Прыжки на задних лапках

В последнее время в России разнообразные рейтинги вузов, школ и даже детских садов появляются с завидной регулярностью. Интерес к ранжированию университетов в зависимости от качества обучения в них в свое время подогрел Владимир Путин, потребовавший большего присутствия российских вузов в престижных международных рейтингах. В результате сегодня, помимо выделения субсидий 15 университетам для повышения их конкурентоспособности, в России создается собственный топ мировых вузов (его за 16 миллионов рублей разработает «Интерфакс»). Не отстает и школьное образование: свой перечень лучших школ стала составлять Москва, появился рейтинг сельских школ страны. В 2013 году к ним добавился общероссийский «Топ-500». «Лента.ру» разбиралась, кому и зачем все это нужно.

Всплеск интереса к рейтингам вызван сразу несколькими причинами. Во-первых, рассказывает директор Института развития образования НИУ ВШЭ Ирина Абанкина, российские власти стремятся обеспечить равный доступ государственных и негосударственных учреждений к финансированию. «Снята дискриминация по форме собственности: негосударственные детские сады, школы и вузы получают бюджетное финансирование. Деньги им направляются в зависимости от качества образования», — поясняет она. Для этого необходим механизм, позволяющий понять, какие учреждения предоставляют более качественное образование. Во-вторых, с вступлением в силу федерального закона номер 83, предполагающего бòльшую свободу для учебных заведений при распределении средств, государство стало финансировать не сами школы, а результаты их работы. Таким образом, вновь требуется контроль качества. Наконец, активизировалось общественное участие в управлении, повысились требования родителей. «Они стали вполне ответственно относиться к образованию своих детей, да иногда и себя самих», — добавляет эксперт.

Всероссийский «Топ-500»

Результатом наиболее масштабного исследования, проведенного совсем недавно, стал всероссийский перечень лучших школ (официальное название — «500 лучших образовательных учреждений, продемонстрировавших высокие образовательные результаты в 2012-2013 учебном году»). Его подготовил Московский центр непрерывного математического образования при поддержке проекта РИА Новости «Социальный навигатор», «Учительской газеты» и Минобрнауки. Создатели настаивают на том, что это именно перечень, а не рейтинг — действительно, из 500 школ, вошедших в окончательный список, ранжированы только первые 25.

При составлении перечня учитывались всего два критерия (.pdf): результаты ЕГЭ и Всероссийской олимпиады школьников. За каждого ученика, набравшего в сумме за любые три предмета на едином экзамене от 190 до 219 баллов, школа получала 0,5 балла, за ученика, набравшего 220 баллов и больше, — 1 балл, а за призеров и победителей регионального и заключительного этапа олимпиады — от 1 до 10 баллов. Сколько в итоге набрала школа, занявшая в рейтинге первое место, — московский лицей номер 1535, — неизвестно: РИА Новости опубликовало лишь список учебных заведений — победителей без количества набранных ими баллов.

«Мы учитывали для школы те показатели, которые реально достичь каждому мотивированному ребенку в каждой школе», — пояснил «Ленте.ру» директор МЦНМО Иван Ященко. По расчетам «Ленты.ру», 190 баллов за три экзамена — это для 2013 года уровень чуть выше среднего, при этом некоторые школьники — например, выбравшие для дальнейшего обучения зарубежный вуз — при такой системе подсчета вообще могут не попасть в «Топ-500», если только не сдадут ЕГЭ на 100 баллов (см. врез). Наконец, после скандалов этого лета вокруг утечки экзаменационных результатов вызывает вопрос сам факт оценки школ по ЕГЭ, хотя Ященко и отрицает, что утечки могли повлиять на составленный его центром перечень.

Второй показатель — количество победителей и призеров олимпиад — в еще большей степени ориентирован на одаренных детей. По мнению Ященко, «школа, которая попадает в топ-500, должна давать возможность ребенку проявить свой талант хотя бы в какой-то области». Однако подготовка к олимпиаде выходит за рамки обычных уроков, и непонятно, что для этого может сделать провинциальная районная школа, не получающая дополнительного финансирования и не имеющая возможности, например, привлечь к урокам университетских преподавателей. Об этом говорит сопредседатель профсоюза «Учитель», преподаватель русского языка и права в школе «Интеллектуал» Всеволод Луховицкий. «Победа в международных олимпиадах или даже во всероссийской олимпиаде — это не результат обычной учебы, это результат определенной специальной работы. Я не верю, что человек, насколько бы он ни был талантлив, может стать победителем Всероссийской олимпиады, просто так занимаясь с учителем в школе. Это особые знания, я веду детям, например, спецкурс „Решение олимпиадных задач“. Олимпиады — это хорошо, но это не самое главное в работе учителя», — поясняет он.

Любой более или менее масштабный рейтинг вызывает желание у тех, кого ранжируют и оценивают, оказаться в числе лучших — а для этого, очевидно, нужно подтянуть те параметры, по которым производится оценка. Ориентация на олимпиады в таком случае побуждает школы натаскивать детей именно на выдающиеся результаты в этой области (победитель даже регионального этапа принесет учебному заведению в три раза больше баллов, чем достойный результат по трем ЕГЭ у одного школьника), что может плохо отразиться на всем образовании в целом — подобно тому, как ориентация на спорт высоких достижений, при которой несколько десятков спортсменов достигают высочайшего уровня, совершенно не способствует развитию массового спорта, влияющего на состояние здоровья большинства жителей страны.

Рейтинги и финансирование

Во многом авторы общероссийского перечня школ опирались на опыт рейтинга лучших школ Москвы, который с 2011 года составляет столичный департамент образования. В нем учитываются не только результаты ЕГЭ и олимпиады, но и ряд других параметров, хотя именно эти два, замечает Луховицкий, являются решающими. Сам рейтинг при этом напрямую увязан с финансированием: школы, вошедшие в первую сотню, получают гранты мэра Москвы на сумму от 2,5 до 7,5 миллиона рублей (при этом, правда, два года подряд одна и та же школа получить грант не может). «Безусловно, рейтинг, который влечет за собой какие-то материальные вещи (например, гранты департамента образования), — это спорная вещь. Конечно, надо приветствовать, когда учитель или школа получает хоть что-то, само по себе это хорошо. Но ведь это означает «я тебе дам денежку дополнительно, если ты попрыгаешь на задних лапках», то есть если ты будешь учить детей именно так, чтобы они, например, побеждали в олимпиадах. Получается, что учителю за его обычную работу не предполагается платить нормальных денег, а если ты будешь вылезать из себя — тогда ты будешь получать дополнительное финансирование», — говорит Луховицкий.

В первый всероссийский «Топ-500», составленный в этом году, попали 89 московских школ (что значительно больше, чем из любого другого региона), из них 7 — в число первых 25-ти. Большинство из этих 89 школ в 2013 году оказалось в первой сотне московского рейтинга (исключение составляют 12 учреждений, занявших места от 103-го до 194-го, а также негосударственная «Московская экономическая школа» и кадетский корпус «Пансион воспитанниц Минобороны РФ», не попавшие в список департамента из-за того, что он не является их учредителем). При этом физико-математический лицей номер 1580 при МГТУ имени Баумана, расположившийся на 7-м месте по Москве, в общероссийский «Топ-500» вообще не вошел.

Ященко утверждает, что в списке оказались не только те школы, которые отбирают самых умных детей и получают целевую поддержку от властей — это, по его словам, в определенной мере верно лишь для топ-25, который поэтому и стоит особняком. Однако очевидно, что в московских школах финансирование заведомо выше, чем в среднем по стране (вне зависимости от того, получают они гранты мэра Москвы или нет), — и это подтверждается объемным присутствием «москвичей» в «Топ-500». В Санкт-Петербурге, для сравнения, оказалось всего 18 школ, попавших в перечень, в Татарстане — 19, в Подмосковье — 16, а на Чукотке, в Ненецком автономном округе или в Чечне — ни одной.

Пока что ни к каким последствиям для школ публикация «Топ-500» не привела. Однако первый замминистра образования и науки Наталья Третьяк уже призвала региональные власти поощрить школы, оказавшиеся в числе лучших. Как минимум один регион — Москва — пообещал выдать гранты школам, вошедшим в рейтинг (в 25 или в 500 лучших, не уточняется); как они будут соотноситься с уже существующими грантами, неизвестно. Если эта практика получит дальнейшее распространение, то окажется, что школы, и без того имеющие достаточно ресурсов, чтобы показывать результаты выше среднего, получат еще больше денег, в то время как аутсайдеры останутся ни с чем — и уровень образования в стране улучшится исключительно в формате «средней температуры по больнице».

Цели и задачи

Впрочем, создатели общероссийского перечня лучших школ утверждают, что главная цель «Топ-500» — вовсе не в том, чтобы помогать чиновникам распределять средства. «Главная цель — на федеральном уровне выявлять школы, в которых может быть что-то интересное, заявить о них, их поощрить — как минимум морально», — говорит Иван Ященко. По его мнению, администрация почти каждой российской школы может найти в топ-500 другую школу, близкую к ней по региону, социально-экономическому положению, финансовым и другим условиям, и перенять ее опыт: для этого планируется организовывать интернет-площадки. При этом Ященко отмечает, что топ-500 школ России наряду с сопутствующим ему рейтингом сельских школ — это лишь начало масштабного проекта. МЦНМО вместе с Минобрнауки и РИА Новости планирует дальше создавать всевозможные рейтинги школ. Немного иначе на это смотрит Марина Трякшина, руководитель образовательных проектов РИА Новости. «Цель "Топ-500" — будировать общественность и профессиональное экспертное сообщество к обсуждению того, какие в принципе существуют подходы к рейтингованию, что существует в регионах, что существует на федеральном уровне», — заявила она «Ленте.ру».

Об информировании родителей — то есть тех, кто куда больше, чем чиновники, заинтересован в качестве образования, — Ященко не говорит. Трякшина, впрочем, уточняет, что этой цели служит иной проект РИА Новости — рейтинг школ повышенного уровня: лицеев, гимназий, образовательных центров и школ с углубленным изучением предметов (стоит отметить, что в «Топ-500» вошли как раз в основном эти самые «школы повышенного уровня»). Этот рейтинг агентство составило в апреле 2013 года при поддержке Межрегиональной ассоциации мониторинга и статистики образования. Правда, в этом списке оказались учебные заведения только из 24 регионов, а вовсе не со всей России (годом ранее в проекте участвовало еще меньше регионов — 8, а в 2011-м и вовсе всего три региона). В рейтинге лицеев и гимназий учитывалось наличие индивидуальных программ, дополнительных услуг (как образовательных, так и нет), участие учеников в олимпиадах и их результаты, средний балл ЕГЭ, условия и доступность обучения — то есть число параметров было заметно больше, чем в «Топ-500».

«Здесь у нас целевая аудитория: и родители, которые делают выбор, куда отдать своего ребенка, и региональные органы управления образованием — чтобы они могли посмотреть, что происходит в системе образования, что происходит в том или ином регионе», — комментирует этот рейтинг Марина Трякшина. «Социальный рейтинг, который делает РИА Новости совместно с разными ведущими экспертами, ориентирован в основном на родителей», — вторит ей Ирина Абанкина. Учредитель учебного заведения (для государственных школ, как правило, это региональный департамент образования) вправе учитывать рейтинг при распределении финансирования, однако напрямую рейтинг влиять ни на что не может, так как государство должно предоставить гражданам обязательное образование в необходимых объемах «без дискриминаций по любым признакам, включая детей с ограниченными условиями, в особых условиях и так далее», поясняет директор ИРО НИУ ВШЭ. Впрочем, сейчас — в школах и тем более в детских садах — наблюдается скорее дефицит мест, чем их избыток, так что выбор образовательных учреждений для родителя, мягко говоря, слегка ограничен, замечает Абанкина. Получается, что при отсутствии выбора (а он зачастую заканчивается за пределами Москвы и Московской области), в условиях, когда ребенок вынужден ходить в детский сад или школу по месту жительства (это все-таки гарантировано законом), рейтинг теряет свою осмысленность.

Напрямую рейтинги и мониторинги влияют на распределение финансирования там, где между учебными заведениями существует конкуренция, — не только на уровне «какую школу выберут большинство учеников», но и на уровне «какой школе государство выделит больше денег без учета грантов». Такая система действует в вузах: распределение контрольных цифр приема (то есть бюджетных мест) напрямую зависит от результатов мониторинга эффективности. Так, в 2013 году РГГУ, оказавшийся в числе вузов «с признаками неэффективности», именно по этой причине не получил ни одного бюджетного места в бакалавриате для философов (впоследствии, впрочем, руководству философского факультета удалось добиться изменения этого решения). Однако в случае с вузами это возможно благодаря тому, что высшее образование, в отличие от среднего, в России обязательным не является: если неэффективному вузу теоретически можно вообще не дать ни одного бюджетного места, то полностью лишить финансирования государственную школу, по крайней мере официально, нельзя.

***

Составленный МЦНМО и РИА Новости «Топ-500», первый всероссийский перечень лучших школ, был активно поддержан правительством — взять хотя бы тот факт, что на пресс-конференции вместе с Иваном Ященко его представляла вице-премьер Ольга Голодец. Обратили на него внимание и региональные СМИ: мало в какой области или республике, фигурировавшей в перечне, не появились новости о том, сколько местных школ вошло в «Топ-500». А в Красноярске, например, после публикации всероссийского перечня местные власти решили составить свой рейтинг школ. При этом к результатам ЕГЭ в этом рейтинге добавятся и другие критерии: материально-техническая база, воспитательная работа так далее, а целью составления списка была названа необходимость «подтянуть отстающих».

И все же пока в самом нашумевшем всероссийском рейтинге средних школ (пусть создатели и называют его перечнем) учитываются всего два параметра, фиксирующие достижения тех школьников, уровень подготовки которых превышает средний по стране. И пусть авторы «Топ-500» обещают в ближайшее время выпустить много других рейтингов и перечней, показательно, что начали они именно с этого.

Получается, что участие в подобном рейтинге, который всячески поддерживают российские власти и активно продвигает государственное информационное агентство, побуждает школы ориентироваться исключительно на сильных школьников: тех, которые могут дать ей хотя бы 0,5 балла (ученик, получивший за три госэкзамена от 190 до 219 баллов), а лучше все 10 (ученик, победивший на заключительном этапе Всероссийской олимпиады). На остальных детей, получается, внимания можно вообще не обращать, не говоря уже о прочих вещах, которые способна дать школа: творческие кружки, хорошие завтраки, настольный теннис на физкультуре или, в конце концов, просто дружелюбная атмосфера между учителями и школьниками.

«Рейтинги могут быть очень разные, и главное — не использовать один рейтинг для совсем другой цели. Например, можно выстроить рейтинг школ по количеству победителей олимпиад. Это будет полезно, к примеру, для родителей старшеклассников, которые хотят перевести своего ребенка в ту школу, где с большей вероятностью ребенок станет победителем, то есть где его натаскают на олимпиаду. Но, например, для тех родителей, для кого приоритетом является не это, а мягкая семейная обстановка в школе, этот рейтинг, безусловно, не подходит», — говорит Луховицкий. Однако как измерить мягкую семейную обстановку в школе и составить соответствующий рейтинг, эксперты от образования пока что не придумали.

Анна Попова