Смех в темноте

Каким бы ни был приговор Алексею Навальному, он уже ничего не изменит.

Признаюсь честно — я давно придумал эту фразу. Первая фраза вообще очень важна, особенно в такой ответственный день. Я собирался написать короткий грустный текст о том, что вне зависимости от исхода процесса в Кировском суде, власть уже подложила соломку везде, где можно поскользнуться, и даже самый жесткий приговор, увы, лишь укрепит равновесие системы. И вправду, чего им опасаться — окажись Навальный в тюрьме, революционные матросы не побегут штурмовать Зимний, и разъяренные (бывшие рассерженные) горожане не выйдут на площадь Революции (и даже на Болотную), и вице-премьер Дворкович не хлопнет дверью на заседании правительства, и Обама не скажет Путину при встрече: «А вам-то руки я не подам». Зато от разоблачений «Роспила» не упадет больше ни единый волос, и некому будет спрашивать на площади «Да или нет?» В общем, боль, тлен, безысходность.

У меня уже вполне сложился в голове этот текст — но тут началась предвыборная кампания, я заехал в штаб Навального (и несколько опешил от увиденного), потом немного поговорил по заданию редакции с самим кандидатом, потом обнаружил собственного сына раздающим листовки в агитационном кубе, потом кандидат написал великий текст про жабу на вентиле — и я понял, что был не прав во всем, кроме первой фразы. Повторю ее вновь.

Каким бы ни был приговор Алексею Навальному, он уже ничего не изменит.

Из-за Навального окружающий ландшафт уже сейчас выглядит совсем по-другому. За несколько лет он перевел разговор о «преступном режиме» из области неправдоподобной риторики в плоскость вещественных доказательств. Смотрите, как эта машина работает — вот имена, пароли, явки. Вот сюда уходят бюджетные деньги, вот так работают офшорные схемы, вот такие особняки и яхты покупаются на средства, что были выведены и спрятаны, вот здесь идут передаточные ремни от тех, кто выводит и прячет, к следователям и судам, и вот так потом все эти люди рассказывают, как они бескорыстно любят Россию. Про эти хитросплетения никогда не расскажет Первый канал, Навальный сам стал Первым каналом, расставил в Сети свои вышки и передатчики и разложил все по полкам так лихо и доступно, что позавидует любая Екатерина Андреева. Благодаря Навальному вот эту зловещую гору, что выросла на горизонте, сложно считать естественной частью ландшафта — и думать, что она была тут всегда; Навальный с наглядными пособиями и указкой в руке показал, что эта гора на самом деле — гигантское чудовище кайдзю, которое потихоньку ест свою страну, и это знание никуда уже не денется.

Навальный показал, как действовать в условиях, когда действовать практически невозможно. Не регистрируют партию — пес с ней, с партией, пусть будет фонд, штаб, кружок по интересам, что угодно, лишь бы работало. Причем все эти структуры работают не только благодаря удачно найденному формату, они используют крайне редкое в наше время топливо — люди готовы работать в них не за страх, а за совесть, они ничего на этом не зарабатывают, а наоборот, готовы даже приплачивать. С точки зрения соотношения затрат и результата (а также цены и качества) это самая эффективная схема, которую можно придумать. Мне сложно представить себе, чтобы в штабе Собянина собирались толпы людей с горящими глазами, готовые искренне работать на своего кандидата 24 часа в сутки, ничего не получая взамен; штаб Навального ровно из таких людей и состоит. И от того, что Навальный перейдет из ранга обвиняемых в разряд осужденных — энергия этих людей только вырастет.

Да, это тоже важный момент: Навальный теперь не просто человек, который орет со сцены на митингах, это зарегистрированный кандидат в мэры, есть программа — вот она, написана на бумаге, есть команда, есть план действий, есть агиткампания, которая ведется с какой-то звериной энергией, есть рейтинг, который растет на четыре процента в неделю. Все претензии к оппозиции — что это бессмысленные крикуны, которые не могут организовать даже самих себя — к конкретному кандидату Навальному больше неприменимы. Очень жаль, что этого не случилось в декабре 2011-го — но и сейчас этот переход из статуса не пойми кого в ранг избираемого политика уже неотменим.

Фейсбучная публика любит говорить по любому поводу про то, что «мы перешли точку невозврата» — так вот, Навальный действительно перешел точку невозврата. Он показал, в чем проблема, объяснил, что и как можно делать, он стал точкой, на которой сходятся надежды людей, которая собирает на себя их энергию. Он объяснил на собственном примере, что политика — это не поляна, где пасутся только члены кооператива «Озеро», отставные вице-премьеры и безбашенные активисты; на этой поляне есть место и работа для каждого. Он является все более сложной и болезненной проблемой для чудовища кайдзю — и эта проблема станет еще болезненнее, если он окажется за колючей проволокой. Навальный — это не гигантский человекоподобный робот, который выходит сражаться с чудовищем, и если его устранить, проблемы для чудовища снимаются; как известно из недавнего фильма про кайдзю, с монстром способны сражаться все, чьи сознания входят в резонанс друг с другом, и все, что делает и пишет в последнее время Навальный — именно для этого и об этом.

И, может быть, самое главное. В этом огромном жестком мире так называемой российской политики, чуть более чем полностью состоящем из кислых, постных, не вызывающих никакого доверия рож, Навальный — единственный, кто умеет смеяться. Он смеется даже заходя в суд. А с тем, кто смеется, сам черт не сладит.