благоустройство или какие-то конкретные нужды местного значения. Всенародным голосованием также решали вопросы объединения регионов или поселений — в середине 2000-х в стране прошел ряд объединений субъектов федерации, которые сопровождались референдумами.

Более того, региональные референдумы уже продемонстрировали, как легко мнение граждан игнорируется властями. В декабре 2007 года в городском округе Домодедово (бывший Домодедовский район) Московской области на референдум вынесли вопрос: «Согласны ли Вы, чтобы автомобильная дорога М-4 “Дон” стала платной, а Каширское шоссе — ее бесплатным дублером?» Явка на референдуме составила внушительные 62 процента, и 95 процентов проголосовавших ответили: «Нет».

Мнение жителей практически не повлияло на судьбу первой в Подмосковье платной трассы — уже год спустя участок дороги начали реконструировать, а саму трассу вскоре передали в управление госкомпании «Автодор». Это, впрочем, не помешало местному отделению «Единой России» назвать результаты голосования победой «в борьбе за право свободно передвигаться по своей территории». Под «победой» в партии подразумевали тот факт, что федеральные власти сдвинули начало платного участка с 21-го на 48-й километр трассы. Администрация Домодедова встала на сторону жителей и обещала продолжить диалог с федеральными властями даже после открытия платного участка в 2012 году.

Разумеется, в столице конфликта региональных интересов с политикой федеральных властей не произойдет, потому что парковки вводились не решением Кремля. Но последнее слово все равно скажут в мэрии. Как поступит столичное правительство, если жители прямо заявят, что парковочную зону нельзя расширять до Садового кольца, — неизвестно. Скорее всего, в таком случае будут значительно расширены льготы для жителей центра. Да и сам референдум пока сохраняет статус инициативы — эсерам еще предстоит собрать подписи так, чтобы МГИК не смог к ним придраться.

Михаил Зеленский