«Местные со мной два года не здоровались»

Симпатичные домики в альпийских горах рядом с горнолыжными курортами, вкусная еда и размеренный образ жизни — это северная Италия. Но так ли здесь все прекрасно, как представляют себе ценители европейского стиля жизни? В рамках проекта «Ленты.ру» о россиянах, переехавших за границу, мы поговорили с Асей, променявшей работу программистом в Москве на семейную жизнь в итальянской деревне в Южном Тироле.

Все началось с того, что я уехала на полгода в Азию и встретила там своего будущего мужа. Он итальянец. Какое-то время нам пришлось жить на две страны — между Россией и Италией, но в один прекрасный момент мы решили: пора съезжаться. В Москве у меня была интереснейшая работа программистом, и переезжать куда-то, тем более в Европу, тем более в итальянскую деревню мне не очень хотелось. Мы попробовали съехаться в Москве, но муж не смог получить квоту на работу, которую дают иностранцам. К тому моменту я забеременела, и мы все-таки решили перебраться к нему на родину.

Мне предлагали работать удаленно, но когда узнали, что я беременна, то отказались от этой идеи. Да я и сама понимала, что программировать по 10 часов в день, как раньше, я уже не смогу. Переехала я три года назад: далось это нелегко, потому что очень нравилась и моя работа, и жизнь в России. Муж до последнего думал, что я не приеду: писал сообщения, спрашивал, действительно ли я села в самолет.

Живем мы в альпийской деревне на севере Италии близ Австрии, поэтому тут все говорят по-немецки. Здесь очень красиво, есть где погулять. В семь вечера закрывается все, что можно: работают только пабы и какие-то заведения, но магазины уже нет.

У мужа своя заправка и бар. Для местных мое появление было немного странным, и первые два года со мной практически не разговаривали и даже не здоровались в ответ. Думали, что, мол, вот приехала русская, обдерет нашего мальчика до нитки. Друзья моего мужа со мной общались нормально, но вот старшее поколение игнорировало. Со временем это прошло.

Я сама выросла в российской деревне, но это совсем другое: если сравнивать, то у нас веселее. Наши люди более социальны, любят делать все вместе. Взять хотя бы те же шашлыки: помню, в России мы, бывало, решим спонтанно пойти мясо пожарить, выходим с друзьями на природу и жарим. А здесь все обычно идут в бар.

Я когда выпиваю, мне хочется танцевать — а им нет. Пьют они очень много, а делать этого не умеют: мешают в кучу, заливают все подряд. А если на лыжах пойдут кататься — значит, обязательно будет пьянка. Мой муж вечно после этого приходит домой навеселе.

Все тут завязано на туризме. Летом к нам приезжает много мотоциклистов со всего мира, тут рядом — очень популярный среди них маршрут. Вокруг красивые пейзажи и одна из самых известных серпантинных дорог в мире — так что летом у нас горячая пора для работы. Зимой съезжаются горнолыжники — в основном немцы, а вот в соседнюю деревню любят наведываться русские.

Тут у всех свой бизнес: гестхаусы, отели, кафе. В России, когда узнают, что у кого-то свое дело, то, как правило, удивляются, а здесь это обыденность. Я сейчас помогаю мужу в баре — работа нравится, хотя очень сильно устаешь. Постоянно на ногах: нужно обслуживать гостей, да еще и следить за заправкой. Раньше у меня не было какого-то особого уважения к людям, которые работают в подобной индустрии, но теперь понимаю, насколько это тяжелый труд. Одно дело, когда ты работаешь на кого-то — ты там можешь не улыбнуться, где-то стол не вытереть. Здесь же делаешь все для себя, поэтому постоянно следишь, чтобы все было хорошо и гостям нравилось.

Минусы своего дела здесь — это налоги. Около 70 процентов дохода уходит на налоги и бытовые расходы: НДС, страховки, электричество, отопление и так далее. Когда в прошлом ноябре нам пришла распечатка налогов, у меня чуть слезы не полились. Но в целом наше дело прибыльное. Мы живем нормально, особо не думаем, что сколько стоит, не экономим — типичный средний класс. В принципе, уровень жизни здесь я бы сравнила с московским.

Этот регион даже по итальянским меркам довольно дорогой. Не последнюю роль в этом сыграло то, что из-за близости с Австрией здесь все знают два языка: немецкий и итальянский. Соответственно, те, кто тут работает, получают больше за счет знания двух языков. Хотя работа одинаковая что на юге страны, что здесь. Есть тут еще один язык, очень распространенный — ладинский. Он близок к итальянскому, но когда кто-то на нем говорит, я не понимаю.

Когда я переезжала, то не знала ни одного языка, кроме английского. Немецкий учила примерно полгода. Итальянский попроще, хотя я на нем не говорю, но все понимаю. Ребенок мой разговаривает на русском. У нас в деревне живет шесть русскоязычных мам, большинство приехали с Украины. Некоторые из них принципиально перестали говорить по-русски. Они у меня спрашивают: «А зачем ты разговариваешь со своим ребенком на русском?» Я отвечаю, что, вообще-то, это мой родной язык. Людей из старшего поколения смущает, что я говорю на другом языке со своим же ребенком — они считают, раз ты к ним приехала, то должна забыть все, что с тобой было раньше.

В сезон мы работаем много: открываемся в семь утра и закрываемся в 12 ночи. Ты не можешь просто сказать посетителям, что устала, и пойти отдыхать. В отпуск мы ездим примерно на месяц, в ноябре и апреле, когда межсезонье. А так у нас выходной воскресенье, когда мы можем пойти погулять куда-нибудь с семьей. В принципе, я поняла, что у людей со своим бизнесом почти нет свободного времени: у нас все постоянно крутится вокруг бара и заправки.

В прошлом году я встала на горные лыжи — понравилось, но немного скучно. Беговые лыжи мне как-то ближе. А здесь меня немного напрягает, что ты 15 минут поднимаешься на подъемнике и всего две минуты спускаешься со склона. Да, ты любуешься видами, но все-таки мне кажется это скучновато. Муж сказал «надо!», потому что с детьми тоже придется кататься.

Иногда мы выбираемся в ресторан — других развлечений здесь практически нет. Наш регион традиционно семейный, поэтому, когда приезжают, например, молодые русские парни и спрашивают, где тут потусить, я говорю — нигде. Здесь можно сходить в бар пообщаться, но больше у нас ничего нет.

Мне нравится иногда выбираться в мегаполисы, потому что нужно подпитываться энергией большого города — от деревни я устаю. Нужно, чтобы все бурлило, чтобы была жизнь — через два месяца в деревне мне становится скучно. Муж понимает, что после мегаполиса мне тут непросто.

Когда мы едем в отпуск, я хотя бы дня три должна провести в городе, а мой муж, наоборот, сразу хочет поваляться на пляже. Большие города ему неинтересны.

Мне нравится, что дети будут расти на природе, — мы ведь уже ждем второго ребенка. С другой стороны, здесь костер не разведешь, грибов не соберешь — нельзя. Дело в том, что ради этого сюда автобусами свозят итальянцев с юга — своеобразный грибной тур. Все клочки земли принадлежат частникам, включая леса, для меня это было немного странно.

Вообще, у них очень заботливое отношение к окружающей среде. Нет такого, что в лесу грязно или какой-то мусор, — всегда чисто. Но иногда чувствуешь, что в воздухе много выхлопных газов, а сам лес немного перенаселен: пойдешь в него гулять, наткнешься на какой-нибудь дом или встретишь людей — все плотно застроено.

Еда тут вкусная: они взяли много хорошего от Италии, меньше — от немцев. Отлично готовят пасту, мясо. Правильно говорят, что итальянцы — макаронники: это блюдо дается им лучше всего, и с той пастой, которую готовят в России, не сравнить.
В Италии надо знать, где есть, потому что хорошо накормят далеко не везде: качество еды в туристических местах совершенно другое, чем в деревне. Здесь за качеством сильно следят, потому что знают: для своих надо делать хорошо.

В целом сами люди не отличаются от наших: разница лишь в культуре и традициях. Многие почти не выезжают из деревни. Тяжело, когда постоянно одни и те же лица — я уже знаю всех постояльцев нашего бара. Некоторые молодые, вместо того, чтобы мир смотреть, сидят и пьют. На вопрос «Куда ты хочешь в отпуск?» они отвечают: «Да мне и тут хорошо». У людей нет желания делать что-то новое, нет мотивации. Ну, у мамы есть деньги, поэтому они и живут с родителями и ничего не хотят. Как правило, для них все легко, и они ни о чем не парятся.

Если у меня перегорела лампочка, то я пойду куплю и поменяю ее. Местные же звонят электрику. Это странно, но может, это просто мое восприятие. Мне говорят, что я прямо-таки русская — у меня, мол, твердолобое мышление. Какие-то вещи мы приемлем, какие-то — нет, этого не искоренить. Как правило, мы не подстраиваемся под условия.

Возвращаться я пока не думаю, но и не исключаю этого. Я не считаю, что в Европе жить лучше или в России жить лучше: везде есть свои подводные камни. Здесь нравится отношение к природе и экологии, в России — размах и открытость людей. Чуть ли не единственное различие между «там» и «тут» состоит в том, что теперь мне приходится говорить на трех языках. У меня вид на жительство, и я пока не собираюсь получать гражданство, оно мне не нужно. Мое российское гражданство ничем не хуже.

Беседовал Тимур Акулов