«Не думаю, что Христос бы одобрил»

В среду, 13 сентября, министр культуры России Владимир Мединский выступил с заявлением. Комментируя скандал вокруг фильма «Матильда» режиссера Алексея Учителя, он назвал попытки противников картины запретить ее показ цензурой и беззаконием.

«У нас здоровое гражданское общество, у нас достаточно законных и эффективных механизмов общественного диалога. Идя на поводу у отрицающих закон "активистов", мы создаем опасный прецедент потакания безответственному кликушеству», — подчеркнул глава Минкульта.

Мединский также призвал правоохранительные органы «обеспечить соблюдение законности, жестко пресечь давление на государство и кинобизнес со стороны распоясавшихся активистов с их общественно опасными методами навязывания своих убеждений».

«Лента.ру» попросила российских режиссеров прокомментировать ситуацию вокруг фильма Учителя.

Павел Лунгин:

Мы ждали заявления правительства уже очень долго. И еще вчера я волновался и говорил, что у нас произошло трагическое событие, потому что крупнейшие киносети отказались от фильма, разрешенного министерством культуры. Но сегодня мы наконец прочитали заявление Владимира Мединского, и надо сказать, что оно очень емкое, очень полное — тут сказано все, что по кускам, по частям комментировало творческое и культурное сообщество. Он абсолютно принципиально поставил вопрос о невозможности цензуры снизу, о том, что цензура толпы, цензура экстремизма — это абсолютно неприемлемое дело, и что государство, власть, правоохранительные органы должны защищать нашу культурную и духовную жизнь так же, как они защищают жизнь физическую.

В конституции написано, что у нас цензуры нет. В какой-то момент возникло ощущение, будто власть отступает перед этими православными экстремистами. Но надеюсь, что скоро мы увидим другое — что найдут виновных, арестуют тех, кто поджигает машины и забрасывает офис Учителя бутылками с горючей смесью.

Мне пока не удалось посмотреть «Матильду». Мы дружим с Учителем, и я просто уверен, что я понимаю, какой это фильм: это красивый, высокий стиль. Костюмы, огромная красота залов с невероятными эрмитажными обстановками — я уверен, что фильм сделан с уважением к любви молодого царевича, и я уверен, что этот фильм вообще вполне монархический, потому что Николай отказывается от любви во имя долга. Что тут оскорбительного?

Мне кажется, что это просто какая-то заразная реакция, знаете, как в толпе: кто-то крикнул «бей вора», и убили человека. Невольно приходит на память товарищеский суд Линча: начали как товарищи, а закончилось судом Линча — просто растерзали человека. Общество, конечно, должно осмыслить, с какой легкостью люди, называющие себя христианами, переходят к преступлениям, к избиениям, к насильственным действиям. Я не уверен, что это входит в идеи христианства. Не думаю, что Христос бы одобрил.

Карен Шахназаров:

Я поддерживаю министра, все правильно он сказал. Абсолютно правильно, ясно и четко. Ситуация становится какой-то неуправляемой: любую картину, значит, каждый может вне зависимости от закона, решений административных органов закрыть, прикрыть, цензурировать, принудить вырезать какие-то сцены — так же нельзя, действительно, есть же какая-то система.

Другое дело, мне непонятно, кто вообще этим занимается, — какая-то таинственная история. Кто эти активисты? Никто их ни разу не показал. Обычно активисты, как правило, себя показывают, а здесь все очень странно: позиция госпожи Поклонской известна, но есть еще какие-то мифические активисты — какая-то каша. Может это вообще все какой-то фейк большой? И никто с этим не разбирается, и это все раскручивается... Покажите хоть одного активиста!

Я фильм еще не видел, но в данном случае это уже не имеет значения. Я учился вместе с Учителем, мы товарищи, я уверен, что он хороший, высокого класса режиссер. Но я имею в виду, что никто не пытается по существу разобраться в этом деле. Просто такое ощущение, что это все раскручивается, и раскручивается, и раскручивается... Ну, если это рекламная кампания — дай бог, я только буду за, хорошо придумано.

Владимир Хотиненко:

Здесь должен царствовать закон. Я, как и подавляющее большинство людей, не видел еще «Матильду», поэтому сам фильм комментировать не могу. Но то, что творится вокруг этого, — это просто элементарно противозаконно, вот и все. Здесь надо применить законную силу: уголовное преследование, если надо, и так далее и тому подобное. Потому что здесь уже даже не в «Матильде» дело. Это дело государственное, я бы сказал, это уже вопрос, есть закон или нет закона. Если есть закон, то, значит, надо это пресекать, и даже никаких вопросов быть не может.

Люди имеют право высказывать свою точку зрения — для этого тоже есть закон. Люди имеют право на свою точку зрения: им может не нравиться фильм «Матильда», может нравиться, но есть закон, и он должен в этих вещах главенствовать. Этот конфликт уже на правовое поле зашел, что называется.

Насчет кинотеатров — это другое. Это что, все сеансы будут дальше в сопровождении ОМОНа проходить? Сами представьте, во что это может превратиться. Это вопрос уже прокатчиков, на что они решаются, на что они могут пойти. Я им рекомендовать ничего не могу, это их уже личное дело.

Дмитрий Саркисов