Не лает, не кусает, а есть просит

Генеральный директор Общественного телевидения Анатолий Лысенко заявил, что у телеканала закончились деньги — полтора миллиарда рублей, выделенных из бюджета. «Бюджет близок к тому, чтобы иссякнуть», — жаловался Лысенко РИА Новости. «К настоящему моменту наш бюджет полностью иссяк», — заверял Лысенко ИТАР-ТАСС.

Новость о банкротстве ОТР стала чуть ли не самым обсуждаемым событием, связанным с каналом в последние месяцы — затмив даже историю с памятником Стасу Михайлову. В соцсетях «иссякший бюджет» вызвал самые разнообразные отклики — от возмущенных до откровенно злорадных (но от того не менее остроумных). И ни одного покаянного поста, ни одного призыва собрать денег для телеканала.

Общественное телевидение стало лебединой песней Дмитрия Медведева на посту президента — и одним из последних проявлений так называемой «медведевской оттепели». Президент показал, что прислушался к требованиям общества, просившего создать независимое и беспристрастное ТВ — альтернативу трем главным кнопкам, доверие к которым с каждым годом неуклонно снижается. Прислушался и учредил канал, практически во всем зависимый от государства — как финансово, так и управленчески. Именно поэтому медведевское Общественное телевидение с самого начала было обречено на нулевой общественный интерес.

Несмотря на пару скандалов и кадровых перестановок, основным поводом, в связи с которым сообщения об ОТР появлялись в СМИ, оставались его финансовые проблемы. Собственно, саму по себе новость о том, что у «Общественного телевидения закончились деньги», новостью как таковой назвать сложно. Лысенко уже не раз говорил, что средств Общественному телевидению государство выделило крайне мало и что денег хватит дай бог на пару месяцев. В какой-то момент стало понятно, что в этом и заключается основная роль генерального директора ОТР — рассказывать в СМИ о том, как государство забросило свой собственный проект.

Куда именно ушли уже выделенные каналу средства (между прочим, полтора миллиарда бюджетных денег), неизвестно. На сайте ОТР (хотя титул «общественное», казалось бы, предполагает открытость и прозрачность) вы не найдете никаких финансовых отчетов — разве что плохого качества фотографии плитки и подвесных потолков в строящейся студии. Чуть ли не единственным сообщением о вероятном финансовом устройстве канала стал пост теперь уже бывшего сотрудника ОТР, рассказавшего о задержке зарплат (спустя всего месяц после запуска), «серых» договорах и «распиле» средств через продакшн-студии.

Изначально предполагалось, что ОТР будет существовать на проценты от пожертвований граждан — для этого, по подсчетам руководства, каналу необходимо собрать капитал в размере 20 миллиардов рублей. Граждане с апреля 2013 года перечислили телеканалу чуть больше 50 тысяч (причем, если учесть, что сотрудники ОТР тоже перечисляют средства на его развитие, общественных денег там на самом деле почти нет). Для сравнения, тот самый краудфандинговый эксперимент с памятником Стасу Михайлову в итоге собрал денег в несколько раз больше, чем само ОТР — более 300 тысяч рублей.

Лысенко в конечном счете пришлось признать: «Легенда о том, что канал может существовать на пожертвования, не оправдала себя». Очевидно, генеральный директор так и собирается давить на жалость через СМИ и обивать пороги правительственных учреждений в поисках денег.

Впрочем, нельзя сказать, что это не дает никакого эффекта — то глава Роспечати пожертвует ОТР 100 тысяч рублей в надежде подать пример несознательным гражданам, а то, глядишь, и Внешэкономбанк, впечатлившись шумом в СМИ, выделит каналу новый кредит в 300 миллионов рублей. Только похоже, что правительству эта игра понемногу начинает надоедать — по крайней мере, заместитель министра связи и массовых коммуникаций России Алексей Волин на днях недвусмысленно намекнул, что Лысенко не стоит очень рассчитывать на новые вливания: «Все просто: если у тебя нет денег отдыхать на Канарах, то ты едешь на дачу. Жить нужно по средствам».

С помпой анонсировавшееся Общественное телевидение в итоге вышло боком всем: и государству, создавшему очередную фикцию, и руководству канала, оказавшемуся в положении вечного просителя, и гражданам, которым еще припомнят нежелание давать деньги на «строительство гражданского общества». История с ОТР напоминает историю со щенком, которого завели, уступив настойчивым просьбам ребенка — завели, правда, какого-то не такого, да и толком не разрешили с ним играть. И когда неожиданно обнаружившаяся прожорливость щенка всем надоест, его сошлют куда-нибудь в деревню, а нового завести уже не дадут — потому что и об этом плохо заботились.