„ | Почему нет? Вспоминают же придурка Черчилля, который агитировал Трумэна на атомную бомбардировку СССР. Трумэн оказался умней.. | “ |
Сейчас возник большой интерес к послевоенной эпохе, к 50-60-м годам. В Москве проходят сразу несколько масштабных выставок, посвященных оттепели (в том числе в Третьяковской галерее), выставка «Лицом к будущему. Искусство Европы 1945-1968» в Пушкинском, межмузейный образовательный фестиваль «Оттепель: лицом к будущему». Понятно, у старшего поколения ностальгия, тем, кто помоложе, тоже интересно: спутник, нейлон, Гагарин, битлы, Окуджава, стиляги, «абстракционизьм»… А тут еще сериал по Аксенову подоспел с молодыми Вознесенским — Евтушенко — Ахмадулиной.
«П...расы», — сказал Хрущев.
Был я смолоду не готов
Осознать правоту Хрущева,
Но, дожив до своих годов,
Убедился, честное слово.
Так вспоминает об этой эпохе трезвомыслящий Сергей Гандлевский, солидаризуясь не то что с Хрущевым, а с самим потоком времени, стихии которого целиком принадлежал и Хрущев — конечно, не вполне это осознавая.
Но дело не только в приятном ретро, «как молоды мы были», «возьмемся за руки, друзья» и прочем покорении космоса. Это действительно важная эпоха, а для современности — просто ключевая. Это, собственно, ее, современности, фундамент, то, на чем она (пока еще) стоит, хоть и пошатывается. Все базовые для современного человека западной культуры идеологические, художественные, этические и прочие смыслы, все, так сказать, гуманитарные парадигмы были заложены, созданы именно тогда. И технологии, которыми мы так кичимся, кстати, тоже.
Так получилось по одной простой причине: после Второй мировой войны ничего этого не было. И не только этого — не было вообще ничего, вся Европа лежала в руинах. Более того — лежал в руинах весь западный цивилизационный проект, вся западная культура, по крайней мере, в том виде, в каком она развивалась в Новое время, с Реформации, эпохи Просвещения. Послевоенную Европу и даже СССР отстроили сравнительно быстро, а вот что делать с руинами культуры, столь блестяще себя проявившей в двух мировых войнах, Гулаге и холокосте, было решительно непонятно. И это касалось не только тоталитарных Германии и России. Вроде бы демократический англо-саксонский мир политически хоть и вышел сухим из воды, вернее, из этой кровавой каши, морально — и эстетически — ответственен за нее ничуть не меньше. Все молились одним интеллектуальным богам, все жаждали преобразовать или даже сотворить мир по своему образу и подобию на основе единственно верного учения или какого-нибудь всепобеждающего эстетического принципа. Эти вроде бы невинные артистические игры (и к самим художникам, в общем-то, претензий действительно быть не может) очень плохо закончились.
В 1955 году немецкий философ Теодор Адорно произнес свою знаменитую фразу о том, что «после Освенцима стихи писать невозможно». Это касалось не только стихов, но всего искусства, художества как такового, и оказалось настолько созвучно тому, что ощущали очень многие поэты, писатели, художники, что, даже не читая Адорно, эту фразу непрерывно цитировали. Примерно тогда же все узнали о ГУЛАГе, масштабе репрессий и истинном характере сталинского режима в СССР. Это были не просто цивилизационные травмы — холокост, ГУЛАГ, это был крах. Крах социалистической идеи (а она во многом христианская, только с культом человека вместо Бога), крах эстетической утопии, крах всего европейского гуманизма с его идеей свободной личности. Освободили эту самую личность, а она вдруг, вместо того чтобы строить счастливое коллективистское будущее по эстетическим принципам («землю попашут — попишут стихи»), соорудила казарму, концлагерь и сама быстро превратилась в настоящую обезьяну, от которой, согласно гуманистическому учению, произошла.
Многие молодые поэты и художники ощущали себя в мертвой пустыне — на руинах прекрасных, но разрушенных ковровыми бомбардировками и занесенных песками времен античных городов. «Мы начинали на пустом — точней, на пугающем своей опустошенностью месте», — вспоминал в Нобелевской лекции Бродский. Да, в СССР старая культура была разрушена насильно, на Западе ее никто не запрещал, но там она тоже лежала в руинах. «Путь преграждал запретительный знак в виде фразы Теодора Адорно... Значит, никакого больше "продолжения следует...”» — это из другой Нобелевской лекции, другого лауреата — Гюнтера Грасса. Да, существовал железный занавес, в России и после Сталина была только оттепель со своими сложными правилами социальной игры и драматическими для многих жизненными обстоятельствами, но в железном занавесе образовались прорехи, и, в принципе, европейское культурное пространство было единым (на чем, кстати, настаивает выставка «Лицом к будущему», и это очень правильно). Близкие художественные идеи возникали по обе стороны железного занавеса, часто независимо друг от друга, хотя и взаимные влияния были. И главным в этих художественных усилиях было найти свое решение проблемы, сформулированной Адорно (повторюсь, даже если художник об этой формулировке не слышал — реальность-то у всех была перед глазами).
Один из вариантов решения, причем как раз в стихах, предложила так называемая конкретная поэзия, возникшая в конце 1940-х в Германии. В России нечто похожее зародилось чуть позже, в середине 1950-х, и очень быстро оказалось в самом эпицентре нового искусства (речь, конечно, не об «оттепельном» мейнстриме, который, как ни крути, все же принадлежал официальной советской культуре). Один из представителей этого направления, имевший позднее самое прямое отношение и к другому влиятельному художественному течению второй половины ХХ века, концептуализму, поэт Всеволод Некрасов так описывал тогдашнюю ситуацию (это тоже очень известная цитата, правда, не из нобелевской лекции): «До конкретности и до кому чего надо доходили больше порознь и никак не в подражание немцам, а в свой черед по схожим причинам. Этот приоритет каждый бы уступил, думаю. Действительно ведь, такого конфуза — и речевого конфуза — никакие футуристы не запомнят. "Кричать и разговаривать" нечем было не то что "улице", а хоть бы и мне. А как хотелось — еще бы. При том, что шум, крик, Евтушенко, Вознесенский — был устроен истошный — тоже симптом. И для таких всяких слов (их мода ретро нынче не носит — требование нового языка, например) — не знаю, были ли когда резоны серьезней. И новенького — да, конечно, но иного, главного, невиновного. Не сотворять — творцы вон чего натворили — открыть, понять, что на самом деле. Открыть, отвалить — остался там кто живой, хоть из междометий. Где она, поэзия».
И огромная заслуга Некрасова, Бродского, Грасса и многих других поэтов и художников того поколения в том, что это — «открыть, отвалить — остался там кто живой» — в общем, удалось. Нашлись и поэзия, и живопись, возникло новое искусство, благодаря которому на руинах культуры опять зашевелилась жизнь и понемногу стал наращиваться новый культурный слой, восстанавливая разрушенные культурные связи. Все это привело к очевидному культурному ренессансу 1960-х, породившему, как водится, новые футуристические иллюзии и утопии. Так, молодой Андрей Вознесенский, оказавшись в Нью-Йоркском аэропорту, прямо-таки почувствовал себя путешественником во времени:
Сладко, досадно быть сыном будущего,
где нет дураков
и вокзалов-тортов —
одни поэты и аэропорты!
Сейчас футуристических сооружений из стекла и стали хватает и в России, но дураков тоже (к слову, ничего не имею против «вокзалов-тортов»), и будущее, в котором мы оказались, не очень радует — несмотря на все его гаджеты с гиперлупами Илона Маска. И в этом смысле обращение к искусству 1950-1960-х тоже полезно. Не стоит забывать, что нет такой глупости и подлости, на которые не был бы способен свободный — а пуще того освобожденный — человек. Не хотелось бы снова приводить в чувство европейский гуманизм, как это пришлось делать поэтам и художникам в 1960-х. Поэтому искусству лучше все же проявлять достойную сдержанность и быть верным заветам Хрущева, как Гандлевский:
Суета сует и обман,
Словом, полный анжамбеман.
Сунь два пальца в рот, сочинитель,
Чтоб остались только азы:
Мойдодыр, жи-ши через и,
Потому что система — ниппель.
Впору взять и лечь в лазарет,
Где врачует речь логопед.
Вдруг она и срастется в гипсе
Прибаутки, мол, дул в дуду
Хабибулин в х/б б/у —
Всё б/у. Хрущев не ошибся.
Комментирование разрешено только первые 24 часа.
1 +0−0 | Александр Ляндрес | 13:28:25 21/03/2017 | ||||||
| ||||||||
Почему нет? Вспоминают же придурка Черчилля, который агитировал Трумэна на атомную бомбардировку СССР. Трумэн оказался умней.. |
0 +0−0 | Марк Опыт | 23:06:09 21/03/2017 |
Вот странности устройства мира: – Ужасно, – говорят, что помнит пытки он, а не «Ужасно то, что пытки были» |
0 +0−0 | Марк Опыт | 23:04:33 21/03/2017 |
«Избегая критики от мира, мир лучше мазать тем же, своим миром…» |
0 +0−0 | Марк Опыт | 23:02:32 21/03/2017 |
Вообще-то не только про ограбление банка))) Вечор, ты напялил маску Президента и в банк пришёл с неотразимым аргументом, – товарищ кольт заряжен и опасен, – да, да не делегирует наш Президент права. Не важно кто, – босяк ты или мент, не вяжется с правами кольт как аргумент. И коль возьмёшь ты что хотел, то не по праву, а по силе ты сумел. |
0 +0−0 | Марк Опыт | 22:36:26 21/03/2017 |
Зачем придумали распри Когда-то Понтий Пилат Всадник Золотое Копьё решил, что пора от Бога скрыться в провинции царства Ра, тогда научал вассалов своих: – Кто с жёнами не без Бога в сердце спит, тот желает распри. Услышав это пошутил Христос: – А ежели с Богом кто в помыслах, того походя пни, мол Всевышнему ты, – «собака»? – Пни того который с Ра, – не в рифму, филосо́ф! Распни и камнетёсам есть работа, – дырявить камни под кресты и, кстати, будет и плотникам больше заботы, – что скажешь на это ты? – Я слово Божье в народ несу, а ты манипулируешь неразумною толпою, чтобы тебя толпа не судила... – Распни, распни, – неистово толпа многорото орала, нашего, нашего вора отпусти Варавву, Варавву. Как хорошо задавать вопросы, если знаешь ответы толпы, зевая от скуки, – подумал Понтий Пилат Всадник Золотое Копьё, умывая руки, – распни и не будет распри. |
0 +0−0 | Xin Qilin | 19:10:44 21/03/2017 |
Англо-саксонский мир не жаждал созидать, а скорее удачно пережидал разрушение (кстати это касается не только США и Британии, но Франции, сдавшейся Гитлеру без боя), и просто работал над собой без всякого единого учения, торгуя тем, что осталось и иногда принимая виски , попутно развлекаясь в меру своих культурных способностей, но в основном способом поиска новых великих врагов своей уютной жизни … Поэтому им всем ( во главе с параноидальным Черчиллем) открылись глаза на новых советских людей-победителей, во главе с Хрущевым, которые жаждали творить и много строить, и в основном «обезьянники», разукрасив их мазками и овеяв свои подвиги стихами: для себя и всего остального мира… Как итог: но кто из нас «дурак» не понятно до сих пор, поэтому «продолжение следует...» только в конфликте подходов к культуре и самого искусства как такового… Что и смущает сейчас в нормах современной реальности, кочевавшей с Запада , начиная с 80-х (восхищение вещами , фарца и прочее..) . А восхищение 60-ми - это какой-то перевертыш времени и когнитивный диссонанс от этого: « Ну «возьмемся за руки, друзья» и прочее покорении космоса.А денег на жизнь от этого будет больше?» (ТУТ БОЛЬШАЯ МХАТОВСКАЯ ТЕАТРАЛЬНАЯ ПАУЗА …) ГОЛОС НИОТКУДА: «Да они точно все б/у суки Запада в душе в натуре… ВСЕ стали в натуре Животные, только притворяются Патриотами и Патриотками, чтоб животы набить... » |
0 +0−0 | Марк Опыт | 19:02:03 21/03/2017 |
Да, для ностальгирующих о совейской власти. Нержавейка там зародилась как «не ржа, – бей ка». ка = не по детски - от Кей "не = а" (кто не брешет, что совейская власть самое верное учение, того бьют) |
0 +0−0 | Марк Опыт | 17:06:24 21/03/2017 |
«Не стоит забывать, что нет такой глупости и подлости, на которые не был бы способен свободный — а пуще того освобожденный — человек.» От чего освобождённый и свободный? От химеры совести, по Гитлеру? Освобождённый от Бога? Свобода человека не предусматривает вседозволенности. Вседозволенности добиваются для себя диктаторы всяких мастей: «Чтобы можно было то, что хочу, – без ограничений, а мне за это ничего не было». Ощущаешь в тексте ностальгию по «твёрдой руке», которая держит всех и вся и, тем не менее, – держа освобождает от химеры совести. Нет Бога у «твёрдой руки», они сами хотят боговать, – криво толкуя Господарь как Господь. Хозяйствовать, господарствовать должно только по Законам Божьим, а иначе не хозяйствование, а диктатура победившего класса по праву силы, а не по праву права морали. Ибо всякая власть должна быть от Бога. Не всякая власть силы от Бога. Уже общее место: «Владение ядерным оружием не означает безусловное право на применение этого оружия.» Власть, которая боится искусств, которые не проститутка власти? Кстати, тоже из геббельсовской пропаганды: «Искусство это проститутка власти»(?) «Моя империя опаслива: при всей своей державной поступи она привлечь была бы счастлива к доносной службе наши простыни.» /И Губерман/ Скрытая проституция на государственной службе, – что может быть позорнее для общества? Разве явная проституция лучше скрытой или скрытая проституция лучше явной проституции? «Вообще, у власти столько соблазнов вокруг нее, столько искушений, что умная власть платит искусству за то, что искусство перед ней держит зеркало и показывает в это зеркало ошибки, просчеты и пороки этой власти. Умная власть за это платит.» /Константин Райкин/ |
0 +0−0 | Простодушный Чел | 09:11:29 21/03/2017 |
удивляет, когда вспоминают коммуниста Хрущёва, который готов был развязать ядерный апокалипсис |