«От предсмертных записок избавляются на раз»

22 октября стало известно, что в своей квартире на Рублевском шоссе найден мертвым 33-летний прапорщик отдельной роты ППС. Он занимал «непыльную» должность личного водителя начальника ОМВД по Пресненскому району, правда, недавно у него сменилось руководство. Обстоятельства смерти прапорщика не оставляли сомнений в том, что он самостоятельно ушел из жизни. Этот случай, увы, не единичный. Порой следователи не называют причин смерти полицейских, порой — прямо говорят о суицидах. Как бы там ни было, ясно одно — самоубийства в полиции происходят чаще, чем можно было бы ожидать от структуры, где должны работать эмоционально уравновешенные и психологически подготовленные люди. Ведь они каждый день берут в руки оружие. Однако, по словам самих стражей порядка, причин свести счеты с жизнью у них так много, что никакому психологу с ними не разобраться. «Лента.ру» тем не менее решила попробовать.

Только за минувший месяц при обстоятельствах, не связанных со служебной деятельностью или несчастными случаями, погибли пятеро сотрудников МВД (не считая полицейского с Рублевки); причем тела четверых были найдены в отделах полиции. И это лишь те случаи, которые широко освещались в СМИ.

16 сентября в Челябинской области 27-летний участковый межмуниципального отдела (МО) МВД России «Троицкое» был найден мертвым в собственном кабинете; рядом с ним находилось его табельное оружие. По официальным данным, полицейский погиб в результате неосторожного обращения с оружием. Однако знакомые погибшего утверждают, что тот последнее время был подавлен, так как постоянно подвергался несправедливым нападкам со стороны руководства.

24 сентября в селе Шипуново (Алтайский край) свел счеты с жизнью оперуполномоченный уголовного розыска, 35-летний Максим Кудинов: тело полицейского нашли в сарае возле его дома. При себе у погибшего было табельное оружие, а также, по словам односельчан, записка, в которой Кудинов отрицал предъявленные ему следствием обвинения в получении взятки.

На следующий день, 25 сентября, 47-летний участковый Виталий Задорожный был найден мертвым в отделе полиции №10 в Новосибирске. По словам друзей и родственников Задорожного, его смерть стала следствием чрезмерных нагрузок на работе, а произошло все в кабинете начальницы, на ее глазах. В управлении МВД России по Новосибирской области уточнили, что полицейский был в форменной одежде, но причину смерти участкового официально комментировать не стали.

30 сентября при схожих обстоятельствах в одном из кабинетов здания ОМВД города Александровск-Сахалинский (Сахалинская область) был найден труп полицейского. Как уточнило РИА Новости, сотрудник покончил с собой.

Наконец, 8 октября в управлении Следственного комитета России (СКР) по Ставропольскому краю сообщили, что в здании отдела МВД России по Красногвардейскому району найдено тело 34-летнего полицейского. При этом следователи усмотрели в гибели эксперта криминалистического отдела признаки самоубийства.

По словам основателя сообщества «Омбудсмен полиции» Владимира Воронцова, в первую очередь на отчаянные шаги полицейских толкает кадровый голод в системе МВД.

— Сейчас из органов идет отток людей, и работать просто некому, — объясняет Воронцов. — Управленцы не знают, как решать проблему, а просто орут на подчиненных из кадровых отделов, чтобы те нашли какой-то выход. Но сделать это нереально — ведь работать в полиции сегодня непрестижно, опасно, да и зарплата толком не повышалась уже пять лет. В 2017 году ее проиндексировали на 4 процента, а теперь стараются заморозить, сохранив на уровне примерно в 40 тысяч рублей. За эти деньги полицейским приходится постоянно рисковать жизнью: в них стреляют, на них нападают с ножами, их преследуют по подворотням. Любой разумный человек десять раз подумает, прежде чем пойти в полицию.

Воронцов добавляет, что большинство полицейских и следователей, которых государство должно обеспечивать всем необходимым для работы, вынуждены сами покупать компьютеры, принтеры с бумагой и даже форму, если не нашлось подходящего размера. К тому же из-за недобора на плечи действующих сотрудников возлагаются непосильные нагрузки. На каждом следователе может висеть до 20 нераскрытых дел, а на молодых часто вешают «горящие» дела, по которым пропали вещдоки или долгое время нет продвижения. Объемы работы постоянно растут.

Пример того, до чего может довести аврал на службе, — коллективное письмо полицейских Новой Москвы, которое в 2016 году было направлено руководителю столичного главка МВД. Стражи порядка пожаловались на истощение нервной системы из-за сверхурочной работы и катастрофичную нехватку людей, из-за которой они вынуждены находиться на службе по 16 часов. Полицейские также подчеркивали, что многие сотрудники находятся на грани нервного срыва и суицида.

Павел, бывший участковый полиции из Подмосковья, на условиях анонимности рассказал «Ленте.ру», что работающим на износ сотрудникам ко всему прочему приходится мириться с жестоким отношением и агрессивными нападками на службе.

— Самоубийство человек совершает, когда ему кажется, что он не может справиться с какой-то ситуацией, — говорит наш собеседник. — Иногда это ответ на притеснения и свинское отношение руководителей. Нередко подчиненные для них — люди второго сорта, которых запросто можно унизить на общем собрании. Бывает, что постоянно названивают, в оскорбительной форме спрашивают, где ты и чем занят. Как-то меня лишили единственного выходного, который я обещал провести с сыном; сказали — пусть твой ребенок думает, что ты ему врешь. Даже долгожданные отпуска ставят по собственной прихоти, просто уведомляя, когда у тебя свободное время. Совпадают ли графики с родными, никому не интересно. Такое отношение бьет по всем сферам жизни.

По словам бывшего участкового, состояние постоянного аврала не позволяет сотрудникам даже изучить нормативно-правовые акты и оградить себя от превышения полномочий со стороны руководства. А без этого любая попытка отстоять свои права неизбежно обернется дисциплинарным взысканием с занесением в личное дело. Получается, что те, кто призван защищать закон и права других, оказываются совершенно беззащитны перед своими же руководителями.

Однако в историях с суицидами полицейских, на первый взгляд, есть существенная нестыковка: зачем лишать себя жизни, если можно просто написать рапорт и уйти с этой неблагодарной работы? Но так могут думать только сторонние наблюдатели. После реформы МВД 2011-2012 годов у полицейских сильно прибавилось бумажной работы. По словам бывшего участкового, чтобы уложиться в жесткие сроки, полицейские порой вынужденно идут на махинации с документами. В основном это происходит с согласия начальников — но в нужный момент такие санкционированные подлоги легко превращаются в механизм шантажа.

— Любое увольнение — дополнительное препятствие для выполнения установленного плана, абсолютно не выгодное руководителю, — объясняет Павел. — Конечно, незаменимых людей нет — но с новыми сотрудниками приходится возиться и посылать их на обучение, а работы меньше не становится. Поэтому, когда человек приходит увольняться, ему угрожают проверкой, уголовным делом и тюрьмой за служебный подлог. По большому счету, суицид сотрудника часто говорит о том, что начальник имеет на него серьезный компромат.

Владимир Воронцов в свою очередь отмечает, что среди сотрудников ППС или конвоя, которые не загружены бумажной работой, случаев суицидов очень мало. Это объясняется просто: чтобы после задержания преступника закончить расследование и направить дело в суд, даже при наличии всех доказательств необходимо преодолеть огромное количество формальностей. Среди прочего нужно собрать допросы сотрудников, задержавших нарушителя, получить справку из ЖЭК по его месту жительства, отчеты по его психоневрологии, справку об учете в наркодиспансере... Список можно продолжать долго.

Стоит ли говорить, что если закон нарушил иностранец, уровень бюрократии повышается в разы — ведь запросы о нем приходится направлять по месту постоянного проживания. Не справляясь с такими объемами работы, полицейские порой заказывают документы в частных конторах (что строго запрещается) или расписываются за должностных лиц, что моментально превращает их в заложников начальства. Со слов бывшего участкового Павла, иногда сотрудникам, чудом избежавшим таких ситуаций, создают проблемы умышленно, чтобы те не сорвались с крючка.

— Однажды мой коллега перебрал на шашлыках — и его кто-то «слил», — рассказывает он. — Начальник поехал прямо к нему домой, отвез на продувку и получил на руки медицинское свидетельство о высоком содержании алкоголя в крови. После этого его стали еще сильнее напрягать, угрожая отметкой в личном деле. Такая практика у них хорошо налажена.

Бывший полицейский добавляет, что полностью застраховаться от такого давления нельзя. Однако при попытках шантажа со стороны руководства стоит сразу же писать жалобу и обращаться в профсоюз. Правда, это чревато тем, что отработка оставшегося времени покажется сотруднику адом. В конце концов, под разными предлогами на него могут наложить несколько взысканий и уволить по статье.

На месте суицида полицейских часто находят табельное оружие. Оно же порой становится косвенной причиной трагических происшествий. Дело в том, что по закону, после окончания смены оружие необходимо сдать в оружейную комнату. Владимир Воронцов рассказывает о практике давления на неугодных подчиненных со стороны руководства. Когда сотрудник приходит сдавать оружие, дежурному поступает приказ от начальства под любым предлогом его не принимать.

В свою очередь, уход со смены с пистолетом является грубым нарушением устава и влечет за собой строгий выговор или понижение в должности. Поэтому табельное оружие на месте суицида (если все случилось не в рабочее время) может косвенно указывать на конфликтную ситуацию на службе: на работе довели, а заряженный пистолет забирать отказались...

Однако оружие в руках психически уравновешенного человека (пусть и в сложной жизненной ситуации) не представляет угрозы ни для него самого, ни для окружающих. Но и с этим в полиции не все благополучно. По данным психиатров, суицидальное поведение характерно для людей со склонностью к так называемому дихотомическому мышлению — полярному, черно-белому, когда люди живут по принципу «все или ничего». Оно должно выявляться еще на стадии приема на работу в органы внутренних дел, где постоянный стресс может стать спусковым механизмом необратимого процесса. Поэтому помимо ВВК (военно-врачебной комиссии) кандидат в полицейские проходит проверку в ЦПД (центре психологической диагностики) — но здесь, как водится, есть нюансы.

Во-первых, нельзя исключать пресловутый коррупционный фактор, известный в народе как «покупка справочек». Во-вторых, врачи лишь дают рекомендации кадровым службам — эксперты не вправе отказать кандидату, если только суд ранее не ставил под сомнение его психическое здоровье. Поэтому после прохождения проверки в ЦПД в личном деле кандидата может появиться один из четырех вариантов: «рекомендуется в первую очередь», «рекомендуется», «рекомендуется условно» и «не рекомендуется». Жесткого отказа среди них нет.

По словам Владимира Воронцова, сегодня из-за дефицита кадров процедура проверки в ЦПД далека от конкурсного отбора, и рекомендации большинства принятых в органы относятся к двум последним категориям. А хуже того, что таким условно пригодным сотрудникам весьма не просто получить своевременную помощь у полицейских психологов. Стереотипы о понимающем специалисте с планшетом тут неуместны. Скорее всего, при обращении за психологической помощью полицейский столкнется с тестом на несколько сотен вопросов и получит клеймо «сумасшедшего», которое в дальнейшем помешает повышению или переводу в другой отдел.

— В зданиях управлений и некоторых отделах оборудованы специальные комнаты релаксации с массажными креслами, где и сидят психологи, — говорит основатель «Омбудсмена полиции». — По факту же это очередная фикция, чтобы пустить пыль в глаза при проверках. Я уверен, что большинство сотрудников туда даже не заглядывало. Если заваленный тонной отчетов мученик решит немного «порелаксировать», его сразу отправят на рабочее место с формулировкой: «Работы нет?! Сейчас найду!»

В полиции очень не любят афишировать суициды среди сотрудников: они, как минимум, не идут на пользу репутации ведомства. Кроме того, над начальством погибшего сразу же нависает статья 110 УК РФ («Доведение до самоубийства»). Между тем самоубийства полицейских — явление нередкое: по статистике, ежегодно суициды уносят жизни 200-300 сотрудников МВД. Как отмечает бывший участковый Павел, из них менее 40 процентов оставляют предсмертные записки с объяснением причин, которые можно рассматривать в качестве улики, поэтому расследовать такие случаи непросто.

Затрудняет расследования и то, что полицейских начальников и руководителей следствия нередко связывают дружеские отношения. Лишние проблемы никому не нужны — а потому дела стопорятся или смерти списывают на «бытовой характер происшествия».

— Был шокирующий случай, когда муж сотрудницы МВД из-за нервного срыва убил их общего ребенка, — вспоминает Владимир Воронцов. — Произошло это из-за ее постоянной занятости на работе. Пока мужчина содержался в СИЗО, к нему приходил следователь и говорил, что тот ни в коем случае не должен рассказывать на суде о настоящей причине своего поступка. Даже версию ему придумал, мол, у жены был любовник — вот из-за ревности крыша и поехала.

О дисциплинарных наказаниях и тем более об увольнении начальников после самоубийств подчиненных речи не идет — они продолжают нести службу, повторяя те же ошибки. Свидетелем подобной истории стал бывший заместитель командира взвода полиции Константин — по понятным причинам, он пожелал сохранить анонимность.

— Мой коллега совершил суицид; парень был тихий, особо ни с кем не общался, — рассказывает собеседник «Ленты.ру». — Про его отношения с руководством мне ничего не известно, но после того как он отстоял в наказание смену на посту, его тело с табельным оружием в руке нашли на полу в туалете. Записки не было, как и расследования, в отчетах просто написали: погиб при невыясненных обстоятельствах. А вообще, от предсмертных записок (если они имеются) избавляются на раз, в полиции это нормальная практика.

Константин отмечает: если факт суицида при исполнении все же стал достоянием общественности, реакцией на него становятся стандартные формулировки о принятии мер и возбуждении уголовного дела. Через некоторое время расследования самоубийств заканчиваются другими стандартными формулировками: «В ходе тщательной служебной проверки вины руководителей следственного подразделения и территориального отдела полиции не установлено».

Антонина Матвеева