Страх и ненависть на могилах

В среду, 20 сентября, в Щербинском суде Москвы начинается судебный процесс по громкому делу о бойне на Хованском кладбище, произошедшей 14 мая 2016 года. На скамье подсудимых пятеро граждан Таджикистана, которых обвиняют в хулиганстве и уничтожении автомобилей во время печально известных событий (уголовное дело организаторов массовых беспорядков выделено в отдельное производство). Процесс вполне может стать скандальным, учитывая, что в материалах дела много интересных деталей: к примеру, никто из 11 потерпевших, чьи машины были разбиты во время беспорядков, не опознал в подсудимых дебоширов, а полиция отреагировала на сообщение о драке лишь в самом конце, когда ее участники уже расходились. В новых подробностях хованского побоища разбиралась «Лента.ру».

По версии следствия, пятеро подсудимых, уроженцы Таджикистана — Шоимардон Ахмадов, Ходжикурбон Буриев, Рахмуддин Садурдинов, Джоми Чакалов и Диловар Юнусов, — решили совершить хулиганство на территории Хованского кладбища «с целью грубого нарушения сложившегося в обществе комплекса отношений между людьми, обеспечивающего общественное спокойствие». Вооружившись лопатами, камнями и арматурой, таджики приступили к реализации задуманного, «демонстрируя свое превосходство над окружающими», — проще говоря, повредили шесть автомобилей посетителей кладбища, причинив общий ущерб на сумму 660 тысяч рублей. Двое владельцев машин также пострадали. Подсудимых в итоге обвинили в хулиганстве, причинении легкого вреда здоровью и умышленном повреждении чужого имущества.

Однако из имеющегося в распоряжении «Ленты.ру» обвинительного заключения вырисовывается совсем другая картина. Из показаний очевидцев, потерпевших и свидетелей следует, что сообщения о сборе вооруженной группы в бронежилетах на месте происшествия начали поступать в полицию еще за полтора часа до конфликта. Массовая драка, в которой с одной стороны участвовали кавказцы и славяне, а с другой — таджики, длилась около двух часов, с переменным успехом сторон. И только под занавес прибыли полицейские патрули и ОМОН.

Наиболее цельными выглядят показания свидетеля Корягина, который работал на Хованском кладбище в ЧОП «Кодекс-Щит» старшим смены охраны. Он, в частности, отвечал за выставление охранников на посты и контроль за их службой, а также соблюдение общественного порядка и внутреннего режима объекта. 14 мая прошлого года Корягин заступил на суточную смену в восемь часов утра. Примерно в 10:30 охранник третьего поста у центральных ворот Хованского кладбища доложил ему о скоплении там большого числа лиц славянской и кавказской внешности.

Корягин прибыл на место и увидел, что некоторые из собравшихся — в бронежилетах и с оружием. Он немедленно сообщил начальнику охраны объекта, в администрацию и вызвал полицию. А сам отправился на служебной машине патрулировать территорию. Затем в углу кладбища Корягин увидел группу таджиков (примерно 15 человек), вооруженных дубинками, лопатами и арматурой.

Поблизости дежурили три экипажа сотрудников ДПС, и охранник проинформировал их о двух подозрительных группах, указав, где они находятся. Возвращаясь к центральным воротам, примерно в 11:50, Корягин увидел, как «толпа от 40 до 60 человек, дагестанцев или чеченцев, побежала вглубь кладбища, на ходу открывая огонь по таджикам из пистолетов». Ему показалось, что это было травматическое оружие с резиновыми пулями. Лиц стрелявших он не запомнил и описать не смог.

Примерно через 15 минут, по словам Корягина, дагестанцы побежали назад за пределы кладбища, их преследовала та самая группа таджиков с камнями, арматурой и лопатами. При этом вслед убегающим кавказцам они бросали камни и арматуру. Что-то из этого пролетало мимо цели и попадало в посетителей кладбища. Когда кавказцев выгнали за ограду, беспорядки прекратились. Передышка, однако, длилась недолго. Примерно через пять минут кавказцы перезарядились и снова пошли в атаку, паля по таджикам из пистолетов. Ситуация повторилась точь в точь. Сперва таджики побежали вглубь кладбища, скрываясь от преследователей, а спустя несколько минут уже кавказцы убегали от таджиков под градом камней и арматуры. В какой-то момент противники оказались на площади у центрального входа.

Там, по словам свидетеля, таджики перевернули одну машину, несколько машин побили камнями и арматурой: два Mercedes Gelandewagen и еще два автомобиля иностранного производства, но каких марок, очевидец не указал.

«Камни и арматура летели с разных сторон, — рассказывает Корягин. — Толпа таджиков кого-то окружила — и в их сторону направился автомобиль ВАЗ-2110 серебристого цвета, который, набрав скорость, врезался в толпу. После того как разбежалась толпа, трое таджиков остались лежать на месте. Приехавшие в этот момент сотрудники полиции задержали водителя автомобиля. Сотрудники ОМОН начали производить задержание. Все было оцеплено, приехали следственные бригады».

Один из подсудимых, Шоимардон Ахмадов, на допросе рассказал, что в Москву приехал на заработки. Постоянного источника дохода не имел, подрабатывал подсобным рабочим на различных стройках. 11 мая 2016 года ему позвонил на мобильный телефон друг Дильшод и пригласил 14 мая на свой день рождения. Договорились встретиться в кафе «Бистро» напротив основного входа на Хованское кладбище.

Ахмадов приехал туда примерно в 13 часов. Через полтора часа он и его соотечественники услышали шум на улице. Гости с именинником выбежали наружу. Там Ахмадов увидел человека в маске, тот выстрелил в него из пистолета: резиновая пуля угодила в грудь. Ахмадов схватил лопату и кинулся за кавказцами, подбирая по дороге камни и бросая их в толпу убегающих. По словам Ахмадова, увидев сотрудников полиции, он остановился и прекратил кидаться камнями.

Из участников конфликта он лично никого не знал. Уже после столкновения соотечественники рассказали ему, что с каждого рабочего на кладбище чеченцы требовали деньги. Кто именно был инициатором драки, ему неизвестно. Ахмадов вину в хулиганстве не признает, утверждая, что защищался от неизвестных, стрелявших в него.

«Кому-либо телесных повреждений не причинял, чье-либо имущество не повреждал и не уничтожал», — говорится в его показаниях.

Второй фигурант дела, Ходжикурбон Буриев, сообщил следователю, что в марте 2016 года нашел подработку в «Фуд Сити», где перебирал овощи, а еще через месяц устроился на строительном рынке рядом с Хованским кладбищем. Там он грузил стройматериалы. Утром 14 мая 2016 года Буриев находился на этом рынке, ожидая работы. В 10-11 часов услышал шум, крики, стрельбу, звуки бьющегося стекла, а потом увидел драку таджиков, узбеков, русских и чеченцев. Никого из них он не знал, кто в кого стрелял, не видел.

«Так как было страшно, взял в руки палки и камни и побежал вместе с таджиками и узбеками, кидая палки и камни в разные стороны, чтобы добраться до сотрудников полиции и попросить у них защиты. Была паника, не знал, куда и в кого кидать. Однако кому-либо телесных повреждений не причинял, чье-либо имущество не уничтожал, в кого-либо камнями и палками не попал», — говорится в показаниях Буриева.

По его словам, он испугался за свою жизнь и решил спрятаться у памятников рядом с кладбищем, где не было людей. Потом подсудимый заметил полицейских и бросился к ним за защитой. Его вместе с другими соотечественниками погрузили в автобусы ОМОНа и увезли в отдел полиции. Виновным Буриев себя не признает, поскольку защищался от нападавших. Аналогичная позиция и у трех других обвиняемых: на кладбище оказались случайно, никого не били, камнями вооружились из страха.

Интересные подробности о произошедшем на кладбище в тот злополучный майский день рассказали обычные посетители, приехавшие на похороны или к могилам близких. Примечательно, что ни владельцы разбитых машин, ни пострадавшие от рук участников беспорядков не указали на пятерых подсудимых. В силу растерянности или из-за слабого зрения никто не смог опознать тех, кто напал на них и повредил автомобили.

Как сообщил в своих показаниях потерпевший Скрябин, они с супругой уже выезжали с территории кладбища на Skoda Yeti, когда услышали выстрелы. К машине подбежали два кавказца и, сев в салон, закричали: «Поехали! Поехали!» «Куда ехать? Пробка!» — ответил Скрябин. А потом появились таджики и принялись бить по машине камнями и арматурой. Скрябин вышел из автомобиля, чтобы выгнать непрошеных гостей, но те упирались. Таджики накинулись и на кавказцев, и на него. Скрябин получил по голове чем–то тяжелым и потерял сознание. Никого из нападавших он не запомнил и опознать не смог.

Женщина, сидевшая за рулем автомобиля, что был позади Skoda Yeti, рассказала, что кавказцев было трое. Один из них спрятался в багажник от толпы таджиков, которые разбежались после того, как подъехала полицейская машина.

Очевидец Авдеев приехал на похороны тещи. После разговора с агентом ритуальных услуг он услышал звуки выстрелов, а затем увидел толпу из более чем 100 человек. В руках у них были палки, черенки от лопат, камни. Они громили припаркованные автомобили. Сам Авдеев спрятался в гранитной мастерской за памятником. Из своего укрытия он увидел человека с пистолетом, а потом автомобиль Kia, ехавший на большой скорости зигзагами. По машине кто-то стрелял, потому что от пуль на Kia отлетали куски краски. Когда стрельба прекратилась, Авдеев вышел на площадь, где увидел двух убитых в окружении полусотни оплакивавших их азиатов. В результате беспорядков машина Авдеева была сильно повреждена.

Потерпевший Смотрицкий приехал с матерью на могилы родственников. Когда началась потасовка, мать спряталась в здании администрации, а сын побежал забирать машину. Когда он уже сел в автомобиль, кто-то бросил в боковое стекло со стороны водителя камень, который, разбив окно, ударил Смотрицкому в затылок, у него пошла кровь. Подъехав к зданию администрации, он открыл водительскую дверь и крикнул: «Я русский. Русские, помогите!» Выйдя из машины, сел в автомобиль скорой помощи.

Супруги Мартынюк приехали прибраться на захоронениях родственников. Они рассказали о группе примерно из 50 бородатых кавказцев, которые бежали с криками «Аллах акбар!». Потом раздались громкие хлопки.

«Муж сказал: срочно необходимо уезжать, хлопки были от огнестрельного оружия и в виде очереди», — говорится в показаниях свидетельницы.

Свидетель Донаеров, работающий разнорабочим на Хованском кладбище, сообщил о причине конфликта. По его словам, в начале мая 2016 года к ним приехали 15-20 человек, как ему показалось, выходцы из Чеченской Республики, и объявили, что теперь каждый работающий на Хованском кладбище, а это 150-200 таджиков, должны ежемесячно платить им по 40 тысяч рублей. Визитеры пообещали снабдить рабочих личным бейджиком. Таджики отказались платить, потому что у них нет таких денег. Тогда кавказцы пригрозили: тот, кто не заплатит, работать на Хованском кладбище больше не будет. Вымогатели сказали, что приедут за деньгами 15 мая — однако явились без предупреждения на день раньше.

Уголовное дело в отношении пяти граждан Таджикистана, которое рассматривает Щербинский суд, возбудило и расследовало МВД. Второе уголовное дело по более тяжким статьям об убийстве и организации массовых беспорядков находится в производстве Следственного комитета России (СКР). По нему проходят 17 человек, в их числе начальник территориального отделения ритуального обслуживания №3 ГБУ «Ритуал» Юрий Чабуев, бывший сотрудник полиции Никита Мошенко и организатор массовых беспорядков Александр Бочарников.

В настоящее время обвиняемые вместе со своими защитниками знакомятся с материалами дела. По версии следствия, они пытались силой вытеснить трудовых мигрантов с территории кладбища, чтобы самим получать многомиллионные доходы от ритуального бизнеса.

Следствие устанавливает местонахождение еще четырех участников беспорядков, которые скрылись: Георгия Макарьева, Адама Батаева, Шахмохмада Шаптуркаева и Файзали Махмадиерова. Всем им заочно предъявлено обвинение. В результате беспорядков 14 мая 2016 года погибли 3 человека, более 30 получили ранения. Более 100 человек задержали по подозрению в участии в массовой драке. Около 30 граждан Таджикистана по решению суда выдворили из страны.

Любовь Ширижик