«Предать могут все, даже самые близкие»

Войны за наследство, популярные в Европе Нового времени, были страшны, но недолговечны — до XXI века этот вид межгосударственных конфликтов не дожил. Зато внутрисемейные споры вокруг имущества скончавшихся родственников не прекращаются. Участники таких битв порой идут на тяжкие преступления ради самого дорогого — объектов недвижимости. Зимой 2017-го жуткая история потрясла Ростов-на-Дону: 22-летняя местная жительница решилась на убийство родной сестры, чтобы стать единоличной собственницей квартиры, доставшейся девушкам после смерти родителей. Преступление было оперативно раскрыто, сестроубийца отправилась в колонию на долгие годы. В истории, которую «Ленте.ру» рассказала 29-летняя жительница столицы Марина (имена героев изменены по просьбе рассказчицы), обошлось без криминала: все живы и здоровы, но семьи как таковой больше нет — и тоже из-за унаследованных квартир.

Десять лет назад будущий муж Марины, тогда еще студент, добровольно отказался от доли в отцовском наследстве — для упрощения процесса оформления документов другими родственниками. Впоследствии об этом пришлось горько пожалеть.

«Я в этой войне — красная тряпка для всех сразу: для мужа, его мамы и брата. Не исключаю, что если бы меня не было, так бы и жили — Илюша (супруг женщины —прим. «Ленты.ру») без всего, его мамаша — королевой и брат с чувством необоснованного превосходства. А на самом деле эти двое тупо его кинули — как настоящие квартирные аферисты.

Дело вот в чем. У Ильи был очень порядочный папа, но умер он рано и внезапно. Так бывает. Ничего делить между сыновьями и не думал, завещания не оставил. Это ошибка многих. А делить было что: две квартиры в Москве — двухкомнатная и «трешка», машина, кое-какие накопления. Не богато, но и не бедно жил — детей регулярно вывозил за границу, Илюшиному брату Арсению оплатил высшее образование… Обычная семья.

Когда папы не стало, Илье было 22 года, брату — 25. Деньги, которые дома лежали, их мать Татьяна Борисовна, естественно, забрала себе — она не работала никогда в жизни, а тут вдруг необходимость содержать себя... То есть и речи не было о том, чтобы их поделить, хотя, по словам Илюши, там немалая сумма была. Потом квартиры: одну «лишнюю», которую до смерти отца сдавали, получил Сеня. Вторую, трехкомнатную, мать оформила полностью на себя, ей же досталась машина. Илью она уговорила написать отказ от доли в наследстве — мол, маленький пока, поживешь со мной, на ноги встанешь, а потом посмотрим — или разменяем, или тебе целиком достанется, когда умру.

Илья повелся, и я знаю почему: он в папу — умный, добрый и совершенно не меркантильный. Такого облапошить — святое дело. Хотя, возможно, у матери в тот момент и не было никаких подлых мыслей.

Года два, как рассказывал Илюша, они жили спокойно — он получил диплом, мать устроилась в салон красоты на должность администратора, училась потихоньку жить без мужа. А потом у Ильи появилась я, а у Татьяны Борисовны — так называемый друг, мужик из Белгорода, младше ее лет на 15.

Мы с Илюшей быстро поженились, я переехала к нему — у моих родителей двухкомнатная квартира, тесновато там молодой семье, да и Илья категорически не хотел переезжать. Вслед за мной в квартире обосновался и юный белгородский герой-любовник. И начал активно выедать Татьяне Борисовне мозг, всячески настраивать ее против родного сына и, конечно, меня.

В ход шло все: и вещи у него пропадают, и я к нему пристаю, соблазняю, и в суп мы с Илюшей ему вместе дружно плюем. Ну вот разве что с ножичком не нападаем.

Мама — женщина неглупая — всему, конечно, не верила, но в итоге личное счастье оказалось дороже сыновнего: начались разговоры в стиле «а почему вы в моей квартире мешаете мне жить». Позже подключился и брат — на каждой семейной встрече отмечал, что Илюше 30 лет, а все с мамой живет. Сам он, ясное дело, властелин мира, всего добился, в белом пальто с ног до головы — хотя квартиру ему фактически подарили, работает он каким-то говноменеджером среднего звена, жены нет, детей нет, все развлечения — смотреть футбол и клеить баб через Tinder.

Короче говоря, перекосило от такого Илюху, ну и меня вместе с ним. Он матери всегда помогал и помогать будет, коммунальные платежи мы платим, мелкий ремонт, мебель — тоже всегда за наш счет. А сколько раз мы Татьяну Борисовну брали с собой во всякие поездки! Вот кому охота везти с собой на море свекровь со всеми ее закидонами? А мы возили.

Расцвел во всей этой ситуации только один человек — Сашок из Белгорода. Вот кому хорошо, когда нам плохо.

Единственный вариант сейчас — снимать квартиру. Это то, на чем настаивают Татьяна Борисовна, Сеня и, конечно, наш ушлый провинциал. Я тоже за, лишь бы отстали. Илюша сильно против — боится маму оставлять с этим козлом. У Сенечки, наверное, свой интерес: пойдет у мамы на поводу, будет поддакивать, так она ему еще и эту квартиру отпишет, помимо той, которая уже ему досталась.

Я всю эту ситуацию вижу насквозь: братан работает подпевалой, чтобы откусить еще один солидный кусок наследства, «друг» Татьяны Борисовны мечтает стать мужем и тоже что-нибудь оттяпать на халяву, сама она — эгоистичное и бесхребетное создание, которому вообще наплевать на сына. Конечно, пенсионерки имеют право на счастливую личную жизнь. Один вопрос только: почему, пока был жив отец, существовала и благополучная семья, где все были одинаково важны, а сейчас творится какое-то безобразие? Илюшу практически выживают из дома. И имущественных прав никаких у него нет — сам от всего отказался, поверил родне.

Суровая правда заключается в том, что предать могут все, даже самые близкие люди. Кинули его с наследством и не испытывают никаких угрызений совести. У матери — квартира, у брата — квартира, а у Ильи — работа с утра до вечера и в перспективе, видимо, съемное жилье и ипотека — все с нуля.

Чую, что и мать из говна тоже нам придется вытаскивать, когда ее бросит, дай бог, не ограбив, приезжий дядя Саша. У нас сейчас ключевая цель — не позволить ему зарегистрировать брак, иначе он точно ее укокошит».