«Санкции — абсолютно бесполезное дело»

Премьер-министр России Дмитрий Медведев в среду, 11 сентября, принял участие в программе «Диалог», где обсудил с бизнесменами, экспертами и членами правительства главные экономические и социальные проблемы страны. Он рассказал о том, как на российскую экономику повлияют торговые войны США и Китая, «отравленной» из-за санкций атмосфере, перспективах сокращения рабочего дня и борьбе с бедностью. Главные цитаты премьера — в материале «Ленты.ру».

«В настоящий момент темпы, которые мы видим, действительно не соответствуют прогнозным, не соответствуют тому, к чему мы стремимся. Но это не означает, что ничего нельзя сделать. Для этого и "раскручиваются" все национальные проекты, для этого мы занимаемся изменением нашей экономики.

Не так давно я собирал коллег-министров, мы говорили о том, что надо было бы сделать, чтобы добавить что-то в темпы роста. В настоящий момент коллеги готовят прогноз, причем он будет включать в себя два сценария».

«Многое будет зависеть и от того, что происходит на международной арене, потому что в результате, допустим, тех же самых торговых войн и нынешнего противостояния между Китайской Народной Республикой и Соединенными Штатами Америки, очевидно, что мировая экономика замедляется. Падает спрос на энергоносители, для нас это чувствительно. Падает спрос на целый ряд других товаров. И поэтому мы должны будем принимать решения по корректировке темпов нашего развития».

«Я бы мог их тоже сейчас перечислять просто для того, чтобы позабавить присутствующих. Но это уже не забавно, это просто надоело. А раз это так, то у нас возникла вот эта модель, которую окрестили, назвали "регуляторной гильотиной". Что это такое в правовом плане? Это решение отсечь, перестать применять ранее изданные нормативные акты в сфере контроля, надзора и регулирования по отдельным направлениям. Но их так много, что, когда в них погрузились, оказалось, что одно их перечисление занимает тысячи страниц. Я буквально сегодня, перед тем как встретиться с вами, можно считать, почти в стенах этой студии, подписал поручение о том, что акты Союза ССР и Российской Федеративной Социалистической Республики должны прекратить действие до конца этого года, точнее с 1 января следующего года. (...) Нам нужно отменить действие актов, которые в настоящий момент вредят развитию страны и ограничивают экономику».

«Есть такой формат наш — комитет по иностранным инвестициям. Туда входят около 30 крупнейших мировых компаний. Причем на уровне исполнительных органов, на уровне CEO. И эти руководители каждый год приезжают в Россию. Так, просто чтобы было понятно, общая капитализация тех, кто участвует в этом самом комитете по иностранным инвестициям, компаний, — порядка двух триллионов долларов. То есть это действительно реально крупнейшие компании, которые инвестируют в Россию.

Могу вам сказать, что каждый раз мы с ними обсуждаем новые проекты. Каждый раз. И никто из них не ушел. Наоборот, они думают, что и как им делать. Притом что так, аккуратненько, они, конечно, сетуют на то, что атмосфера не очень хорошая. Они в основном в кулуарах жалуются на то, что в ряде случаев их правительства дают сигналы о том, что в Россию инвестировать не надо. Поскольку есть вот эти пресловутые санкции. Это отражается, естественно, на банковском исполнении тех или иных сделок».

«Общая атмосфера, если говорить об иностранных инвестициях, она в значительной степени отравлена. Отравлена вот этими [связанными с санкциями] решениями. Причем мы обсуждаем это со всеми главами правительств, главами государств, когда встречаемся. Абсолютное большинство из них говорит — ну да, мы понимаем, что это все вредно. Я им всегда говорю одну простую вещь. Знаете, вот эти все санкции — их вводили в отношении Советского Союза с десяток раз. Ни разу Советский Союз своего поведения не изменил. Это абсолютно бесполезное дело в отношении любого государства, тем более крупного, сильного государства, такого, которым является наша страна.

Но санкции всегда приводили к одному — все теряли деньги. Причем не только страна, которая подверглась санкциям, но и те, кто эти санкции вводил. И сейчас эти деньги потеряны, причем безвозвратно».

«Это очень тонкий вопрос. И даже при принятии таких решений мы должны думать не только о том, чтобы, условно, помириться с Европейским союзом по этому поводу, но и о том, чтобы не опустить наших товаропроизводителей, в том числе — наших аграриев. Будем принимать сбалансированное решение, но вестись на всякого рода разговоры и провокации не будем точно».

«Не бывает некой абстрактной ситуации [бедности]. У каждого человека есть свой набор проблем. (...) Дело в том, что если просто вот так раздать [деньги 18 миллионам россиян, получающих, по данным Росстата, меньше прожиточного минимума], то мы, скорее всего, поможем, во-первых, тем, кому особо и помогать не надо, а с другой стороны, те, кто реально нуждается в помощи, получат очень немного. Поэтому мы всегда исходим из того, чтобы помощь, поддержка людям, у которых невысокие доходы, должна быть абсолютно адресной».

«Очевидно, что нынешнее трудовое законодательство не соответствует сложившемуся уровню трудовых отношений. У нас есть классика, так сказать, трудового законодательства. Что это такое? Трудовой договор, продолжительность рабочего дня (8 часов, например, о котором вы говорите), трудовое время, дисциплинарная ответственность и целый ряд других явлений, включая место рабочее.

Но в мире все изменилось. Значительная часть людей работает просто дома. Появилась целая когорта людей, которых называют фрилансерами. И их количество с каждым годом увеличивается, растет. Причем это не люди, которые, что называется, перебиваются с хлеба на воду. Это очень часто люди, которые зарабатывают вполне приличные деньги. Но они никак не связаны правилами внутреннего распорядка, необходимостью в 9 часов утра приходить, например, а в 6 часов уходить, отлучаться с работы только с разрешения начальника и так далее. И допустим, даже та же самая дистанционная занятость нуждается в урегулировании в рамках трудового законодательства. И в будущем, очевидно, с учетом цифровизации, появления большого количества роботов, такого рода занятость будет все больше и больше распространяться.

Но при этом понятно, что не все будет дистанционным. Нельзя доводить до абсурда. Сантехники не могут работать дистанционно, мы это прекрасно понимаем, иначе это плохо закончится. Так вот, этот баланс, возможность регулировать различные трудовые отношения, а также трудовое время, гибко, с учетом современного развития экономики — это важнейшая государственная задача».

«Что касается четырехдневной рабочей недели, то это вопрос будущего. Для ряда профессий, на самом деле, она может быть хоть завтра, а некоторым видам деятельности — это далекая перспектива».

«И запрет абортов не работает, и какая-то такая банальная, тупая пропаганда не работает. Действовать нужно, действительно, таким образом, чтобы стимулировать мам и в конечном счете семьи, отказываться от этой процедуры [аборта] и просто рожать детей. Сейчас у нас (...) больше 800 тысяч абортов каждый год, из них больше 600 тысяч, 622 тысячи, без медицинских показаний. То есть, это прерывание беременности по социальным причинам: нет денег, не хочу детей, хочу заниматься карьерой и так далее».

«Этот комплекс проблем государство и должно рассматривать и каким-то образом пытаться на него влиять. У меня есть одна идея. (...) У нас есть целый ряд инструментов, которые уже работают. Тот же самый родовой сертификат. Мы когда-то его внедряли, когда проводили работу по первому национальному проекту. (...) Но его можно было бы, собственно, использовать и в этом назначении. То есть, например, на оказание психологической поддержки, на консультации, немножко увеличив его стоимость».

«Люди судят о состоянии здравоохранения не только, например, по каким-то очень важным, знакомым моментам, но и просто по обычным обращениям к врачу. (...) Человек приходит в поликлинику или в больницу, в ту же самую ЦРБ в сельской местности. И чего он видит? Грустное зрелище. Мы, вот, поделились впечатлениями с президентом страны, и он с людьми разговаривал, и я разговаривал с людьми тоже, приехал в деревню...

Вот на этом сейчас нужно сконцентрировать усилия и деньги. Потому что именно там начинается лечение».

«Мы занялись детскими садиками, потому что эта система была уничтожена просто. Сейчас в детские сады в возрасте от трех до семи лет очередей нет, практически все субъекты эту задачу закрыли. Сейчас занимаемся ясельными группами.

Но это ещё не всё. Нужны еще группы присмотра, небольшие, в том числе частные, детские заведения и целый ряд других возможностей».

«Тема очень резонансная, потому что очень тяжелая. И государство здесь должно себя вести максимально внимательно. Я бы даже сказал, очень тактично. И уж точно не подвергать людей, которые попали в такую ситуацию, какой-то жесткой ответственности и подозревать их невесть в чем. Ровно поэтому мною было принято решение (я подписал распоряжение) о том, чтобы эти обезболивающие, которые у нас, может, даже и выпускаются, но в других формах, – так вот те медицинские формы, которых у нас нет, просто ввезти и помочь конкретным детям. Это очень тяжёлая история, и тут не о чем даже говорить. Распоряжение подписано, деньги выделены, и дети получат эти препараты. Надеюсь, что уже в самое ближайшее время.

Задачу эту в целом нужно решать за счет деятельности наших фармацевтических компаний, мы сейчас ее развиваем и в принципе способны обеспечить себя такими препаратами. Я недавно посещал Эндокринный завод, там это всё делается и, надеюсь, будет делаться в дальнейшем –различные виды этих препаратов».