Потеряли рубежи.

На границе Киргизии и Таджикистана произошел очередной вооруженный конфликт, в ходе которого вновь пролилась кровь. Все из-за того, что местные жители уже много лет не могут поделить участок земли, по которому проходит граница. В руководстве обеих стран признают взрывоопасность ситуации, учитывая, что общая граница составляет 900 километров и в большинстве случаев до сих пор существует только на бумаге. Из-за этого в приграничных районах то и дело вспыхивают конфликты. Ситуация настолько накалена, что с обеих сторон звучат призывы подключить к решению спорных вопросов Россию и Организацию Договора о коллективной безопасности (ОДКБ). О том, почему Киргизия и Таджикистан уже 30 лет враждуют из-за советских границ, — в материале «Ленты.ру».

Двое погибших, более двадцати раненых, десятки тысяч эвакуированных, перестрелки с использованием минометов и беспилотников, взаимные обвинения в эскалации и срочные переговоры на высшем уровне для снятия напряжения. Это не военные сводки из горячей точки, а недавние новости с границы Киргизии и Таджикистана. Именно там 27 января произошел очередной конфликт с жертвами с обеих сторон.

Жители киргизских и таджикских сел забили тревогу еще в декабре. Весна в Ферганской долине, где проходят спорные участки границы, ранняя. Посевная кампания начнется с опережением, и новые стычки неминуемы.

Двусторонняя комиссия по делимитации и демаркации границ так и не решила проблему, и местные жители не верят в мир. Но развитие событий опередило прогнозы.

Эвакуацию в киргизском селе Кок-Таш объявили вечером 27 января, едва началась перестрелка. Власти опасались, что таджикские пограничники захватят контроль над перекрестком Торт-Кочо, ведущим и в киргизские, и в таджикские села. Блокировка дороги чревата изоляцией жителей приграничных кишлаков. В разгар прошлогоднего обострения таджики удерживали контроль над дорогой Исфара — Ворух больше месяца, и жители киргизского села Ак-Сая оказались в заточении. На этот раз людей успели вывезти.

Автоматные очереди звучали всю ночь, и только под утро 28 января ситуация нормализовалась. В Киргизии заявляют, что конфликт спланировали соседи, в одностороннем порядке перекрывшие пересекающую границу автомобильную трассу. Таджики якобы стянули военную технику к рубежам задолго до обострения. Впервые в ход пошли минометы и гранатометы. Чтобы задействовать столь мощные вооружения, их надо заранее подготовить.

В Таджикистане же утверждают, что зачинщиками были киргизы, более того, они якобы использовали турецкие дроны Bayraktar. По этой версии, когда таджикские грузовики с песком пытались проехать по дороге в село Сомониен, соседи открыли огонь. Еще одна версия: пограничники перекрыли перекресток Торт-Кочо. Началась словесная перепалка, потом начали стрелять. Дошло до того, что в дом жителя таджикского села Сомониен попал снаряд, он погиб на месте.

Приграничные конфликты в Средней Азии родом из СССР. Национальное размежевание проводилось условно, административные границы часто менялись. Спорные участки границы с киргизской стороны сейчас расположены в Баткенской области, с таджикской — в Согдийской. Вся эта местность входит в состав Ферганской долины, самой густонаселенной и бедной территории в регионе. Там проходят и спорные границы с Узбекистаном, но стычек меньше.

Киргизия апеллирует к чертежам 1958 и 1959 годов. Там земли раздора отмечены как киргизские. Таджикистан настаивает на разграничении по картам 1924-1939 годов. На них спорные территории принадлежат таджикам. Еще один документ — протокол паритетной комиссии 1989 года.

Но главное, таджики ссылаются и на документ, подписанный в 2009 году бывшим секретарем Совета безопасности Киргизии Адаханом Мадумаровым. В тот год власти страны взялись за ремонт трассы Ош — Баткен — Исфана. Дальше маршрут идет на Бишкек. Он имеет для республики стратегическое значение, объединяя разоренные север и юг Киргизии.

Таджики противились модернизации до решения приграничного спора. Дело в том, что дорога Ош — Баткен — Исфана пересекает и таджикскую территории в районе города Исфара (там же протекает одноименная река). Дальше через киргизское село Ак-Сай ведет в эксклав Ворух. В советский период этот участок считался общим, но стороны оспаривают его принадлежность. Его часто перекрывают жители таджикского Воруха, тогда население киргизского Ак-Сая оказывается заблокированным.

Проблему усугубляет то, что таджики не признают Ворух эксклавом. В Таджикистане уверены, что советские власти временно передали эти земли киргизам под пашни. Те присвоили их и не вернули.

Чтобы добиться сговорчивости таджиков, бывший секретарь Совета безопасности Киргизии Адахан Мадумаров оформил сделку. Киргизия согласилась арендовать земли вокруг Воруха на 49 лет. Тем самым чиновник косвенно подтвердил принадлежность земель Таджикистану.

Нынешние власти Киргизии от сделки отказываются и ссылаются, что ее не ратифицировал парламент. Бывшего чиновника вызвали в прокуратуру на допрос. Но таджики стоят на своем. Из 970 километров общей киргизско-таджикской границы только 519 километров описаны и уточнены.

Нехватка воды — едва ли не самая частая причина, провоцирующая конфликт между Киргизией и Таджикистаном. Река Исфара течет через обе республики, но ее верховье проходит по спорным участкам границы. В разгар сельскохозяйственных работ потребность в воде растет, но накапливать ее могут только киргизы.

В Баткенской области расположено Торткульское водохранилище, куда стекает Исфара. Этот искусственный водоем построили в 1972 году для того, чтобы таджики и киргизы могли сохранять воду в половодье и использовать в засушливое время года. На истоке Торткуля установлен водозабор «Головной», распределяющий воду между странами.

Чтобы контролировать распределение воды, таджики прошлой весной установили на «Головном» видеокамеру. Киргизы сорвали ее, сославшись на стратегическую важность объекта.

Началась перепалка, которая привела к гибели 46 человек с обеих сторон. В ходе столкновений дорогу Исфара — Ворух перекрыли таджики и признали себя победившей стороной. Дорогу для киргизов из Ак-Сая открыли после того, как президента Таджикистана Эмомали Рахмона лично упрашивали его узбекский и казахский коллеги — Шавкат Мирзиеев и Касым-Жомарт Токаев.

Посредничество в урегулировании конфликта предложили тогда не только соседи по региону, но и Россия. Однако как Киргизия, так и Таджикистан пообещали самостоятельно урегулировать конфликт.

Поэтому, естественно, в уступках не заинтересованы президенты Киргизии и Таджикистана Садыр Жапаров и Эмомали Рахмон. Пойти на попятную, значит создать почву для антиправительственных протестов. Тем более что социально-экономическая ситуация в обеих странах оставляет желать лучшего. Народное недовольство может стань неконтролируемым. А еще свежи воспоминания о недавних погромах в Казахстане.

Впрочем, в Киргизии и Таджикистане политики научились умело использовать проблему границ в личных целях. Спор о принадлежности земли часто перетекает в дискуссии, какой этнос древнее. Риторика приобретает националистический характер. Власти ему потакают. Образ президента — защитника киргизов или таджиков — нравится обывателям, рейтинги их растут.

Придя к власти в Киргизии два года назад, Жапаров начал с национал-популизма. Он часто говорит о самобытности киргизов и резко обрубает претензии таджиков на сопредельные территории.

Тем более что похвастаться Жапарову особо не чем. Если проявить слабость еще и в переговорах с таджиками — значит признать собственную политическую несостоятельность.

Его правая рука — председатель Государственного комитета национальной безопасности (ГКНБ) Камчыбек Ташиев — тоже известный националист. До того как стать первым в стране силовиком, он много лет возглавлял партию «Ата-Журт». Среди жителей прослыл «местным Жириновским».

В начале 2010-х Ташиев стал известен благодаря своим высказываниям о том, что президентом страны должен быть «чистокровный киргиз». Это едва не стоило ему карьеры. Но с приходом к власти Жапарова его дела пошли в гору. Ведь президента и главного силовика связывают многолетняя дружба и совместная работа.

Риторика вокруг спорных границ обострилась после того, как Ташиев возглавил ГКНБ Киргизии. Он ультимативно потребовал от таджиков признать Ворух эксклавом или обменять его на равнозначную по площади киргизскую землю. Это вызвало раздражение Душанбе. Таджики не готовы обменять плодородные земли Воруха на непригодные для сельского хозяйства киргизские пустынные территории. Возмущались и жители Баткенской области. Из-за безработицы и нищеты они вынуждены покидать родные села. Дома в них скупают таджики.

Не готов к компромиссам и стареющий Рахмон. Уступка соседям — это ущемление национальной гордости таджиков, тем более сейчас она на высоте. Ведь после прихода к власти в Афганистане талибов Таджикистан едва ли не единственная страна, отказывающаяся вести с ними переговоры. Более того, Рахмон поддерживает противников «Талибана» (террористическая организация, запрещенная в России) — так называемый обновленный Северный альянс во главе с этническим таджиком Ахмадом Масудом.

На слуху и расследование Центра по исследованию коррупции и организованной преступности о богатствах дочерей Рахмона. Как оказалось, на его зятьев оформлены престижная недвижимость и курорты в Таджикистане. Родня таджикского президента контролирует компании по нефтедобыче и других видов сырья. Таможня, банки, туризм — тоже под контролем семьи. Разговоры о социальной несправедливости таджики ведут пока на кухнях, но недовольство усиливается.

Кроме того, с прошлой осени растет социально-политическая напряженность в Горно-Бадахшанской автономной области (ГБАО). Регион всегда держался особняком от Душанбе, а его жители называют себя не столько таджиками, сколько памирцами (ГБАО расположен вокруг Памирских гор). Попытки приструнить регион вылились в открытое противостояние силовиков и местных жителей. Если конфликт не урегулировать, то он чреват вспышкой насилия внутри республики.

Отказ от земель в пользу киргизов может помешать и готовящемуся транзиту власти. Рахмон планирует передать власть сыну Рустаму Эмомали. Но из-за неопытности тот может не справиться с грузом проблем. В интересах Рахмона передать потомку страну без каких-либо внутренних и внешних проблем. Однако компромиссы с киргизами пока не входят в его планы.

Но как бы то ни было, после январских столкновений настойчиво зазвучало предложение подключить к урегулированию приграничного конфликта ОДКБ. К тому же прецедент успешного миротворчества у организации уже есть. Во время погромов в Казахстане военные ОДКБ взяли под контроль объекты критически важной инфраструктуры.

Если раньше ОДКБ обвиняли в нерешительности и бездействии, то теперь результат налицо. Статус организации повысился и за счет того, что военные относительно быстро покинули Казахстан. Это снизило страхи, что Россия — как ключевая сила ОДКБ — надолго закрепится в республике и начнет манипулировать элитой.

Предложения о вводе миротворцев на киргизско-таджикскую границу пока звучат на уровне риторики. Россия не форсирует события. Тем более в Таджикистане расположена 201-я российская военная база, а в Киргизии — авиабаза «Кант». Расширять свое присутствие в этих странах и за счет контингента ОДКБ пока, видимо, нецелесообразно. Отношение к этой идее внутри конфликтующих стран пока не сформировалось. Есть плюсы, но много и минусов.

Но таджикский политолог Ильхом Абдукаххоров сомневается, что такой сценарий реалистичен. «После присоединения Крыма у центральноазиатских стран есть элемент недоверия к России. А вдруг вслед за помощью в урегулировании приграничного спора Кремль попросит что-то еще? Тогда киргизы и таджики будут обвинять не друг друга, а Россию во всех приграничных бедах», — объясняет он логику местных элит.

Еще одна причина несостоятельности идеи ввода ОДКБ на границу — это личность Рахмона. «Он много лет создавал образ "решалы". Как политический лидер Рахмон сформировал в гражданскую войну состояние напряженности — это его родная стихия. На фоне слабости Токаева он пытается показать себя решительным кризис-менеджером», — сказал Абдукаххоров в разговоре с «Лентой.ру».

Специалист видит проблему и в том, что кризис на границе приобретает рукотворный характер. «Как только власти не могут справиться с внутренними проблемами, они переключают внимание на проблемы с киргизами. Общество мобилизуется против внешнего врага и забывает о насущном», — уточняет Абдукаххоров.

В свою очередь, киргизский политолог Вахоб Абдулаев полагает, что за вспышками вооруженного противостояния на рубежах из поля зрения уходит другая серьезная проблема. Приграничная территория — это серая зона, через которую ежедневно идет контрабанда наркотиков, горюче-смазочных материалов, сельхозпродукции и ширпотреба.

Собеседник объясняет это тем, что участие в ЕЭАС позволило Киргизии закупать продукцию других стран-членов по льготным тарифам. Горюче-смазочные материалы (ГСМ) из России стали поступать в страну беспошлинно. На практике это означало, что бензин на киргизских заправках стал самым дешевым в Средней Азии. Это привлекло внимание соседей.

Абдулаев описывает ситуацию, которую наблюдал в маленьком киргизском кишлаке Арка. Там проживает всего семь тысяч человек, но действует более 30 автозаправок. Каждый день в кишлаке скапливаются бензовозы с таджикскими номерами, закупают бензин и возвращаются на родину. «У жителей Арки, занятых сельским хозяйством, нет столько автомобилей. Но бензин на заправках — самый востребованный продукт. По документам, которые я изучил, ГСМ реализуются внутри страны», — рассказывает Абдулаев. Он уверен, что политическая элита в обеих республиках знает об этих махинациях, но закрывает глаза.

Специалисты обращают внимание и на недавние расследования киргизских и таджикских журналистов, где речь идет о связи политических и силовых элит республик с нефтяным сектором. Из них следует, что бензин и дизельное топливо контролирует главный силовик Ташиев. Схожая ситуация в Таджикистане. Там топливный рынок сосредоточен в руках зятьев Рахмона.

После очередного обострения на киргизско-таджикской границе появились контрольно-пропускные пункты. До этого рубежи никто не контролировал, и товары, люди, машины перемещались беспрепятственно. Но специалисты оптимистично смотрят на ситуацию. «Получается, что киргизско-таджикское приграничье — это не только зона конфликта, но и больших экономических возможностей. Если у руководства стран появится политическая воля, то граница может не разъединять, а объединять людей», — резюмирует Абдулаев.